Дело Юрия Дмитриева: победа и поражение
Приговор, вынесенный историку и правозащитнику Юрию Дмитриеву, ожидаемо стал обвинительным, но при этом оказался неожиданно мягким. По обвинению в насильственных действиях сексуального характера в отношении несовершеннолетней приемной дочери Петрозаводская прокуратура требовала приговорить Юрия Алексеевича к 15 годам заключения в колонии строгого режима. По соответствующей статье Уголовного Кодекса РФ минимальный срок заключения определен в 12 лет. Однако суд приговорил Дмитриева всего лишь к 3,5 годам лишения свободы. Своей вины правозащитник так и не признал и признавать не собирается. В принципе суд имеет право назначить наказание ниже низшего предела, принимая во внимание исключительные обстоятельства. Однако в приговоре не разъясняется, в чем именно заключаются эти исключительные обстоятельства в деле главы Карельского «Мемориала». Если речь идет о состоянии здоровья Юрия Алексеевича, то, разумеется, он человек уже пожилой и страдающий разного рода хроническими заболеваниями.
Однако, насколько известно, у Дмитриева, слава Богу, нет никаких смертельных заболеваний. Не является он и инвалидом и не имеет каких-либо ограничений по трудоспособности. Да и возраст его – 64 года, не достигает даже нынешнего пенсионного возраста в России и не является преклонным. Не было в данном случае и деятельного раскаяния и помощи в раскрытии иных преступлений со стороны подсудимого, раз он не признает свою вину. Получается, что формально-юридических оснований для применения в деле Дмитриева исключительных обстоятельств нет. Но тогда можно подумать, что со сторону судьи, вынесшего столь мягкий приговор, имели место либо вопиющий непрофессионализм, либо коррупционная составляющая.
Такие вопросы непременно возникли бы, если бы дело Юрия Дмитриева было обычным делом насильника-педофила, да еще совершенном при отягчающих обстоятельствах – в отношении лица, заведомо находившегося в зависимом от обвиняемого положении. Однако и судьи, и прокуроры, и адвокаты, и заступающаяся за Дмитриева общественность прекрасно понимают, что дело против главы Карельского «Мемориала» - сугубо политическое. ФСБ мстило ему за открытие и мемориализацию жертв расстрельного полигона НКВД в Сандармохе, близ города Медвежъегорска, а также за то, что он противился всем попыткам чекистов это место демемориализировать, выдвигая насквозь фальшивую версию о том, будто в Сандармохе финны расстреливали пленных красноармейцев. Как заявила правозащитная организация Human Rights Watch, контекст уголовного дела против Юрия Дмитриева дает все основания считать обвинения надуманными и политически мотивированными, имеющими прямое отношение к его правозащитной деятельности. Директор Human Rights Watch по Европе и Центральной Азии Хью Уильямсон справедливо полагает, что «к заявлениям о сексуальном насилии в отношении ребенка необходимо относиться предельно серьезно, но нельзя забывать и о процессуальных гарантиях для обвиняемого. Нас тревожит возможность того, что со стороны властей может иметь место недобросовестное стремление под предлогом защиты приемной дочери Дмитриева скомпрометировать самого историка и правозащитника, необратимо запятнав его имя такой уголовной статьей».
И, несомненно, давление общественности, в том числе видных общественных деятелей и деятелей науки и культуры в России и за рубежом, выступивших в защиту Юрия Алексеевича, сыграло весьма важную роль в том, что Дмитриев получил столь мягкий приговор. Но это ведь в исключительные обстоятельства официально не запишешь. Однако в целом своей цели власти достигли, хотя и не смогли надолго упрятать Юрия Алексеевича за решетку, как, вероятно, первоначально планировали. Обвинительный приговор ему вынесли, несмотря на то, что, судя по последнему слову Дмитриева и по свидетельству его адвоката Виктора Ануфриева, обвинение не смогло представить в суде сколько-нибудь убедительно доказать вину правозащитника (поскольку речь шла о насильственных действиях в отношении несовершеннолетней суд проходил в закрытом режиме, и других источников информации о представленных обвинением доказательствах пока что не имеется).
При этом суд счел вину Дмитриева в изготовлении детской порнографии и в хранении огнестрельного оружия недоказанной. В принципе и в случае с более чем шаткими обвинениями в насильственных сексуальных действиях судьи могли бы пойти по другому пути – не выносить обвинительный приговор, а направить дело на доследование, чтобы затем тихо его прекратить, не вынося вообще никакого приговора. Однако мало сомнений в том, что дело Дмитриева находилось на контроле не только у руководства ФСБ, но и в администрации президента России. И там было принципиально важно, чтобы Дмитриеву вынесли обвинительный приговор именно по этой позорной статье о насильственной педофилии, а не за какое-нибудь невнятное хранение огнестрельного оружия, а на деле – фрагментов обреза охотничьего ружья, не пригодных к использованию.
В принципе сравнительно мягкие приговоры по резонансным политическим делам, будь-то дело режиссера Кирилла Серебренникова и Седьмой студии, дело Юрия Дмитриева, дело журналистки Светланы Прокопьевой или дела некоторых участников московских протестов отражают новую стратегию Кремля. Подсудимых дают либо условные сроки, либо сроки, примерно равные тем, которые они уже успели провести за решеткой до вынесения приговора. Тем самым протесты сразу приглушаются, а приговор все равно является обвинительным и используется в пропагандистских целях и для ограничения некоторых приговоренных. В случае приговора Юрию Дмитриеву срок приговора рассчитан очень точно. С учетом предварительного заключения Юрий Алексеевич должен выйти на свободу в ноябре этого года. Защита наверняка обжалует приговор, так что до вынесения решения вышестоящей инстанцией подсудимого можно оставить в СИЗО Петрозаводска, не отправляя в колонию. А к ноябрю Верховный суд Карелии, если не случится чуда, приговор Дмитриеву подтвердит, и его отпустят на свободу прямо из СИЗО, не занимаясь хлопотами, связанными с его переводом в колонию.
Скорее всего, приговор будет обжаловаться и дальше, вплоть до Европейского суда по правам человека. И там адвокаты Дмитриева имеют все шансы выиграть дело. Однако, согласно только что принятым поправкам в российскую конституцию, решения ЕСПЧ теперь могут и не исполняться Москвой. Тем не менее, борьбу за полное оправдание Юрия Алексеевича необходимо продолжать. И можно не сомневаться, что он сам продолжит борьбу за сохранение памяти жертв Сандармоха, как только выйдет на свободу.
