«Берегите воду... пейте пиво»!

Опьяняющее искусство театра сегодня широко реформируется организационно, и в этом процессе много пены, которую так просто, как с бокала, не сдуть. Не говоря уже о тех случаях, когда пена заполняет весь бокал.

25 лет Фрэнк Касторф возглавлял Берлинский народный театр «Фольксбюне». Перевыборы руководителя по требованиям контрактной системы этого театра не касались и формула «закон одинаков для всех» подтверждалась этим исключением — потому что не все одинаковы. Он театр поднял и стал с ним неделимым художественным целым. Год назад произошло что-то (версий много) и на расторжение контракта со своим лидером актеры ответили забастовкой.

Именно в это время мастер завершил работу над 6-часовой постановкой «Фауста» Гете. Отзывы счастливчиков, успевших посмотреть это масштабное действо стоимостью в несколько миллионов евро, единодушно одобрительные. Но премьера... снята с репертуара. Со временем страсти поутихли и одной из первых постановок «Фольксбюне» без Ф.Касторфа «Евангелие от Матвея» осуществил Кей Фогес. Фрау, выдававшая программки к спектаклю, с грустью сообщила о том, что театром руководит сейчас не режиссер, а интендант, и с сочувствием пригласила в зал, в котором зрителей собралось гораздо меньше, чем было мест. Да и до финала дошли не все...

Декларация постановщика: «Театр — храм для тех, кто сомневается» визуализируется картинками «страстей христовых». Правда, понимание этого приходит не сразу. Сцена-карусель демонстрирует разные места действия: больница, лесная поляна с вагончиком-сосисочной, ночной бар. Понимание того, что каждый человек несет свой крест, визуализируется в каждой сцене ,и неожиданно для персонажей грехи и их искупление не имеют логической связи и очевидно не совпадают в масштабах.

В апогее каждой сцены встает вопрос: для чего мы рождаемся? Прологом к спектаклю служит трансляция родов, которые экстренно принимает молодой отец. Море крови, страшный ребенок, разгрызание пуповины, и все это с пугающими физиологичными подробностями. Но стресс оказывается полезным, поскольку на экране были кадры из курса подготовки молодых родителей. Так реализуется еще одна декларация режиссера — визуализация структур рассказа. «Дискуссия о ложных новостях у всех на устах. Как мы можем научиться отличать, видеть и понимать, где правда, а где ее имитация. Как мы можем стать медиаграмотными в то время, когда нашествие текста и изображений стало масштабным, как никогда раньше».

Параллельно со сценическим действием снимается видеофильм. «Визуализация производства изображения на сцене — это тоже беседа об опасности полемики и знания риторики, стоящей за ней: какие образы власти? какие образы знания? Я хочу быть стимулятором, заставляющим зрителей вырабатывать собственные истории» — провозглашает К.Фогес.

Прийти к мнению, что спектакль демонстрирует «атеистическое поклонение», мешают чрезмерная жестокость, натуралистичность не так страданий, как «избиения», раздевания ради раздевания и еще куча модно банальных режиссерских приемов.

По наблюдениями психологов большое количество людей, которым захотелось пить сначала представляют пену то ли пивную, то ли от шампанского, а затем уже осознают вкус напитка. Возможно, более счастливы те, кто выбирает просто чистую воду.

«Фауст» (от компании Messeund Veranstaltungs GmbH) во Франкфурте-на-Одере поставлен по раннему тексту «Урфауст», от которого Гете дистанцировался, называя его слишком запутанной рукописью. В нем Фауст ученый, которого отчаяние поиска смысла и истины выводит за пределы ума. В спектакле он погружается в воспоминания в таинственном баре и лично встречается с дьяволом. Сцены пари и соглашения с Мефисто нет, но режиссер Тиль Эше обозначает тему ставки — лишение личной свободы. Фауст и Гретхен встречаются «случайно» на улице и так же во время драки Фауста с ее братом его «случайно» убивает Гретхен.

Все персонажи спектакля в баре не просто пьют пиво, а еще и надевают на руку какой-то манжет, соединенный с черным кубом на стойке. Тогда их существование становится ритмизованным, атмосфера спектакля приобретает какую-то математичность. Именно математические науки теснее всего связаны с магией, поскольку все естественные силы в нашем мире зависят от числа: все явления имеют корень в числе, а вот «чувства — это имя, звук и дым» — замечает постановщик в программке.

В городе прекрасный театрально-концертный зал. Его содержание покрывается прокатом мюзиклов, спектаклей известных в Германии театров. Два местных театра полулюбительские, обязательно с детскими кружками. Именно показом их спектаклей в большом зале воспитывают интерес родителей и детей к сценическому искусству. От города они получают помещение и финансовую помощь на их содержание. Сами артисты-любители с радостью тратятся на постановочные нужды. Зато живут творчеством и имеют почти семейные отношения, по крайней мере, после спектаклей и актеры, и зрители церемонно едят суп с горячим хлебом. Для пограничного маленького городка семейные ценности весомая составляющая безопасности существования.

ОПЕРА ВИНЧЕНЦО БЕЛЛИНИ «ПУРИТАНЕ» В ОПЕРНОМ ТЕАТРЕ ФРАНКФУРТА-НА-МАЙНЕ ПРЕКРАСНЫЙ ПРИМЕР СОВРЕМЕННОГО РЕЖИССЕРСКОГО ПОДХОДА К ЭТОМУ ЗАИЛЕННОМУ ТРАДИЦИЯМИ ЖАНРУ / ФОТО ПРЕДОСТАВЛЕНО ОПЕРНЫМ ТЕАТРОМ ФРАНКФУРТА-НА-МАЙНЕ

Опера Винченцо Беллини «Пуритане» в Оперном театре Франкфурта-на-Майне прекрасный пример современного режиссерского подхода к этому заиленному традициями жанру. Казалось бы, переложение на музыку и пение бытовых ситуаций диктуют высокую меру сценической условности. Однако картонные бокалы, рисованные пейзажи, клеенные бороды, смешные парики долгое время пытались убедить зрителя в достоверности событий.

В этой опере так же, как Офелия в «Гамлете» Шекспира, или Лючия ди Ламмермур в одноименной опере итальянского композитора Гаэтано Доницетти, героиня Эльвира (Бренда Ри) безумеет от любви. Эта сцена демонстрирует драматичный диапазон оперной певицы. Сегодня масштабность своей одаренности в этом оперном шедевре демонстрируют Анна Нетребко, Анжела Георгиу, Натали Дессей...

Для украинских любителей оперы абсолютно справедливо непревзойденной исполнительницей роли Лючии ди Ламмермур и сцены потери ее связи с действительностью от любви остается Евгения Мирошниченко.

Состав исполнителей тоже вне всяких условностей: Брэн Рай, Сузанна Маркова, Юрий Самойлов, Кихван Сим, Кеслей Лауритано играют пуритан — последователей кальвинизма в XVI—XVII веке в Англии, требовавших очистить англиканскую церковь от старых католических обрядов.

Сценограф Йоханнес Лейакер воспроизводит полукруг Колизея, замыкающийся зрительным залом. Многочисленный хор прекрасно располагается на нескольких уровнях, солисты на сцене читаются воинами идеалов на ристалище. Возможности для мизансценирования большие и используются режиссером Винсентом Вусардом талантливо.

Только в финале все певцы находятся на сцене, и эта картина поражает монументальностью. Свет вечности падает на них сквозь античный Колизей. Дирижер-постановщик Тито Чечерини тактично ведет слушателя к осознанию естественности высоких чувств.

Пластика исполнителей вполне современна, но в экстремальные моменты становится показательно-романтичной: в ней на время аплодисментов замирают актеры. Стиль времен создания оперы органично сливается с современной пластикой, а на их сопоставлении освещается природа чувств в разных эпохах. И так приятно осознавать, что безуметь от любви есть возможность во все времена и у каждого.

Театр анализирует, диагностирует и прогнозирует действительность. Прислушиваясь к нему, можно многое узнать о неочевидных мотивах разных процессов. Исследования доказывают, что в городах, селах именно количество художественных кружков, сообществ, обществ более всего влияет на экономические показатели жизни.

Немецкий театр сегодня демонстрирует особое расположение к чистым источникам театральной классики.

Для хорошего пива нужна хорошая вода.