Идем на танцурок к Анатолию Козлову

Имя заслуженного артиста Украины, недавнего солиста балета, а ныне педагога-репетитора Анатолия Козлова — в их ряду. Уникальность этого танцовщика заключается в том, что за тридцать лет работы на столичной балетной сцене он перетанцевал практически все партии, какие только были, вне зависимости от амплуа: от принца до хулигана, от классики до модерна. А еще этот глубоко преданный избранному делу танцовщик отличался тем, что в любую минуту готов был заменить коллегу на сцене в случае травмы, за что неоднократно получал официальные благодарности от руководства. Его уход со сцены не был ознаменован пышными проводами. Анатолий Анатолиевич скромно ушел за кулисы, где теперь исполняет не менее важную роль педагога и сегодня учит других тому, что хорошо знает сам. И не только в стенах родного театра. Последние годы его имя тесно связано с молодым, но популярным танцевальным коллективом — Театром «Киев Модерн Балет» под руководством Раду Поклитару.

«КОНКУРС — КАК СТУПЕНЬ...»

— Моими педагогами в Киевском хореографическом училище были Ирина Булатова, Веанир Круглов, Валерий Ковтун, а выпускал наш курс Владимир Ильич Денисенко. Считать себя учеником какого-то конкретного педагога я не могу, поскольку у каждого, кто учил меня профессии, я взял некое зерно, которое помогало мне в работе танцовщика и педагога, — рассказал А. Козлов. — На жизненном пути встретилось много талантливых педагогов, и поэтому сегодня я с полным правом обобщенного богатого опыта могу учить молодых, не боясь им навредить. Это и Татьяна Лукинична Ахекян, с которой я начинал, и Зоя Владимировна Серкова, и Николай Николаевич Новиков. Так, с Ираидой Степановной Лукашовой мы попали в призеры Первого республиканского конкурса в Киеве, а в Москве я получил диплом. Позже моей партнершей была Алла Лагода... В общем, встреча с каждым — это мой золотой запас, накопленный за 32 года работы в театре. Выделить могу Валерия Ковтуна, с которым мы по жизни были друзьями и репертуар которого фактически был моим репертуаром.

— Чем являются конкурсы для молодого танцовщика?

— Это достаточно важная вещь для танцовщика, претендующего на солирующее положение, — в прямом смысле испытание, в котором проявляется характер человека: либо он при любом результате выходит на следующую ступень, либо сходит с дистанции. Мне запомнился мой первый конкурс — республиканский в Киеве. Я тогда служил в армии (казалось, что моя карьера танцовщика закончилась)... В армию я попал, когда мне было уже 25 лет, семь из которых отработал в театре; через месяц у нас с женой (Татьяной Боровик) родился сын. Ситуация, прямо скажем, экстремальная для танцовщика... Я попал в пограничный ансамбль песни и пляски, где у меня был прекрасный начальник (Олег Степанович Сербин), который дал возможность выступать на конкурсах сначала в Киеве, а потом и в Москве, участвовать в правительственных концертах. Именно в армии я приобрел настоящих друзей на всю жизнь, один из них — солист оперы Игорь Мокренко. Знаете, именно работа в ансамбле дала толчок к педагогическому поприщу — там я, обладая хорошей классической школой, начал давать свои первые уроки. А когда Татьяна вышла из декрета, то ей не с кем было танцевать «Тщетную предосторожность». В ансамбле пошли навстречу, и меня отпустили в театр; сняв сапоги, надев балетки, я через три дня уже танцевал спектакль...

— Похоже, экстремальные ситуации — визитная карточка Анатолия Козлова?

— Так сложилось, что и в театре мне часто приходилось в срочном порядке заменять травмированного коллегу, а однажды даже танцевать за двоих... В армии я прослужил два года и вернулся в театр лауреатом конкурса, активно включился в работу труппы. Сын Ваня уже не только бегал, но и стал говорить. В то время балет театра возглавил Ковтун. Нас с Татьяной он активно задействовал в репертуаре. Я считаю, что время работы с Валерием Петровичем было пиком моего творчества, в смысле встреч с замечательными личностями. Да и вообще — я счастливый человек: помимо удачно сложившейся карьеры в родном театре, я имел возможность неоднократно работать в классе Асафа Михайловича Мессерера в Большом театре, когда на станке стояли такие звезды, как Лавровский, Владимиров, Плисецкая, Максимова, Васильев. В Ленинграде мы познакомились и работали с Гуляевым и Большаковой. Именно они передали нам номер «Бахти» в хореографии Бежара, который лично репетировал с ними. Этот номер вскоре стал нашей с Таней визиткой.

«ДВА СОЛИСТА — ЭТО ЕЩЕ НЕ ДУЭТ»

— С кем, кроме Татьяны Боровик, вам довелось танцевать?

— В нашем театре — начиная с Елены Потаповой, Валентины Калиновской, Аллы Лагоды, Ираиды Лукашовой и Элеоноры Стебляк, то есть я имел счастье танцевать со всеми ведущими балеринами. Знаете, одно дело — работать в спектакле со сверстницей, когда у обоих опыта маловато. И совсем другое — когда рядом мастера, которые по своему нутру готовы и стремятся передать опыт и навыки. А ты, как губка, втягиваешь все — характер, настроение, жест. Они заставляют тебя думать, не играть, а жить...

— Что такое, по-вашему, дуэт?

— Для меня это — чисто субъективное ощущение: когда танцуешь номер с партнершей, а в зале гробовая тишина, и эта пара на сцене — мощный магнит, который владеет всем залом. Ты не раздумываешь, как сделать то или иное движение, как поддержать. Ты можешь все! Я не люблю, когда в дуэте каждый танцовщик красуется сам по себе. С точки зрения мужчины, именно он должен сделать все, чтобы партнерше было удобно выступать. Два солиста — это еще не дуэт. Приятно, что мой сын (ныне знаменитый танцовщик Иван Козлов, солист Мариинского театра. — Л. Т.) воспринимает дуэт так же. Недавно я был в Санкт-Петербурге, видел как Иван танцевал с известной балериной Ульяной Лопаткиной. Он выгодно «подавал» танцовщицу, сам вроде как находясь в тени, и это было высшим пилотажем, их дуэт зрители воспринимали как замечательную балетную пару. Я считаю, партнеру нарциссизм не должен быть свойственен. Зритель должен оценить пару как единое целое.

— Среди огромного множества сыгранных ролей у вас были любимые партии?

— Есть партии, которые тебе близки по нутру, по характеру, по амплуа. Когда я пришел в театр, мне пророчили лишь первую линию кордебалета, говорили, что классика мне противопоказана... Но я упорно репетировал, и в итоге перетанцевал практически весь классический репертуар театра. Например, в «Спартаке» я станцевал все мужские партии, кроме женских образов, — Эгины и Фригии, и то же самое в «Кармен-сюите». Мне помогало развиваться как танцовщику то, что не зацикливался на каком-то штампе. Было интересно показать себя в разноплановых образах. Но если честно, то среди самых любимых партий был Хозе. Так, в «Спартаке» я очень хотел исполнить главную роль, что в конечном итоге и произошло, но Красса все-таки люблю больше. Очень любил балеты «Жизель» и «Лесную песню» — это очень поэтичные и красивые спектакли.

«ИГРАЮЩИЙ ТРЕНЕР»

Анатолий Анатолиевич, когда вы начали свою педагогическую деятельность?

— Первые шаги были сделаны еще в 1977 году, сразу после окончания хореографического училища, когда Галина Николаевна Кириллова, руководитель училища, предложила мне преподавать дуэт. Я был тогда еще очень молод. Некоторые преподаватели, узнав что стану их коллегой, стали коситься... И я отказался. Тем не менее, Галина Николаевна отправила меня вместе с Владимиром Денисенко (он недавно отметил свой 75-летний юбилей. — Л. Т.) в Ленинград знакомиться с «Коппелией» (ее тогда готовили к постановке в Вагановском училище), и мы записывали спектакль со слов артистов, так как видео тогда не было, потом передавали ученикам... Затем в армии я учил личный состав ансамбля пластике. Ну, а если говорить об официальной педагогической работе в училище, то это произошло в 1993 году. В ту пору я был «играющим тренером», или «танцующим педагогом». Среди моих первых выпускников — Надежда Гончар, которая теперь работает в США, и Оксана Кучерук (она работает во Франции). Второй выпуск — танцовщики Леонид Сарафанов и Иван Козлов, ныне ведущие солисты балета Мариинского театра, а также балерина Нина Змиевец. Что касается Нины (кстати, моей невестки, подарившей нам внука), то ее я считаю одной из лучших учениц, это моя гордость как педагога. Ныне Нина Змиевец — прима Санкт-Петербургского государственного балета под руководством Бориса Эйфмана. В одной из статей после ее дебюта в «Анне Карениной» прозвучала фраза, что наконец-то Эйфман нашел балерину, о которой мечтал на сегодняшний день. (Кстати, балетоманы запомнили эту балерину по недавним гастролям в Киеве в спектакле «Красная Жизель». — Л. Т.)... Среди моих воспитанников и Виктор Яременко — нынешний худрук балета Национальной оперы, который предложил мне работу педагога-репетитора в театре.

— Сегодня ваш сын стал знаменитым танцовщиком. Кем, глядя на его успехи, вы в большей степени ощущаете себя — отцом или все таки педагогом?

— Был у нас такой момент, когда я понял, что если не возьмусь за сына, то парень просто не найдет себя. Именно тогда взял класс в хореографическом училище, и Иван стал методично заниматься под моим пристальным вниманием. До этого у нас был трудный процесс ломки отношений «отец—сын». Переступить эту грань оказалось достаточно сложно, особенно Ивану. Мне удалось втолковать ему, что при известных, со сложившейся карьерой родителях-артистах на него будет обращаться самое пристальное внимание коллег и публики, а также предъявляться самые высокие требования. И эту планку либо надо будет держать, либо заниматься вообще другим делом. Иван выдержал...

— То есть в артистических династиях детям труднее, чем их родителям, добиться успеха?

— В определенном смысле — да, если говорить о планке. Я счастлив, что смог помочь ему и как сыну, и как ученику. Мне в равной степени как педагогу и как отцу выпала счастливая доля видеть плоды своих стараний, полное оправдание ожиданий.

«ТЕАТР ЕСТЬ ТЕАТР»

— Сегодня вы имеете еще один статус — ассистента хореографа в Театре «Киев Модерн Балет». Какими путями судьба свела вас с самобытным хореографом Раду Поклитару?

— Поклитару пригласили на постановку балетов «Весна священная» и «Картинки с выставки» в Национальную оперу Украины. В свободное время я из любопытства зашел посмотреть на его репетицию. Раду работал один. Я спросил у худрука, кто будет у него репетитором? Узнав, что пока никого нет, предложил свои услуги, и с тех пор началось наше сотрудничество...

— На ваш взгляд, что происходит с классическим балетным театром? Как сочетаются современность и классика?

— Тенденция к игнорированию изображаемой на сцене эпохи существует, к сожалению, и связана, на мой взгляд, с отсутствием дисциплины. Когда граф Альберт в «Жизели» выходит в современной прическе или девственницу Жизель балерина танцует с обручальным кольцом на руке — это вовсе не детали, и такие огрехи значительно понижают драматизм спектакля. Например, Валерий Ковтун жестко боролся с подобными явлениями расхлябанности танцовщиков. Театр есть театр, и его условности необходимо соблюдать. Если в балете задана определенная стилистика, то следует ее выдерживать до мельчайших деталей...