Дрейф от Союза

Борис Соколов

03 марта, 11:21

3 марта 1991 года в ходе референдумов проголосовало за независимость 73,7 % населения Латвии и 78,4% – Эстонии. При этом в Латвии явка составила 87,6%, а в Эстонии – 82,9% избирателей. Вопрос референдума в Латвии звучал так: «Вы за демократическую и независимую Латвию?». В Эстонии формулировка была несколько иная: «Вы за восстановление независимости и национального суверенитета Эстонской Республики?». В последнем случае формулировка вопроса более определенно подчеркивала правопреемство с довоенной Эстонской Республикой, тогда как в Латвии в этом смысле формулировка была более нейтральна. Хотя в Латвии, в отличие от Эстонии и Литвы, в голосовании имели право участвовать гражданские лица, приписанные к воинским частям СССР, дислоцированным в республике, ни в одном городе или районе этой республики большинство не проголосовало против независимости. Замечу, что в Латвии незадолго до референдума, в период с 13 по 20 января 1991 года, в результате захвата рижским ОМОНОМ здания МВД Латвии и других противоправных действий омоновцев было убито 7 сторонников независимости.

В Литве, объявившей о восстановлении независимости еще 11 марта 1990 года, соответствующий референдум прошел немного раньше, 9 февраля 1991 года, вскоре после кровавых событий в Вильнюсе 13 января 1991 года, когда погибли 14 защитников телецентра, захваченного группой «Альфа». «За» проголосовало 90,2% участников голосования, «против» - 6,5%. Явка составила 84,7%. Вопрос на литовском референдуме, как и на референдуме в Латвии, не говорил прямо о преемственности с довоенной Литовской Республикой. Он звучал следующим образом: «Вы за то, чтобы Литовское государство было независимой демократической республикой?»

В то время в Литве проживало примерно 20 % представителей национальных меньшинств, в Латвии – около 48%, а в Эстонии – примерно 40%. Даже если мы предположим, что все не голосовавшие на референдуме были противниками выхода балтийских республик из состава СССР, что вряд ли соответствует действительности, у нас получится, что в Литве не поддержали независимость 23,5% тех, кто имел право голоса, в Латвии – 35,4% и в Эстонии – 35%. Эти данные свидетельствуют, что, во всяком случае, в Латвии и в Эстонии в поддержку независимости высказалось немалое число некоренных жителей Балтии, преимущественно русскоязычных.  В Латвии таких было не менее 12,6% от общего числа избирателей, а в Эстонии – не менее 5%.

Немало русскоязычных жителей стран Балтии участвовало в деятельности литовского «Саюдиса» (Литовского движения за перестройку) и Народных фронтов Латвии и Эстонии. На первом этапе, в 1987-88 годах, эти широкие народные движения, возглавляемые интеллигенцией, не выдвигали требования восстановления независимости, опасаясь репрессий, а выступали лишь за широкую автономию своих республик в обновленном Союзе, а также за их практически полную хозяйственную самостоятельность. Но уже в 1989 году стали открыто выдвигаться требования восстановления государственной независимости Литвы, Латвии и Эстонии, уничтоженной советскими танками в 1940 году.

ГУНАРС ЯНАИТИС. В ЦЕПОЧКУ ВСТАВАЛИ ЛЮДИ РАЗНОГО ВОЗРАСТА

Под давлением народных фронтов Съезд народных депутатов СССР 24 декабря 1939 года специальным постановлением осудил секретные дополнительные протоколы к пакту Молотов – Риббентроп и к другим советско-германским договорам и соглашениям 1939-1941 годов. Съезд признал как подлинность этих протоколов, так и то, что они являются «юридически несостоятельными и недействительными с момента их подписания». Из этого народные фронты сделали вывод о том, что, раз Литва, Латвия и Эстония были незаконно присоединены к СССР, то и выходить из состава Союза они могут, не опираясь на советские законы. Референдумы о независимости отражали уже финальную стадию процесса, когда стремление народов к освобождению стало необратимым. Они проводились в преддверие референдума о сохранении СССР, назначенного на 17 марта 1991 года и бойкотировавшегося странами Балтии. Единодушная поддержка идеи независимости в Литве, Латвии и Эстонии должна была продемонстрировать Кремлю, что суверенитет Союза здесь можно будет восстановить лишь силой и большой кровью, значительно большей, чем уже пролилась в Вильнюсе и Риге.

Тем не менее, силовой вариант Москва попробовала еще раз, когда 18 и 19 мая и 31 июля бойцы рижского и вильнюсского ОМОНа убили в общей сложности 9 литовских таможенников и полицейских, в том числе 7 – на таможенном пункте под Мядининкаем. Однако массовые выступления протеста в балтийских странах, возмущение демократической общественности России, крайне негативная реакция Запада и нерешительность Горбачева заставили отказаться от силового пути.

С помощью КГБ в противовес Народным фронтам в странах Балтии были созданы Интерфронты, декларировавшие свою приверженность Советскому Союзу и придерживавшиеся сталинистской версии советской истории, в том числе и событий, связанных с оккупацией и аннексией стран Балтии в 1940 году. Во время всесоюзного референдума 17 марта 1991 года представители Интернациональных фронтов устраивали голосование на избирательных участках, открытых при советских воинских частях, дислоцировавшихся в Прибалтике. Якобы во время этого голосования в Литве проголосовало 501 375 избирателей, из которых 496 0550, или 98,9% высказались за сохранение Союза. В Латвии из 436 783 участников 415 147, или 95,1% высказались за Союз, а в Эстонии из 222 240 участников всесоюзного референдума 211 090, или 95,0% проголосовали за сохранение СССР.

Эти цифры вызывают большое сомнение. Ведь суммарное число неголосовавших и проголосовавших «против» на референдумах о независимости составило в Литве 624 399 человек, в Латвии – 625 240 и в Эстонии – 406 345 человек. Получается, что из числа тех, кто не поддержал независимость, 80,3% в Литве, 69,9% в Латвии и 54,7% будто бы смогли проголосовать на всесоюзном референдуме. Однако с учетом того, что избирательные комиссии балтийских стран в проведении всесоюзного референдума не участвовали, и было открыто лишь очень ограниченное число избирательных участков, представляется невероятным, чтобы такое значительное число избирателей успело проголосовать 17 марта. Несомненно, были просто озвучены заранее заданные из Москвы цифры. Этому способствовало отсутствие официальных списков избирателей и независимых наблюдателей на участках.

Интерфронты опирались почти исключительно на русскоязычное население, сохранившее советское самосознание, хотя и имели несколько символических фигур из числа коренного населения. И восстановление независимости, окончательно оформившееся после провала августовского путча, далось сравнительно небольшой ценой в несколько десятков погибших, в отличие от десятков тысяч, ставших жертвами советских репрессий и войны против «лесных братьев».  Но, не сумев победить, Интерфронты одну из поставленных перед ними задач всё же выполнили, углубив раскол между коренным и русскоязычным населением Балтии. Последнее стало восприниматься в значительной степени как советская, а позднее – как российская агентура, проникнутая пещерной сталинистской идеологией.

Русскоязычные сторонники Народных фронтов рассчитывали, что после обретения независимости будет принят «нулевой вариант», по которому гражданство получат все, проживавшие на территории Литвы, Латвии и Эстонии на момент восстановления независимости. Однако «нулевой вариант» был осуществлен только в Литве. Там национальные меньшинства составляли лишь 20% населения, из которых примерно треть приходилась на поляков. Последние, несмотря на сложности в отношениях между литовцами и поляками, были связаны не с Россией, а с Польшей, в тот момент уже демократической, и не воспринимаемой как угроза национальной независимости. А вот в Латвии и Эстонии, где гражданство автоматически предоставлялось лишь тем, кто имел гражданство трех балтийских стран в 1940 году, или их потомкам, появилась категория многочисленная «неграждан», т. е. лиц без гражданства, из числа русскоязычных. Проблему их взаимоотношений с коренным населением и с властями Латвии и Эстонии Россия стремилась и стремится использовать для усиления своего влияния и попыток сделать эти страны политически зависимыми от Москвы. А те бывшие неграждане, которые впоследствии получили гражданство и избирательные права, стали основным электоратом поддерживаемых из Москвы пророссийских партий, в качестве которых сейчас выступают Центр согласия в Латвии и Центристская партия в Эстонии. В Литве же сколько-нибудь заметная пророссийская партия так и не возникла.

Борис СОКОЛОВ, публицист, Москва