Сценарий самовоспроизводимого суицида, или можем повторить
Антропология - это наука о том, как человечество забывает, о чем написано на предыдущей странице учебника истории, а социальная психология - о том, почему так происходит. Поэтому не удивительно, что история превращается в бесконечный и по-своему увлекательный нарратив о вечно занятом лентяе, который не учит уроков и вечно пытается избежать за это ответственности, - к сожалению, неизбежной. В течение всей этой эпической драмы рассудительный хор пытается вмешаться в ход событий и напомнить слишком действующим лицам и удивительно активным героям о причинно-следственных связях, но кому нужны эти зануды? - и хор или гибнет в перипетиях повторяющегося сюжета или начинает исполнять развлекательные антрепризы, которые вроде и не влияют на ход событий, - как и положено элитам, которые не то сообщают волю богов, не то сохраняют знания, не то обеспечивают преемственность.
Чтобы понять некоторые вещи, в частности наличные угрозы, иногда не нужно ни использовать сложные аналогии, ни копаться в далекой истории, ни применять глубокие знания - достаточно посмотреть на текущие события вокруг и увидеть, какие объективные тенденции они отражают.
Вот взять, к примеру, латиноамериканский регион. За несколько последних лет мы увидели ряд мощных социальных и политических кризисов в странах Латинской Америки: массовые протесты и попытки восстаний в Венесуэле в течение 2014-2019, мощные беспорядки на Гаити в 2004, 2006, 2009-2011, 2018-2019, массовые протесты и беспорядки в Никарагуа в 2018, кризис беженцев из Гондураса в 2018 и массовые беспорядки в 2019, массовые протесты и забастовки в Коста-Рике в 2018, массовые протесты в Колумбии в 2017-2019, протесты в Бразилии в 2013 и 2015-2016, протесты в Аргентине в 2018-2019 и в Гватемале в 2015-2019. Все они были и остаются направленными против властных групп и проходили под лозунгами борьбы с коррупцией, социальной справедливости и безопасности, то есть имеют ярко выраженный контрэлитарный характер.
Все эти события происходят в странах, которые много лет страдают от экономических и социальных проблем, и в которых несколько десятилетий сменяют друг друга правительства различных популистов - как левых, так и правых - от умеренных социально-экономических, до абсолютно радикальных контрэлитарных и культурных.
Все эти страны оказались существенно деинституционализованы под влиянием популистских практик и лозунгов «прямого народовластия», что привело к коррозии в первую очередь правовых и правозащитных институтов, в частности, институтов судопроизводства. Но и другие институты - как государственные, так и социальные - тоже не устояли.
В большинстве этих стран центральная власть превратилась в имитационный орган, который служит декорацией для настоящих хозяев страны - транснациональных наркокартелей и ресурсных мафий, которые фактически руководят экономиками стран. Местная власть превратилась в представительства локальных криминальных группировок, обеспечивающих интересы мафиозных картелей, а местные банды держат в заложниках населения с молчаливого согласия коррумпированных правоохранителей. Любая экономическая активность вне производства и трафика наркотиков или ресурсов возможна только «под крышей» криминала, а справедливость можно найти скорее у бандитов, чем в суде. При таких условиях даже не стоит говорить о «мафиозном государстве», ибо о государстве как об институциональной правовой системе речь уже вообще не идет.
Во всех этих странах - на фоне многолетнего роста и усиления популизма - национальные интеллектуальные и культурные элиты оказались существенно маргинализированы и отстранены от политической и социальной жизни. Теперь на разработку, принятие и внедрение политических решений влияют не самые умные или наиболее этичные, а самые брутальные, самые циничные самые шумные.
Местные сообщества стали атомизированными, равнодушными, инфантильными, уязвимыми по отношению к популистским лозунгам, склонными к конъюнктурным краткосрочным решениям, неспособными к стратегическому мышлению и самоорганизации.
Во всех таких обществах выделились устойчивые сообщества, для которых насилие стало способом существования. Это и члены криминальных группировок, связанные с наркокартелями, и профессиональные активисты, а в некоторых из региональных стран это еще и идеологические революционеры, которые имеют долгую историю и поддержку извне.
Итак, непрерывные вспышки хаотического насилия со стороны различных радикализованных групп, откровенно популистская, имитационная центральная власть, хищнические транснациональные мафии, которые управляют имитационными правительствами и грабят страну, местные власти, обслуживающие интересы криминальных кланов, дезориентированное и дезорганизованное общество, которое с восторгом выбирает одного популиста за другим, бесконечные бессодержательные и бессмысленные протесты - все это признаки системной коррозии и разрушения всех государственных и социальных институтов в регионе, которые продолжаются уже десятки лет и финальные этапы которых мы сейчас наблюдаем.
Это то, о чем мы должны говорить, когда вспоминаем «венесуэльский сценарий для Украины».
Этой неутешительной тенденции в Латинской Америке пока не видно вменяемых альтернатив, и это в частности, делает бессмысленными любые планы внешнего вмешательства или даже внешней помощи региональным странам, находящимся в состоянии гуманитарной катастрофы: поскольку эти катастрофы являются системными и тотальными, обусловленными глубокими внутренними причинами и движущими силами, бороться с их проявлениями и последствиями без устранения причин - бессмысленное и безумное расходование времени и ресурсов.
Те катастрофические социальные, экономические и политические тенденции разрушения всех государственных и социальных институтов, которые мы видим в латиноамериканском регионе, не просто являются следствием многолетней эскалации радикального популизма, а в том числе и следствием такой эскалации в едином социокультурном пространстве. В таких условиях каждая революция, восстание, мятеж или смена власти не способствовали формированию национальной идентичности, а наоборот - усиливали стремление к «универсальной справедливости», что неизбежно приводило к дальнейшему росту контрэлитарного и социально-экономического популизма. К сожалению, при таких условиях, особенно при маргинализации элит, местным обществам нечего предложить в качестве альтернативы, кроме популизма культурного. Итак, конфликт, деинституционализация и разложения общества будут самовоспроизводимыми.
Глядя на такого рода примеры, нам стоит в первую очередь понять собственные перспективы и спектр вызовов, которые стоят перед нами. Впрочем, также важно понять и то, почему человечество не самоуничтожается в довольно однообразном круговороте ошибок, а наоборот - продолжает прогресс. Но это уже совсем другая задача, которую не решить обществу, ослепленному популизмом и навеянной магией простых решений.