История оправдания
Переименование в постсоветском прокате фильма Дэвида Кроненберга «История насилия» в «Оправданную жестокость», — тот редкий случай, когда самодеятельность дистрибьюторов почти не противоречит внутренней логике произведения.
«История насилия» указывает на развитие, на переход от одного состояния к другому, от одной стороны личности к другой, что и происходит с главным героем. «Оправданная жестокость» — напротив, консервирует героев в предопределенном образе действий и в состоянии готовности совершить насилие. То есть, в первом варианте история имеет начало, кульминацию и развязку, во втором — историю подменяет порочный круг жестокости, перетекающей между неопределенными дефинициями «оправданности» и «чрезмерности». Но для фильма Кроненберга адекватны оба варианта, и вот почему.
Главный герой — рядовой американский обыватель Том Столл (Вигго Мортенсен): жена (Иди — Мари Белло), двое детей, собственная забегаловка. Дома все хорошо, в бизнесе тоже. Вдруг в кафе Тома врываются двое безжалостных психопатов. Далее — по принципу домино — первые удары и выстрелы отзываются с каждым разом все более кровавыми неприятностями.
Родовая черта режиссуры Кроненберга - неразличимость реальности (или того, что персонажи считают таковой) и кошмара, пространства угрожающих фантазмов, где возможно все, что угодно. В «Видеодроме» (1982), «Мухе» (1986), «Экзстенции» (1999) галлюциногенное превращение «включалось» с помощью технических средств, в «Обеде нагишом» (1991) срабатывало литературное воображение действующих лиц, усиленное наркотиками, в предыдущем фильме «Паук» (2002) ужас приходит из психической болезни, а в «Истории насилия» — из прошлой жизни героя. В мире Кроненберга самый смирный гражданин может оказаться вовсе не тем, кем кажется.
Насилие, совершаемое Томом, оправдано обстоятельствами, действиями противников, однако режиссер акцентирует именно его жестокость — молниеносную, сокрушающую, на грани патологии. Мало того, Кроненберг усиливает эффект через сюжетные параллели: сын Тома (Эштон Холмс) также вдруг взрывается, едва не калечит школьного обидчика; и именно Столлу-младшему принадлежит фраза об «оправданной жестокости», когда он еще пытается все уладить мирно. А потом, подобно отцу, вынужден задействовать агрессию.
Весь сюжет выстроен как цепочка нарастающих пульсаций насилия. Увеличиваясь в остроте и масштабе, они разрывают ткань повседневности. Это проникает даже в секс: эротическая сцена между Томом и Иди во второй половине фильма — настоящее действо любви-ненависти, нежности-зверства; ранящие ласки, удары, чреватые объятиями - страсть Макбетов в миниатюре.
Этот эпизод важен еще потому, что он, как и внешне примирительный финал, сочетает «оправдание» и «историю». Том совершает насилие, чтобы восстановить привычное положение вещей. И это ему в конце концов удается, однако в совсем ином модусе. Потому что с этих пор в якобы возрожденном, налаженном существовании семьи Столл появляется ранее невиданное измерение. Этот качественный переход, кстати, замечательно исполняет Вигго Мортенсен. Тихий мещанин Том превращается в безжалостного Джоуи (так его звали в прошлом) настолько естественно, что малейшее актерское усилие заметить невозможно. Но Мортенсен справляется и с более сложным заданием — синтезирует Тома и Джоуи в единого нового человека.
Именно этот человек в финале возвращается в семью. И место за столом для него находится. Мрачная ирония этой сцены захватывает не меньше, чем весь мордобой до того. Итак, насилие закончилось. Жестокость — нет. Та самая жестокость, что отныне пропитала эту семью и сплачивает ее крепче, чем когда-либо. Объединяет — и оправдывает их всех.
***
Оправданная жестокость / A History of Violence (2005, США-Германия-Канада, 96`), режиссура: Дэвид Кроненберг, сценарий Джош Олсон, оператор Питер Сушицкая, в ролях: Вигго Мортенсен, Мария Белло, Эд Харрис, Уильям Херт, производство: New Line Cinema.
