Внутренняя болезнь

Репортаж телекомпании «Имеди» о ложном (пока) нападении России на Грузию широко обсуждался в блогосфере и не только. Даже не знаешь, на что ссылку ставить. И потому поставлю другие ссылки. Они будут касаться событий, предшествовавших репортажу. И не в Тбилиси, а в Москве, Париже и Цхинвали.

Российская пресса за небольшим исключением не обратила внимания на недавнее интервью Михаила Саакашвили, в котором он говорит о неизбежности новой агрессии России против Грузии:

«Где есть оккупация, там не может быть государственности. Если бы Абхазия смогла прожить без российских войск, можно было бы говорить, что она потеряна. Проблема состоит не в том, что мы их потеряли, а в том, что Кремль понял, что он и их потеряет, и все остальное, если не возьмет всю Грузию. Поэтому вся его деятельность сейчас направлена на это».

Интервью этим не ограничивается; его стоит прочитать хотя бы для того, чтобы понять разницу интеллектуального уровня Саакашвили и российских тандемократов. Но сейчас речь об одном — о возможности нового нападения России на Грузию.

Поиски российской стороной casus belli очевидны. Это и заявление Виктора Иванова о Грузии как главном поставщике наркотиков в Россию, и так называемые территориальные претензии цхинвальских сепаратистов к законному правительству страны. В обоих случаях это демарши российских политиков — бессмысленно рассматривать южноосетинских деятелей (кстати, в отличие от абхазских) в качестве самостоятельных персонажей.

Словесная агрессивность России объяснена была Михаилом Саакашвили вполне адекватно. Вслед за его интервью последовало выступление в Париже грузинского министра по вопросам реинтеграции Темура Якобашвили. Он рассказал о программе «Вовлечение путем сотрудничества». По его словам, стратегия Тбилиси «преследует цель не допустить изоляции этих территорий от остального мира».

А для этого предполагается как развитие бизнес-связей Грузии с оккупированными Россией частями страны, так и вовлечение тамошних жителей в международные программы грузинского правительства — вплоть до предоставления им стипендий в Гарварде и Сорбонне.

По существу, Саакашвили и Якобашвили говорят о том, что Россия, не победив толком Грузию при первом нападении на нее, превратившемся просто в грабительский набег, гарантированно проиграет мир. Предложить ей населению этих территорий нечего. Все сводится к тому, что российская клептократическая элита находит (да и то не всегда) общие интересы с подобной ей элитой Южной Осетии и Абхазии. Хотя, повторю, ситуация в этих двух областях разная. И элиты тоже.

Разумеется, все это побуждает Кремль к новому нападению на Грузию. Но это мотивы, связанные с развитием ситуации в регионе. Гораздо серьезнее то, что происходит в самой России. Это еще не политический кризис, но по сравнению с тем, что было даже год назад, не говоря уж об августе 2008 года, перемены очевидны.

Даже если взять интервью Саакашвили — сам факт его публикации свидетельствует о том, что российской журналистской и интеллектуальной элите плевать на отношение тандемократов к президенту Грузии и на всю антигрузинскую пропаганду. Это существенно, конечно, но это не главное. Главное сейчас происходит на улицах российских городов, где на акции протеста выходит все больше и больше людей, а лозунги не ограничиваются тарифами и налогами. Главное произошло на выборах 14 марта в Иркутске и в других городах, где «Единая Россия» постепенно теряет монополию на власть.

Именно в этой постепенности, в мирном и процедурно оформленном отступлении партии власти кроется наибольшая для нее опасность. Революции в России не наблюдается, никто к ней и не призывает, сколько бы агитпроп ни обвинял в этом оппозицию. Происходит другое: даже нынешние выборы без выборов, даже суды, выносящие приговоры по абсурдным обвинениям в экстремизме, даже ни о чем не информирующие СМИ не гарантируют политическому режиму его сохранения в нынешнем виде.

И чем дальше, тем больше у правящей элиты будет расти желание сбросить шахматные фигуры на пол и дать сопернику доской по голове. Уже недостаточно делать то, что они творили раньше: в ходе игры меняли правила в свою пользу.

Нападение на Грузию может прийтись как нельзя кстати. Каким образом в таких случаях меняются к худшему политические режимы, давно известно. Но эту очевидную мотивацию не все хотят видеть.

Происходит то же самое, что и с заложниками, которые не могут внутренне принять власть над собой абсолютного зла, да еще в образе террориста-дегенерата. И начинают искать оправдание его действиям — «его можно понять». А затем могут дойти до того, чтобы встать на его сторону, выступать в его защиту и даже превратиться в сообщников.

Да, это так называемый стокгольмский синдром. И то, что так возмутило Валерию Новодворскую в словах Виктора Шендеровича о том, что Путина (почему, кстати, не Медведева — верховного главнокомандующего?) надо отправить в Гаагский трибунал вместе с Саакашвили, созвучных публикации в одном респектабельном издании, — это не «имперский тон», как она полагает. Это проявление стокгольмского синдрома.

Кстати — не первое. Все события и высказывания в связи с делом Ходорковского полны подобных примеров. В самой мягкой форме это рассуждения в духе «равной ответственности» — вот такую лазейку находят сейчас люди, которым не хочется признавать, что ситуация в России гораздо хуже и унизительнее для них, чем они ее себе представляют. Следующий шаг — отождествление протеста против войны с защитой Саакашвили. «Ну что ты его (фамилия любая — что Саакашвили, что Ходорковский, что любой другой человек) защищаешь? Ну чего хорошего он тебе сделал? Да он же, будь у него власть...».

От этого до «Приветствую расстрел!» путь короткий.

Но не получится равной ответственности. По причинам чисто формальным. Тандемократам отвечать перед Россией, Саакашвили — перед Грузией. И в защите Саакашвили (хотя что в этом плохого?) тоже упрек пустой. Враждебность по отношению к Грузии порождена внутрироссийскими причинами. И протесты против войны — тоже.