О новой лояльности
Главное — не упоминать слов «Крым», «Украина», «Савченко», «Сенцов», «тоталитаризм»
В эти августовские дни в России всегда вспоминаются события 1991 года. Вспоминают их и в Украине. Но там День независимости — бесспорный общенациональный праздник. В России же...
А вот тут все сложнее, чем может показаться на первый взгляд. Вроде бы при всенародной поддержке нынешней кремлевской политики должно расти осуждение происшедшего 24 года назад. Ан, нет. Из года в год увеличивается число людей, полагающих, что после августа-91 Россия пошла правильным путем. Таковы данные многолетних социологических опросов.
Очевидно, что правильным путем пошла нынешняя власть, прекрасно понимающая, что осуждением тех событий она нанесет удар по собственной легитимности, которая в России имеет не столько правовой, сколько исторический характер. И обязательно должна быть укоренена в массовом сознании. Потому лучше не трогать те три дня. Напротив, пусть все видят Путина с Собчаком на митинге в Питере.
Что же до причитаний: а вот тогда...
Ничего другого получиться не могло. То, что сейчас, — органичное продолжение того циклического обновления элит и государственного устроения, которое бывает в России. Происходящее так же неизбежно, как погоны и государственный антисемитизм через тридцать лет после семнадцатого года.
Да, три последних героя советского союза привели к власти Путина. Не этот Путин, так другой был бы в кремле. Но получилось, что этот. В захваченном Россией Донбассе демонтируют памятники жертвам Голодомора и советских репрессий. Скоро в России доберутся до монументов Эрнста Неизвестного. Собираются подписи под петицией о закрытии мемориала в Катыни.
Могло быть по-другому? Да, могло. И поворотным пунктом стали не реформы Гайдара, не октябрь-93, не чубайсовская приватизация со всеми ее олигархическими последствиями. Мне приходилось общаться с людьми, причастными к Беловежскому решению. В моих глазах они были и остаются, как и Ельцин, героями, совершившими великий подвиг. Но сами они не осознавали и не осознают собственное величие. Для них то решение было вынужденным, подчиненным главной цели — лишить власти Горбачева. Два с лишним десятилетия они только что прощения за это не просили.
И, конечно, они даже и не думали возражать Путину, когда тот назвал ликвидацию СССР величайшей геополитической катастрофой прошлого века. Хотя это перечеркивает главное свершение их жизни.
Нет ничего удивительного в том, что главной скрепой нынешней России стала украинофобия, доходящая в русских СМИ до уровня антисемитской газеты «Штюрмер», главный редактор которой Штрайхер был казнен по приговору Нюрнбергского трибунала. Воздержусь от цитирования одного выдающегося русского мыслителя, рассуждающего о природном садизме украинцев. На Нюрнберг с Гаагой рассчитывать нечего, но Бог не микишка, у Него своя книжка.
Русская империя была предвосхищена в Переяславле, а родилась под Полтавой. И советский период ее истории завершился 24 августа в Киеве. С тех пор Москва только и делает, что отстраивает заново имперское здание, как отстроили его большевики за пять лет между 1917-м и 1922 годами. Никакого безумия. Возрождение империи — самый простой и надежный способ удержания власти внутри страны. Позволю себе процитировать собственную статью 1990 года из сборника «Ожог родного очага». В ней я пытался повернуть общественное внимание к центральной, как я убежден до сих пор, проблеме России и русских:
«Секрет сталинской речи, в которой русский народ был назван руководящим и терпеливым — это секрет успеха Сталина вообще, секрет его долгой жизни в памяти миллионов, секрет его посмертной власти. Он воззвал к исконно русскому садомазохизму, актуализирующемуся в образе народа-хозяина, народа-отца, народа-старшего брата, способного направить, посечь, если надо, и постоянно делящегося добром и опытом. «Пред родиной вечно в долгу» читается как «пред русскими вечно в долгу». Самосознание русских может быть объяснено только в категориях патриархальных отношений.
Эта архаика сосуществует с массовыми коммуникациями, со все возрастающей культурно-бытовой унификацией. А для повседневных межнациональных отношений принципиальное значение приобретает восприятие новой информации человеком, выросшим в атмосфере, пропитанной представлениями о народе-хозяине. И когда эта информация, то, что от нее осталось, доходит до адресата, реакция читателя, слушателя, зрителя, сколь бы различна она ни была, может быть описана по такой схеме.
Первое и, наверное, самое главное. Любое национальное движение воспринимается не с позитивной, а с негативной точки зрения. Оно рассматривается не как имеющее внутринациональные цели, будь то республиканский суверенитет, региональный хозрасчет, программа языкового развития, а как направленное против русских. Вообще-то, это проекция собственного состояния. Кроме того, частная инициатива наказуема. «Мы им заводы построили, а они...»
Второе следует из первого. Любая информация, особенно продуманный статистический набор, продуманный подбор фамилий или непродуманное замечание, вызывает усиление чувства жертвенности.
Третье — сумма первого и второго. Раз русским (хозяевам!) хуже, чем кому-то другому (а с помощью объективных данных легко доказать, что хуже всех), то из этого не следует, что надо улучшать их жизнь. Узнав о том, что у других народов рождаемость выше, русский обыватель не приложит усилия для того, чтобы поднять ее в своей семье, а потребует, чтобы ее понизили в соседских.
Это принципиально важно. Все, почти все требования об улучшении жизни русских явно или неявно сводятся к непременному, преимущественно запретительному (вспомним хотя бы борьбу с пьянством) государственному действию, причем нельзя понять, что же нужно — сделать хорошо русским или плохо другим».
Из Сталина русские националисты, те которые с убеждениями, еще пытаются сделать своего. Хотят и из Путина, но вряд ли получится. Оба не были идейными людьми — исключительно прагматиками. У обоих ценность и цель одна — власть, и каждый подошел к пониманию того, что использование стереотипов и клише русской идентичности — самый простой и надежный способ управления. Никто из них русский народ не оболванивал и не зомбировал. Напротив, правители использовали то, что само шло в руки — представления русских о себе самих и о их месте в мире. Естественно, раз ставка сделана на массовые представления, то вся интеллектуальная традиция — на свалку истории. Именно вся — так при Сталине. При Путине — цитат надергать всегда можно из кого угодно, все равно.
Вот и весь секрет постоянного отторжения Россией демократии, которая может иметь успех, только если будет табуирован весь садомазохистский имперский комплекс представлений о себе и мире. Это не сделала власть, но этого не сделали и те, кто присвоил себе право говорить от имени несуществующего общества.
Судя по новостям с форума памяти Кафки и Оруэлла, проходящего в Калининграде, там формируется новая лояльность. Во главе процесса Сапрыкин, Венедиктов, Кашин и прочие люди без принципов и ценностей. Имена в таких случаях стоит называть
А что? Впишутся. вполне впишутся. Вот круг авторов Газеты.ру, «Ведомостей», Кольты.ру вписася. Про «Коммерсант» я и не говорю — они всегда лояльны.
Признаки новой лояльности — много слов, очень много слов, бесконечно много слов. И нулевой месседж. Главное — чтобы текст не поддавался дайджестированию. Говорить, говорить и говорить, не упоминая слова «Крым», «Украина», «Савченко», «Сенцов», «тоталитаризм».
Очень похоже, что ставка будет сделана на эту говорильню, а не на агрессивные идеологические установки, исходящие от старых друзей Путина. Более того, похоже, что их будут менять на так называемых либералов во главе экономики. Нужно выправлять положение.
Только радоваться нечему. Чекисты, гебня, силы тьмы -да-да, конечно. Но не они разрабатывали и принимали законы, изменившие политическую систему России. Не они превратили парламент, партии и выборы в фарс-гиньоль. Не они сделали из телевидения и прочих СМИ то, что есть сейчас. Не они засылают погромщиков на выставки, запрещают спектакли, увольняют ректоров. Не они проводят погромные реформы здравоохранения и образования
И, наконец, не вижу я их среди бенефициаров войны с Украиной, идеологов украинофобии. Всем этим занимаются русские интеллигенты. Да и чекисты — тоже русские интеллигенты, как во времена Дзержинского и Андропова. В промежутке между ними их тоже на Лубянке хватало
По некоторым признакам, Путин решил укоротить друзей. Вслед за отставкой Якунина начались дальние наезды на Сечина. Но те, кого принято называть друзьями, — последнее препятствие для установления единоличной власти Путина. Его не сдерживает ничего, кроме обязательств перед ними.
Что же до экономических проблем России, то русские цари, генсеки и президенты покоряли мир, когда у них в стране были голод, разруха и миллионы узников. Народ был от всего этого в восторге, включая узников.
Так что воздержимся от линейной логики.
Дмитрий ШУШАРИН, историк, публицист; Москва, специально для «Дня»
