В конце мая этого года, когда в школах праздновали школьные выпускные, сепаратисты и боевики захватили горсовет в Артемовске, что в Донецкой области. Это стало началом жизни города под контролем так называемой «ДНР». Сначала боевики атаковали воинскую часть на окраине города, затем захватили здание горсовета, устроили в подвале местной прокуратуры застенки, где держали заложников. Оккупация продолжалась не так долго - уже в начале июля украинские войска освободили город от террористов. Однако и сегодня, несмотря на многочисленную украинскую символику, Артемовск до сих пор окончательно не стал украинским городом по содержанию, а не только по форме. В этом городе, расположенном недалеко от оккупированной террористами Горловки, царят разные настроения: кто-то со страхом ждет возвращения боевиков, а кто-то наоборот не прочь вернуться в реальность «ДНР»...

Об этом «Дню» рассказывает 17-летний Петр Зубарь из Артемовска. Сейчас парень живет в Киеве, учится в Киевском национальном университете имени Тараса Шевченко. А в начале лета тогда еще 16-летний Петр был свидетелем захвата родного города боевиками. Это его Президент Петр Порошенко 23 августа, в день Знамени, поздравил в числе других юных украинцев, которые в сложные времена повели себя как настоящие герои. «Поздравляю и юного украинца Петра Зубаря из Артемовска Донецкой области. 16-летний парень больше месяца прятал от оккупантов Герб Украины, сбитый боевиками со здания горсовета. Петр, ты настоящий герой», - сказал Президент на торжественной церемонии поднятия государственного флага Украины на Софийской площади в Киеве.

Мы встретились с Петром в редакции «Дня». Спокойно и взвешенно парень рассказал о начале оккупации Артемовска, настроениях людей тогда и сейчас, отношении к украинским военным и непонимание людей в Киеве, что на Востоке - настоящая война. Конечно же, мы не могли не спросить и о поступке Петра - спасении Герба Украины и его дальнейшей судьбе...

«БЫЛО ЗАМЕТНО, ЧТО ЭТО НЕ МЕСТНОЕ НАСЕЛЕНИЕ»

- Расскажи о начале событий в Артемовске. Лично ты замечал какие-то предпосылки, пророссийские настроения в городе?

- Сначала это были какие-то странные беспорядки. Я бы не назвал это митингами или маршами, но люди ходили со странными лозунгами, в основном это были представители старшего поколения, бабушки. Они ходили по городу, кричали что-то непонятное. Я не придавал этому большого значения, но меня это возмущало. Там собирались люди, которым нечего было делать. Все началось с того, что боевики пытались атаковать танковую базу, где военные проходили службу. Агрессия боевиков постоянно нарастала. То они из стрелкового оружия обстреливали воинскую часть, то однажды даже пригнали танк... Было заметно, что это не местное население. Рядом с базой у нас расположено АТП (автотранспортное предприятие. - Ред.), И они ночью сначала атаковали это сооружение - очевидно потому, что они не знали города и ошиблись. Так пять-шесть раз они приходили по ночам, а потом начали и днем. База расположена на окраине Артемовска. В центре города сепаратисты появились неожиданно. У людей были выпускные в мае. Тогда захватили городской совет, сбросили герб. Они сделали себе баррикады из автомобильных шин, перегородили проезд... Кстати, местная милиция тогда отказалась охранять школьные выпускные...

«Я БЫ НАЗВАЛ ЭТО ВСЕ ПРОСТО БАНДИТИЗМОМ»

- А как реагировало местное население? Можно было в то время, с твоей точки зрения, помешать этим так называемым «ДНРовцам», когда они только начали появляться в городе?

- Не знаю, можно ли было это остановить тогда. Люди реагировали по-разному: я, например, возмущался, а кто-то поддерживал этих людей. Слава Богу, поддерживали не делом, а словом. Кто-то, я думаю, что это хуже, не придавал этому значения. Такая позиция, по-моему, наиболее угрожающая и неприятная, когда человек никак не относится к тому, что происходит.

Артемовск был под «ДНР» не очень долго: мы, пожалуй, не очень выгодно расположены, поэтому, отступая из Славянска, боевики не захватили наш город, а сразу пошли в Донецк. Но пока в городе были боевики, там происходило разное. Сначала они напали на особняк одного из бизнесменов. Это даже крутилось по российскому телевидению, причем информация подавалась так, словно этот человек имел оружие и поддерживал Национальную гвардию. Особняк разгромили и подожгли. В это же время ограбили и ювелирный магазин. Была стрельба рядом с проезжающим троллейбусом. Много неприятных вещей тогда произошло. В общем, я бы назвал это все просто бандитизмом.

Когда в Артемовск вошли украинские военные, меня, к сожалению, не было в городе, я сдавал вступительные экзамены в Киеве, поэтому об этом рассказать подробно не могу. А в Артемовск я вернулся только в августе, город уже был освобожден. Тогда уже там не стреляли, было более-менее спокойно, убрали большинство сепаратистских надписей на стенах, убрали большинство остатков деятельности боевиков. Но на участке, где расположена военная база, конечно, до сих пор заметны следы от обстрелов из гранатометов...

«ЛЮДИ ДО СИХ ПОР БОЯТСЯ»

- А люди как относились к украинским военным?

- По-разному. Кто-то рассказывал байки, что они там что-то страшное делают, кто-то - поддерживал. Многие волонтерилы. Некоторые раненые в боях военные находились на временном лечении в нашей городской больнице, люди им приносили теплые вещи, еду...
- А сейчас город возвращается к спокойной жизни или есть какие-то настроения сепаратистские?

- Трудно сказать. Но в городе сейчас, к сожалению, неспокойно. Во-первых, много переселенцев из зоны, где ведутся боевые действия, во-вторых, распространяется мнение, что вот-вот у нас опять начнутся беспорядки - все же недалеко оккупирована Горловка. Люди, конечно, боятся. Ведь если все вернется, то боевики неизвестно что сделают с проукраинскими горожанами. Когда город был под так называемой «ДНР», в местной прокуратуре боевики организовали застенки. Поэтому люди до сих пор боятся, но многие не выражает свою позицию. Однако надо признать, что сейчас значительно спокойнее, чем было летом, это точно.

«ИГРАЛИ НА ТАКИХ НЕХОРОШИХ КАЧЕСТВАХ, КАК АЛЧНОСТЬ, ЗАВИСТЬ»

- Как ты думаешь, откуда эти настроения у людей? Почему они хотят, чтобы Россия пришла?

- У меня есть такая мысль: людей долго обманывали, долго дезинформировали, им рассказывали, как хорошо живется в России и как плохо у нас. Хотя я бы не сказал, что у нас такая уж плохая жизнь. Играли на таких нехороших качествах, как жадность, зависть и обещали жизнь в сказке. Долго крутили всю эту «информацию» на телеканалах и радио. Не знаю, как это работает, но включаешь телевизор - сразу видишь сепаратистский канал: они какую-то свою донецкую студию организовали, обсуждали достижения «республики», включался центральный российский канал, шла дезинформация. Думаю, что у людей, которые много смотрят телевизор, это прочно вошло в сознание. Кроме того, у многих в городе есть родственники и друзья в России, они ездят в гости, общаются. В России такая политика: рассказывают, что у нас что-то страшное происходит, всех наказывают. Рассказывают, что Россия поднялась с колен и стало очень классно жить... Я не знаю, как можно людей, которые долгое время провели под оккупацией в Луганске и Донецке, после приезда на освобожденные территории избавить от сепаратистских мыслей - совершенно диких и не связанных с реальностью...

«ПОТОМ ПРОСТО БРОСИЛИ ГЕРБ НА СВАЛКУ...»

- Расскажи подробнее о случае с Гербом Украины, как ты его спас и прятал...

- Когда сепаратисты захватили здание городского совета, их первым «политическим решением» было сбросить герб и желто-голубые ленты со здания. Герб сбросили очень варварски, подозреваю, они его доламывали. Я видел последствия и не думаю, что просто от падения он мог быть в таком состоянии. Затем просто бросили его на помойку, что не смогли бросить - оставили рядом. Как это вообще возможно? Что они сделали такого, что дало бы им право сбрасывать герб? Я решил, что надо что-то делать, спасать герб. Было воскресенье, а в понедельник приезжают коммунальщики и вывозят все это на свалку. Поэтому долго он не пролежит. Случайно мы шли с моим близким другом мимо разбитого герба, и я говорю: «Давай вынесем». Он спросил, оно мне надо, я сказал - да. И он мне помог. Мы шли через центр города. Это было вечером. Сепаратисты сидели рядом, скорее всего они нас не увидели. Рядом проезжала патрульная машина, но она, к счастью, проехали мимо. Дальше мы пошли дворами, спрятали герб сначала за гаражами. Я очень волновался за это место, потому что там ходит много людей, там детский сад, могли увидеть. Кто знает, что могло произойти, и под открытым небом он лежал, а это не шло ему на пользу. Я долго думал, где его можно спрятать. Случайно появилась возможность спрятать его дома у еще одного моего товарища, и мы утром перенесли герб туда.

Герб большой по размеру и очень хрупкий, один человек может его, конечно, нести, но есть опасность, что он просто развалится в руках, поэтому надо, чтобы несли его двое. Я придумал целую легенду на случай, если нас остановят. Я придумал, как от них можно отвязаться и герб спасти, и пулю не поймать. Но все обошлось.

«СЕЙЧАС ГЕРБ УЖЕ В МУЗЕЕ, КАК Я И ХОТЕЛ»

- Он все это время лежал у друга дома?

- Да. Я несколько раз приходил, купил какие-то материалы, но отремонтировать его полностью мы не смогли. Такого материала, из которого он был сделан, я не нашел... Да и не с нашими навыками (улыбается. - Ред.).

- А как родители этого парня отреагировали на то, что им домой принесли герб?

- Там довольно большой дом, и в том помещении, где мы его спрятали, шел длительный ремонт. Я подозреваю, что родители долго не догадывались, что он там лежит. Думаю, что его родители не были сепаратистски настроены и поддерживали Украину.

- А что дальше было с гербом, когда город уже перешел под контроль украинской власти?

- Я тогда был в Киеве... Вообще говоря, о случае с гербом знало очень ограниченное количество людей. Один из них был знаком с командиром батальона «Артемовск». Он рассказал ему эту историю. Когда вернулся в город, я буквально на следующий день  передал герб. Сейчас он уже в музее, как я и хотел. Конечно, когда я его прятал, думал о том, что с ним можно сделать. Можно было бы отдать обратно в горсовет, чтобы его вернули на место, но я не питал такой надежды, ведь он был сильно поврежден. А как музейный экспонат он является очень важным. Когда я его прятал, думал: если его не примут в наш музей, возможно, отвезу его в Донецк. Там есть арт-фонд «Изоляция». На следующий день после этого решения я узнал, что боевики захватили этот фонд...

«ОДНАЖДЫ У НАС ЗАДЕРЖАЛИ МУЖЧИНУ ЗА ТО, ЧТО ОН РАЗГОВАРИВАЛ НА УКРАИНСКОМ. СКАЗАЛИ, ЧТО ОН - ШПИОН «ПРАВОГО СЕКТОРА»

- Как вообще складывалась ситуация с проукраинскими активистами в городе в то время? Насколько безопасно было проявлять свою патриотическую позицию?

- На тот момент активисты действовали подпольно: от антисепаратистських надписей на стенах до помощи тем, кто попал в застенки. Насколько я знаю, когда кто-то попадал в тот подвал, другие активисты пытались его оттуда как можно скорее освободить и сделать все возможное, чтобы спасти человека, которого схватили. Однажды у нас задержали мужчину за то, что он просто разговаривал на украинском, сказали, что он - шпион «Правого сектора». Его удалось вытащить и спасти...

«НЕЛЬЗЯ СРАЗУ «ОТКРЫВАТЬ» СПОРНЫЕ СТРАНИЦЫ ИСТОРИИ НА ОСВОБОЖДЕННЫХ ТЕРРИТОРИЯХ»

- Как ты дальше видишь развитие ситуации? При каких условиях Восток станет украинским по содержанию, а не по форме?

- Если честно, я считаю, что Донецк и Луганск настолько долго находятся под контролем сепаратистов, даже когда украинские войска отвоюют эти города, местные жители не будут к ним относиться как к освободителям. Многие из тех, кто мог бы к ним так относиться, уже давно не в Донецке и не в Луганске. Я боюсь этого, но, к сожалению, это так. Поэтому мы видим зазомбованных людей, но как их раззомбировать - это большой вопрос. Я не знаю, это очень сложно. Это дело специалистов, волонтеров, которые сейчас работают на освобожденных территориях... Но и волонтеры должны понимать, что им надо подходить к этому вызову очень ответственно. Нельзя начинать с того, что делают наши политики: «открывать» какие-то очень противоречивые страницы истории. Ведь, во-первых, чтобы успокоить людей на Востоке, надо как-то все же поддерживать эти культурные связи с Россией, что-то делать, чтобы не разжигать культурный конфликт, конфликт народов. Это очень опасно. Как только город освободили, не стоит сразу же читать людям лекции относительно очень сложных и спорных вопросов, например об Украинской повстанческой армии. Надо прямо сейчас начинать продумывать эту непростую политику, как влиять на сознание людей на Востоке.

«НЕТ ПОНИМАНИЯ ТОГО, ЧТО У НАС ТАМ НАСТОЯЩАЯ ВОЙНА»

- Ты приехал сдавать вступительные экзамены в Киев в то время, когда в твоем городе происходили все эти события. А что ты увидел здесь?

- Почувствовал непонимание происходящего на Донбассе. Его и сейчас нет, к сожалению. Нет понимания того, что у нас там настоящая война. Когда я приехал сюда в июле, не было понимания того, что Донбасс не звал Россию, если уж честно говорить. Звали ее те 15 человек, которые ходили и выкрикивали лозунги: «Артемовск, вставай, Бандеру выгоняй!». Не знаю, откуда этот лозунг вообще взялся, но я его помню. Один человек в Киеве, когда узнал, откуда я, сказал, что это мы позвали их, что мы кричали «Россия приди!». Люди вообще не понимают... Люди не понимают, что это война, это не антитеррористическая операция, когда захватили какое-то здание и кого-то из него выкуривают. Это реальная война с реальным оружием, с реальными пушками. Этого здесь, в столице, не понимают.

- А как можно донести больше информации о том, что происходит на Востоке?

- Это опять же вопрос к специалистам. Пусть думают об этом люди, которые сейчас будут возглавлять министерство информации...

- А как ты видишь свою роль в донесении информации до людей о событиях на Востоке?

- Банально, но это разговоры с друзьями, знакомыми, которые этого не видели. Это попытка уничтожить стереотипы в отношении людей с Востока как представителей бандитского района. Надо разговаривать с людьми. Сейчас я познакомился с активистами организации «Студенческое братство». Они организуют поездки студентов и учеников с Востока в Западную Украину. Они там выступают... Это хорошая инициатива. Просто надо общаться с другими людьми тем людям, которые видели войну.

- У тебя часто что-то спрашивают о войне, например, твои одногруппники?

- Нет, вообще. Мы стараемся об этом особенно не разговаривать, но я в общежитии живу с ребятами из Луганска и Харькова. В Харькове, насколько я знаю, тоже есть взрывы сепаратизма, причем взрывы в прямом смысле. В комнате мы стараемся об этом не говорить, а другие люди не спрашивают. Не знаю, хорошо это или плохо, но не спрашивают и не интересуются. Это факт.

Мария СЕМЕНЧЕНКО, «День»

Фото Ивана ЛЮБИШ-КИРДЕЯ и из личного архива Петра Зубаря

Видео - Мария СЕМЕНЧЕНКО, «День», Иван Любиш-Кирдей