«Элиты – непременный признак жизнеспособного общества»

Леонид Ушкалов (5 ноября 1956) — украинский литературовед и писатель, доктор филологических наук, профессор. Родился в местечке Краснополье на Сумщине. С 1977-го по 1982 г. учился на филологическом факультете Харьковского государственного университета. По окончании университетского курса работал на должностях преподавателя, доцента и профессора на кафедре украинской и мировой литературы Харьковского национального педагогического университета им. Григория Сковороды. В 1989 в Институте литературы им. Тараса Шевченко НАН Украины защитил кандидатскую диссертацию («Творчество Григория Сковороды и античная культура»), а в 1996 — докторскую («Литература украинского барокко в ее связях с философией»). Является автором академических исследований по истории украинской литературы, философии и богословия, научно-популярных трудов, детских книг. Составитель, переводчик, автор предисловий, примечаний и комментариев к многочисленным изданиям, посвященным Григорию Сковороде, Тарасу Шевченко, Григорию Квитке-Основьяненко, Павлу Тычине, Максиму Рыльскому, эпохам украинского барокко и Расстрелянного Возрождения.

Так что когда наша газета решила исследовать тему аристократической составляющей украинской культуры, лучшего собеседника, чем Леонид Владимирович, невозможно было представить.

ГЕНЕЗИС

— Сначала, наверное, надо определиться с терминами. Кого можно назвать аристократией в истории Украины? Что это за люди, каких периодов, каких обычаев и происхождения?

— Чтобы понять, что означает термин «аристократия» в нашей традиции, следует заглянуть в украинские словари. А они дают преимущественно два значения этого слова: 1) форма государственной власти, при которой эта власть находится в руках высшего сословия; 2) люди, которые принадлежат к богатому и родовитому сословию, имеющему разные социальные привилегии. Слово греческое: оно происходит от прилагательного «аристос» — «первый, лучший, знатный» и существительного «кратос» — «сила, власть». В украинский язык оно пришло, вероятно, из немецкого при посредничестве польского. По крайней мере, та форма этого слова («аристокрация»), которую употребил в своем «Ключе понимания» (1665) Йоаникий Галятовский, является соответствием польскому arystokracja. Это что касается слова.

ГЕТЬМАН ПАВЛО СКОРОПАДСКИЙ ВО ВРЕМЯ ВИЗИТА В ЛОНДОН. МАЙ, 1934 г.

А теперь относительно самого понятия. Кем были украинские аристократы? Во времена Киево-Русской монархии это прежде всего Рюриковичи, «княжата русские», как их называли. Они постепенно исчезают с украинского небосклона где-то на изломе XVI—XVII веков. Помните длинный реестр княжеских родов, которые отошли от православной веры, в «Треносе» (1610) Мелетия Смотрицкого? Здесь и Вишневецкие, и Заславские, и Збаражские, и Сангушко, и Чарторыйские... А магнатские роды невозможно даже перечислить. Эта аристократия была полностью снесена революцией Богдана Хмельницкого. Впрочем, уже скоро — где-то через три поколения — место старой аристократии заняла аристократия казацкого государства: Безбородько, Гудовичи, Галаганы, Завадовские, Кочубеи, Милорадовичи, Розумовские, Скоропадские, Туманские, Ханенко. Потомки некоторых из этих родов живы еще и сегодня.

— Насколько это сословие было связано с тогдашним европейским контекстом?

— Очень тесно. Об этом свидетельствуют в первую очередь многочисленные династические браки. Взять хотя бы Владимира Мономаха. Его матерью была византийская принцесса, а женой — дочь английского короля Гарольда ІІ Годвинсона. Или род последнего гетмана Украины Кирилла Разумовского. Его сын Андрей, «эрцгерцог Андреас», как называли его в Вене, был женат на графине Элизабет фон Тун-Гогенштайн. Когда-то историк рода Разумовских Александр Васильчиков говорил: если первое поколение Разумовских навсегда осталось «щирими» украинцами и пылко любило свою Отчизну, то уже второе поколение стало французскими и немецкими аристократами чистой воды.

ПЕЙЗАЖ

— Что можно, исходя из вышесказанного, назвать наследием аристократической культуры в Украине? Как это проявило себя в разных областях?

— Начать хотя бы с украинского пейзажа. Да, да, с пейзажа. Вот я вспомнил Кирилла Разумовского. Что оставил нам в наследство последний гетман Украины? Роскошный дворец в Батурине? Конечно. Но главное — воспетые Шевченко пирамидальные тополя, этот настоящий символ шевченковской Украины. Говорят, именно Разумовский культивировал у нас это привезенное из Италии дерево. Но и архитектура так же. Что такое, скажем, София Киевская как ни построенный владыками Киево-Русской монархии византийский храм, которому уже в XVII веке Петр Могила — тоже человек царской крови — придал барокковый вид? А храмы времен Мазепы! А более поздние поместья наших аристократов! Не напрасно же Даниил Щербакивский говорил, что первая половина XIX века — это «барско-поместный» период истории украинского искусства? Вот хотя бы Кибинцы Дмитрия Трощинского: здесь и театр, и большая библиотека, и коллекции картин, оружия, монет, и такие уникальные вещи, как бюрко королевы Марии-Антуанетты... А вот имение Григория Тарновского в Качановке: замечательный классицистический дворец, где бывали Глинка, Гоголь, Максимович, Шевченко, — пейзажный парк, коллекция картин и древностей, оркестр. А еще — Яготин Николая Репнина, Дегтяри Петра Галагана, Седнев Андрея Лизогуба. И это только малая часть того, о чем стоило бы вспомнить.

АРХИТЕКТУРА БАТУРИНА / ФОТО НИКОЛАЯ ТИМЧЕНКО / «День»

— Насколько этот культурный пейзаж и его творцы повлияли на наше общее гуманитарное развитие, включая современность?

— Мне кажется, это влияние трудно переоценить. Как можно понять нашу духовную культуру без той «культурной революции», которую осуществил в XVII веке самый крупный реформатор Украинской православной церкви за всю ее историю Петр Могила? Что такое сегодняшняя Украинская греко-католическая церковь, как ни продолжение дела митрополита Андрея Шептицкого, графа из рода Шептицких-Фредров? Кто создал первый в Украине заповедник? Граф Владимир Дидушицкий, который выводил свой род от Василька — брата короля Даниила Галицкого. Можно вспомнить и украинских писателей-монархов: от Владимира Мономаха до эрцгерцога Вильгельма Франца фон Габсбурга-Лотрингена, который выступал в литературе под именем Василя Вышиваного. А рядом — роскошная романистка графского рода Наталена Королева (Кармен Фернанда Альфонса Эстрелла Наталена Дунин-Борковская). А рядом — Дария Виконская, автор чудесных этюдов, очерков, эссе, книги о Джеймсе Джойсе. Кстати, ее дед Иван Федорович принадлежал к одному из самых старых аристократических родов Галичины. И он составлял прекрасные афоризмы. Один из них я не раз повторял сам себе с тех пор как в первый раз его прочитал: «Только тогда можешь жаловаться на судьбу, когда заслуживаешь лучшей».

«ПЛЕБЕЙСКАЯ НАЦИЯ»

— Но те, кто больше всего приобщился к формированию той же литературы — Шевченко, Сковорода — совсем не аристократического происхождения. Можно привести примеры и в других жанрах. Почему так сложилось?

— Конечно, и Шевченко, и Сковорода простого рода. Да они вообще не слишком высоко ставили аристократию. Сковорода, например, охотно цитировал сентенцию Платона: «Все короли из рабов, а все рабы происходят из королей». А Шевченко говорил даже об «аристократической гнилой породе»... Хотя оба они были «аристократы духа». Вспомните хотя бы просто роскошную в своем истинно байронистском виденьи мира поэму «Тризна» — этот «ключ к внутренней жизни Шевченко», как говорил когда-то Альфред Енсен... Но я, извините, немного отошел от темы. Почему так случилось? Потому что во времена Сковороды, а особенно во времена Шевченко украинцы уже успели превратиться в наибольшую «плебейскую нацию» всей Восточной Европы. Безгосударственное существование — вот где причина того, что мой народ был сведен к крестьянской массе и лишен своей аристократии. Я сейчас работаю над книгой о Драгоманове. Так вот, говорят, что именно Драгоманов и ввел в социологию понятие «плебейская нация». Хотя, мне кажется, оно уходит своими корнями еще в идеологию Кирилло-Мефодиевского братства. Да и для наших «шестидесятников» ХІХ века оно никоим образом не было чуждым. Драгоманов говорил, что с течением времени украинские аристократы «присвоили себе черты господствующих над украинским народом национальностей: великорусской, польской, немецкой (в Буковине) и венгерской». И «плебейскость», как он абсолютно правильно считал, является тем очень опасным «недугом, который подтачивает все усилия украинского народа, направленные на свою экономическую и умственную эмансипацию, поскольку чужие государства, которые владели и владеют Украиной, отобрали у массы людей их мозги»...

ЧАСТЬ ИМЕНИЯ ГРИГОРИЯ ТАРНОВСКОГО В КАЧАНОВКЕ / ФОТО РУСЛАНА КАНЮКИ / «День»

РАВНЫЕ И РАЗНЫЕ

— Сейчас очень много говорят о важности появления настоящей национальной элиты, о том, что нынешний политический класс не соответствует вызовам, стоящим перед Украиной. Правомерно ли, по вашему мнению, в ХХІ веке вообще употреблять подобную терминологию, выделять особые элитные руководящие прослойки как панацею от кризиса?

— Я придерживаюсь здесь золотого правила Сковороды: все люди равные, потому что они разные. Отсюда вытекает, что элиты, как бы мы их ни называли, — непременный признак жизнеспособного, а следовательно должным образом структурированного общества. Иначе мы рискуем оправдать саркастическую реплику героя замечательной новеллы Косынки «Анархисты»: «Пятнадцать миллионов поэтов, десять — артистов, а остальные сеют хлеб и сами сдыхают от голода!». Это я вам говорю как историк литературы.