«Папередники» Путина
«15-28.01.2016»
Не буду кривить душой, грешны и наши собственные государственные мужи, хотя печальный опыт Виктора Андреевича Ющенко и заставил их обращаться с нашим собственным прошлым немного осторожнее. Зато лидер соседней с нами России вот уже полтора десятилетия высказывается об истории сразу и за Россию, и за Украину с Беларусью, и за три Национальные академии наук. На минувшей неделе, в канун надвигающегося столетия революции 1917 года, российский президент обратился к наследию ее вождя, чья пропитанная химикатами мумия покоится в приземистом сооружении через кремлевскую стену от его собственного накачанного ботоксом тела. Для того чтобы разъяснить его слова о бомбе, заложенной Лениным «под здание, которое называется Россия», понадобился экстренный брифинг главного толкователя снов слов Путина Пескова и еще одно разъясняющее выступление самого президента. Пришлось даже экстренно сажать самолет в Ставрополе, по дороге на отдых в любимой сочинской гасиенде российского вождя.
Своих предшественников Путин журит и хвалит часто — гораздо чаще, чем нынешних министров правительства России. В своей любви, как и пристало уроженцу Петербурга, он неоднократно публично признавался Александру Невскому, Петру I, Екатерине II. В той или иной степени жестко доставалось от него Ярославу Мудрому, Хрущеву и Николаю II, которого он в лучших советских традициях, несмотря на канонизацию, называл «Кровавым», хотя число жертв его борьбы с неумолимо подступающим апокалипсисом революции несопоставимо с миллионными гекатомбами, оставшимися там, где свой след в российской истории оставили Ленин и Сталин. Теперь вот досталось и Ильичу. Несмотря на явные симпатии, Путин явно колебался однозначно положительно оценивать лишь Сталина. Ему импонируют сталинская модернизация, победа в войне, приобретенные территории и возвращенный СССР — Россией после катастроф Крымской и Японской войн статус великой державы. И все же, после всего сказанного на памяти большинства россиян о Сталине в 1980 — 1990-е Путину трудно умолчать, что при нем «репрессии имели место быть», и публично признать, что «такой способ достижения результата неприемлем... так нельзя». Впрочем, эта осторожность касается лишь публичных оценок Сталина, ведь, по словам того же Путина, «отзовешься о нем положительно — одни будут недовольны, отзовешься отрицательно — другие». — Так он объяснял свои дипломатичные высказывания о Сталине в 2009 году.
И все же, как бы Путин ни кривил душой, основным критерием оценки им своих предшественников является далеко не моральность, не «способ достижения результата», а именно результат. Хотя бы вспомним тут восторженные оценки им «профессионализма» Йозефа Геббельса. «Результат» в его понимании — это «собирание», или, на худой конец, «сохранение» России, как он ее понимает, в максимальных границах расширения империи, какими бы методами и какой ценой он бы ни достигался. Именно так на разных исторических полюсах в его представлении, с одной стороны оказались Ярослав Мудрый, который «не определил престолонаследие» с самыми фатальными последствиями для единства государства; Ленин, который «передал Украине Донбасс», и Хрущев (читай, и Ельцин), который «подарил Украине Крым», а с другой — Владимир Святой, Александр Невский, Петр I, Екатерина II и, наконец, сам Сталин, который железной рукой возвращал все эти «подарки». Только так симпатизирующий, по его собственному признанию, коммунизму Владимир Путин может одновременно критиковать Ленина за принципы самоопределения народов, на словах заложенные в фундамент СССР, и восхищаться Сталиным, который из всех ленинских принципов предпочел лишь циничный прагматизм, беспринципность методов достижения политической цели. «Результат», которым, как он считает, можно оправдать методы и последствия «собирания» «русского мира» самим Владимиром Путиным.
В последние два года как-то не любят вспоминать, что в законодательном оформлении «декоммунизации» Россия на несколько лет опередила Украину. В Киеве Виктор Янукович еще в полной мере наслаждался провинциальным уютом здания на Банковой, а Государственная дума России уже приняла закон, согласно которому имена деятелей советских времен должны постепенно исчезать с карт российских городов, да и самой России. Практически незамеченные прессой, эти переименования продолжаются и в наши дни, когда агрессия против Украины, казалось бы, должна была отправить этот закон под сукно. Сложно объяснить, как в государственной идеологии России могут сочетаться эта декоммунизация с возрождающимся культом Сталина, с закрытыми музеями политических репрессий и чествованием заслуженных палачей. Дело, вполне очевидно, в разнице смыслов, которые в двух странах вкладывают в этот процесс. Если Украина выбрасывает на свалку все советское наследие, Россия в худших традициях Сталина и Хрущева лишь ретуширует историю, меняет одних идолов советской эпохи на других — в учебниках и в Мавзолее. Не знаю, правдиво ли такое предание, что когда при Хрущеве на гранитной плите Мавзолея затерли слово «Сталин», оно в самые сильные морозы проступало еще много лет, пока в Кремле не приказали целиком заменить плиту. Сегодня в России снова примораживает, и под «декоммунизацией» снова понимают сталинскую «дебольшевизацию», когда врагами государства объявляются все, кто стоит на пути «собирания России» — не столько даже территориального ее расширения, сколько вопреки Конституции концентрации власти в руках одного человека. Думаю, не нужно лишний раз говорить, какое имя проступит на гранитной плите Мавзолея, если морозы в России будут еще крепчать.
