Сто. Красного
Коммунисты 1990-х и 2000-х стали своего рода «ворами» в украинской политике
«ВИНТИК» НАТАША
На сто лет Великой октябрьской революции мне вспомнились совсем не портреты Ильича. Наталья Максимец — луганская коммунистка, которая благодаря Facebook придала своему образу одиозности, не дожила нескольких неделю до столетия главного для ее партии праздника. Сейчас уже месяц как ее не стало. На самом деле, назвать ее коммунисткой тяжело. Так же, как и многих других представителей КПУ. Да и помещение в Камброде, в котором они сделали в свое время евроремонт, сами же его жители называли то по-буржуазному — офисом. Офис КПУ, к которому подъезжал джип его руководителя луганского отделения партии Спиридон Килинкаров, через год после начала войны обзавелся бюстом Сталина. Этот постамент торжественно открыли местные коммунисты, среди которых странным образом оказался местный политический авантюрист Гуменюк. Хотя — почему странным? Можно сказать, что наличие разного рода полезных идиотов, сомнительных персонажей и при этом достаточно состоятельных персон в луганском отделении КПУ было органичным. Сама же покойная Максимец в жизни была довольно веселая, талантливая к слову женщина. Любила она и украинские песни. Тексты же ее действительно ложились легко, грамотно. И если бы не КПУ, куда она пошла служить и кроме которого в том Луганске она вряд ли кому-нибудь была нужна, то вполне возможно, что никто не прочитал бы из-под ее пера сообщения «о голодоморнутых» и «шашлыках» в день Голодомора, которыми она «прославилась» на всю Украину. И Наташа нашла себя в «красном» коллективе, где красное вино и флаги создавали особую атмосферу. Вряд ей хватило мозгов понять, что в конечном итоге она стала использованным винтиком и сама приблизила трагедию своего же города. В отличие от одного своего коллеги, который переехал в Крым, и своего шефа, который «прописался» в Москве на телеэфирах, Максимец осталась в Луганске. Летом она писала традиционные посты о «карателях» и «хунте». Только в отличие от предыдущих реплик Натальи, которые озвучивались до войны, ее новые пассажи выглядели уже не так безопасно. В июле она принялась собирать информацию о «врагах народа» и подпитывать российскую пропаганду постами о том, что «Нацгвардия в Новосветловке согнала местных жителей в храм и взорвала». Можно себе представить, что думали ростовчане, воронежцы, москвичи или буряты, когда читали этот бред. «Винтик» Наташа делал свое злое дело в «лучших» традициях 1937-го года. Вряд ли она за это покаялась даже в мыслях, хотя в свое время еще до войны лично мне оправдывалась, что ее слова о «голодоморнутых» и шашлыках не так поняли. Просто Наташа была «глупой женщиной». И очень несчастной длительное время. Вместо КПУ ей вовремя нужно было завести семью, а вместо постов в Facebook о «карателях» и «нацвиках» закрывать консервацию. И в свободное время писать прозу, которая у нее получалась очень неплохо. И она пошла в «винтики», откуда, видимо, не было возврата, кроме как в небо, в которое она то ли верила, то ли нет. У них — у нынешних «коммунистов» — вообще многое перепутано. Коммунизм с капитализмом, ностальгия по советским курортам — с Альпами, Ленин — с Богом. Одно понятно — их роль в оккупации Донбасса в 2014 году. И переоценить ее сложно. Ни одна пророссийская сила не могла сравниться с КПУ в системности работы на Москву. Не будем говорить, какой гешефт от этого имело руководство луганского отделения КПУ и его рядовые члены — в карман к ним я не заглядывал. Хотя их евроремонты и джипы все больше напоминали церковный приход, где батюшки проповедями намоливали себе особняки. Так и приживались они у нас на Луганщине — пророссийские коммунисты и пророссийские батюшки, которые стали центром пропаганды Кремля. Ленин и Бог здесь уже были ни к чему. От последних нужно было лишь присутствовать либо на портретах, либо же на иконах. Кафедры на партийных собраниях и алтари начали выполнять одинаковую функцию, и «Капитал» Маркса или Библию для этого читать было не обязательно. И к первым, и ко вторым дисциплинированно шли обедневшие люди. И первые, и вторые четко ассоциировались с Кремлем и Москвой, но отнюдь не с Киевом. В Сватово в церкви Московского Патриархата святили портреты Януковича. В Луганске руководители КПУ набирали уверенно голоса на выборах, чтобы в последний момент выгодно проиграть провластной партии. Так было и, выражаясь другой терминологией, это был общеизвестный факт. Однако от этого их адептов не становилось меньше. А что же Наташа? Наташа сидела в офисе КПУ и при любом состоянии здоровья и душевного равновесия выдавала, как шахтер на гора уголь, «черные» статьи. Могла ли она там писать иначе? Ни в коем случае. Она могла только искать себе оправдание. Евроремонт, гарантированная зарплата, депутатство и коллектив — разве это оправдание для простой луганской женщины, которая выросла и состоялась в пророссийской среде?
НЕДОЗАПРЕЩЕННЫЕ
Мне не очень хотелось вспоминать об этой дате — 100 лет октября. Не потому, что не имею рефлексий, а скорее потому, что у меня их перебор. Я, как житель Луганска, «наелся» этих «праздничных» ноябрей вдоволь. И это при том, что жил преимущественно в уже независимой Украине. Восток Украины держался за красные идеи до последнего. Пролетарский Донбасс своей сущностью просто не мог выдавить из себя эти коммунистические токсины. И ему и не давали этого сделать при том, что за окном реальность уже давно и настойчиво кричала о не просто неосуществимости мечты «великого октября», но и об очевидной авантюрности этой затеи. И я на подсознательном уровне понимаю, почему так тяжело было этому региону отказаться от этих грез.
Герб Советского Союза у меня до сих пор подсознательно вызывает теплые чувства. Красный флаг при этом, что именно этот цвет считается источником раздражения, ассоциировался с чем-то теплым, своим... Дедова рубиновая звезда участника ВОВ. Помню, как он меня маленького учил, не отрывая кисточки от бумаги, рисовать пятиконечную звезду. Разве мог дед научить чему-то плохому? Разве воспитательница в детском саду могла, рассказывая о хлеборобах, врать о победах нашего трудового народа? Да нет. Ни в коем случае. Для того чтобы понять, что тебя обманывали, нужно не только время, но и выдержка к ломке сознания. Особенно в период 90-х, когда нищета и учительская работа были тождественными понятиями на фоне бывших «пэтэушников», которые с кастетами пересели на иномарки. Тогда, после голосования за независимость, осталась целая волна сторонников времен «стабильности». Для них и хлеб советский был более душистым, и пиво вкуснее, и колбаса дешевле. Именно поэтому «обновленная» Компартия начала собирать свой якобы потерянный электорат. В Верховной Раде оставались еще коммунисты, которые не только апеллировали к прошлому, но и были в определенной степени примером относительной адекватности. И это тоже был факт. По крайней мере, даже некоторые диссиденты до сих пор утверждают, что им было проще найти общий язык с их идеологическими врагами из Компартии в начале 90-х, чем сейчас с циничными представителями «барыжной» власти. Такова была реальность. И волна комсомольцев 80-х, которые отличались особым авантюризмом, почувствовала, что пришло время возможности безответственного обогащения. Компартия здесь заняла особую нишу. Если такие персоналии, как Александр Ефремов или Виктор Тихонов (биография которого во многом похожа на биографию Леонида Кучмы — оба были парторгами на ведущих заводах своего региона) в Луганской области пошли по пути откровенного предпринимательства, то такие комсомольцы, как Петр Симоненко (на Днепропетровщине) или Спиридон Килинкаров (на Луганщине), закомуфлировались под «идейных коммунистов». Возможно, Симоненко и верил в идеи Октября. Возможно, он до сих пор во сне видит сон будущего коммунизма, где нет ни денег, ни государства, а есть только сплошное благо и труд. Нырнуть в его сознание мы не можем. Мы знаем только то, что в то время как уходят в мир иной поколения адептов КПУ, сам Петр Симоненко был замечен среди западных европейских магазинов. Что ж, можно сказать, что и Ленин долгое время проводил в Европе и, говорят, любил мюнхенское пиво с корюшкой.
Нувориши-коммунисты начали играть с конкретным электоратом. Кстати у Килинкарова были возможности стать лидером КПУ так же, как и мэром Луганска. Почему не стал? Да и Симоненко имел шансы стать Президентом Украины в 1999 году. Что помешало? Все дело в том, что никто из них иметь настоящую власть не стремился. Быть ПРИ власти — да. Во власти — зачем? Зачем лишняя ответственность? Для чего терять электорат, находясь на той или иной властной должности, когда можно находиться в перманентной оппозиции и сторговывать голоса конкретным силам.
Но не будем вдаваться в такие подробности. Просто КПУ, которая фактически пролонгировала КПСС в Украине, удачно вписалась в фрустрационные настроения 90-х годов. Тем более что среди их членов действительно оставалось много именно идейных персонажей. Наличие идеологии выгодно отличало КПУ от других партийных образований, которые все больше напоминали частные организации, так же как регистрировались, так же и ликвидировались. Где множество аббревиатур при громких партийных названиях? Абсолютное большинство из них канули в Лету. А недозапрещенная КПУ, которая до сих пор остается в реестре Минюста, все еще таскает на те или иные праздники своих адептов.
«В.О.Р.» и
Способны ли коммунисты в Украине к реинкарнации? Можно ли вбить в КПУ осиновый кол официальным запретом?
Способны, и никакие запреты в этом плане не помогут. Запрет КПУ необходим, но это априори необходимый и недостаточный акт. Беда в том, что коммунисты в последние 20 лет сослужили хорошую службу не только Кремлю, но и конкретным кланам. Это особенно ощущалось там, на Востоке. Именно поэтому столько перепалок у меня там происходило с ними. «Если сутенеры торгуют девушками, то коммунисты торгуют бабками», — писал я за полтора года до войны. Голоса своего дисциплинированного электората для них были акциями. Но выкупали у них эти акции конкретные кланы.
В свое время власть через органы НКВД придумала особое течение на зоне — воры в законе. Последние, кроме характерных вифлеемских звезд, иногда набивали себе наколки с надписью «Великая октябрьская революция» — сокращенно В.О.Р. Именно благодаря «ворам» криминал держал в страхе политических заключенных. Власть таким образом осуществляла контроль, как над зоной в целом, так и над этими странными «очкариками», которые попадали в казематы за собственные убеждения. Но главное — внешне якобы отдаленные от власти, «воры» де-факто ей служили. Часто не ведая об этом.
Коммунисты 1990-х и 2000-х стали своего рода «ворами» в украинской политике. Внешне будто бы в оппозиции к правящим верхам, они постоянно обслуживали власть. Показательно говоря о борьбе с олигархами, коммунисты продавали им голоса и вступали в те или иные (в основном негласные) «коалиции». Не потому ли они до сих пор странным образом остаются в реестре Минюста? Что это? Бюрократический казус? Бумажная ошибка?
Именно поэтому без разоблачения всей порочной системы, которая была сформирована с середины 90-х годов, невозможно осуществить полную санацию и комплексное оздоровление государства. Ведь «свято» место не будет, и роль коммунистов будут выполнять другие силы. И выполняют. Чтобы убедиться в этом, достаточно включить телевизор. Телевизор, содержание которого все больше мне напоминает эфир предвоенного Луганска.
