В российской внешней политике без перемен
Пока еще остающийся министром иностранных дел России Сергей Лавров провел пресс-конференцию по итогам 2020 года. Как знать, не станет ли она последней, хотя, скорее всего, Сергей Викторович будет переназначен на свой пост, несмотря на то, что аккурат к пресс-конференции и к отставке правительства The Insider обнаружил у него элитную недвижимость в Москве и на Рублевке стоимостью в 600 млн. рублей (чтобы ее купить, на посту главы российского внешнеполитического ведомства пришлось бы пахать аж 150 лет).
На пресс-конференции Лавров утверждал, что «удалось добиться подвижек в деле урегулирования внутриукраинского кризиса. После трехлетнего перерыва состоялся саммит в «нормандском формате» после того, как новое руководство в Киеве все-таки смогло сделать шаги по выполнению решений двух предыдущих саммитов «четверки». Рассчитываем, что принятые решения в Париже в декабре позволят продвигаться по пути выполнения минского «Комплекса мер». Но, конечно, эти решения не должны оставаться на бумаге, как было при режиме П.А.Порошенко». Замечу, что оптимизм министра по поводу российско-украинских отношений, во-первых, не основан не на какой конкретике и, во-вторых, требования предъявляются только к украинской стороне, а российско-украинский конфликт традиционно для российской дипломатии преподносится как внутриукраинский. Очевидно, что если Украина не капитулирует, до урегулирования конфликта нам еще далеко.
А как теперь заключать какие-либо соглашение с Россией, если Владимир Путин только что внес предложение прописать в российской конституции, что конституционные нормы должны иметь приоритет над международными обязательствами России. Отвечая на соответствующий вопрос Лавров, сославшись на Путина, заявил: «Конституция, как некоторое время назад разъяснил Конституционный суд в ответ на соответствующий запрос, содержит базовые, ключевые нормы, которые определяют все наши действия. Никакие международные договоренности не должны противоречить нашей Конституции». А перед этим, выступая в филиале МГИМО в Ташкенте, он, ссылаясь на то же самое разъяснение Конституционного суда, утверждал: «Подобные правовые нормы действуют в западных странах, в частности, в Германии и Великобритании. В США просто записано, что международное право – это дело десятое, и они так к нему и на практике относятся».
На самом деле в указанных странах все обстоит совсем не так. В Германии ст.25 Основного закона гласит: «Общепризнанные нормы международного права являются составной частью федерального права. Они имеют приоритет перед законами и непосредственно порождают права и обязанности для проживающих на территории Федерации лиц». А вот в Соединенном Королевстве сферы международного и внутреннего права разделены. Здесь международный договор создает права и обязательства только для правительства и только в сфере международного права. Для того, чтобы договор действовал и во внутреннем (национальном) британском праве, требуется принятие соответствующего закона. Однако подобный дуализм все равно не означает приоритета внутренних конституционных норм над международными.
В США же ст. 6 Конституции утверждает: «Настоящая Конституция и законы Соединенных Штатов, которые будут установлены во исполнение ее, равно как все договоры, заключенные Соединенными Штатами, должны быть верховным законом страны, и судьи каждого штата должны подчиняться им, даже если в конституции и в законах какого-либо штата встретятся противоречия им». Нередко как противоречащее Конституции цитируют решение Верховного суда 1957 года по делу «Рид против Коверт», где сказано: «Никакое соглашение с иностранным государством не может передать Конгрессу или какой-либо другой ветви власть, свободную от ограничений, предусмотренных Конституцией». Но в данном конкретном случае имелось в виду, что американская гражданка Клэрис Коверт, будучи гражданским лицом, была осуждена военным трибуналом за убийство своего мужа военнослужащего, служившего на американской базе в Соединенном Королевстве, к пожизненному заключению. В то время действовало американо-британское соглашение, которое позволяло американскому правительству, чтобы дела по обвинению американских военных и членов их семей находились в юрисдикции американских военных трибуналов. Но Верховный Суд счел, что было нарушено ее гарантированное Конституцией право на суд присяжных, которым обладают все гражданские лица, являющиеся гражданами США, и Коверт была освобождена. Таким образом, право правительства, предоставленное ему международным соглашением, было ограничено в пользу защиты индивидуальных прав гражданских лиц и без ущерба для Англии как второй стороны соглашения. Путинские же реформы явно не предусматривают приоритет прав человека.
Но вернемся к итоговой пресс-конференции Лаврова. Касаясь конфликта в Ливии, Сергей Викторович повторил, что в 2011 году в результате интервенции НАТО «была разрушена ливийская государственность, которую до сих пор не удается восстановить». Правда, он не стал уточнять, что за государственность была при Каддафи. А еще Лавров пожаловался на непредсказуемость американских коллег, намекая, что российская внешняя политика – предсказуемая, дальше некуда. Еще Лавров взял под защиту своего союзника – Иран: «Все, что делается в Иране в ядерной сфере, доступно и осуществляется в присутствии инспекторов МАГАТЭ. Сейчас Иран – самая проверяемая страна из всех стран-членов ДНЯО». Но в условиях, когда Иран полностью снял с себя ограничения, наложенные на него ядерной сделкой, эти проверки теряют смысл.
Насчет же убийства в Центрально-Африканской Республике трех российских журналистов неосторожно решившие пообщаться с вагнеровцами, и того, что «местные правоохранительные органы сожгли одежду всех трех журналистов, являющуюся вещественным доказательством», Лавров ушел от оценки заключения следственного комитета России, что это было убийство с целью ограбления (при том, что дорогостоящую фото- и видеоаппаратуру преступники забирать не стали). Только посетовал, что журналисты по прибытии в страну не извещают российские посольства, куда направляются – отсюда и все беды. А касаясь обвинений Москвы в фальсификации истории Второй мировой войны, повторил, что Москва стыдит Европу за то, что там расцветает неонацизм. Очевидно, по этой логике надо говорить, что в России пышно расцветает неокоммунизм или неосталинизм. Что ж, недаром некоторые публицисты называют Лаврова Серж фон Риббентроп.
Борис СОКОЛОВ, профессор, Москва
