Рыцари абсурда

Пьесу Мартина Мак-Донаха «Однорукий из Спокана» (перевод Ильи Пелюка) поставил Андрей Билоус. В спектакле есть какое-то особенно интимное знание, предназначенное, кажется, только для тебя одного, хотя ты его смотришь вместе со многими другими людьми и думаешь о том же, что и все они, думаешь — но выразить свое мнение вслух страшно, потому что речь идет об оторванных руках и изуродованных душах, наконец, об этой нынешней нашей войне и о том, что она закончится вовсе не «завтра», потому что началась вовсе не «вчера».

Главный герой, Карлмайкл, говорит, что он ищет свою потерянную руку уже 27 лет. Поэтому ему должно быть немного за пятьдесят. Но Станислав Боклан играет кого-то такого, кому на вид явно лет триста. Следовательно, эта война — не временная случайность и под ней кипит море веских личных мотивов, озвученных тем же Карлмайклом: «Я хочу вернуть то, что мне принадлежат». На самом деле он хочет намного более важного: чтобы вернулась и стала на свое место справедливость в этом вывихнутом мире. Билоус и его актеры не спешат показывать это почти до самого финала, когда Карлмайкл и Мервин (Дмитрий Суржиков) остаются сами. Здесь у Боклана и Суржиковая — на редкость сильный, сложный и виртуозно точно сделанный актерский дуэт, благодаря которому мы вдруг «узнаем», кто перед нами. Возможно, эти двое — не кто иной, как Дон Кихот и Санчо Панса — двое рыцарей абсурда, которые вечно ищут невозможного.

СЛЕДУЮЩИЙ ПОКАЗ СПЕКТАКЛЯ «ОДНОРУКИЙ» СОСТОИТСЯ 21 ФЕВРАЛЯ. НА ФОТО — КАРМАЙКЛ — СТАНИСЛАВ БОКЛАН / ФОТО ВИОЛЫ СОКОЛАН

«Однорукий» — умный спектакль. Нет, не такой, который прибавляет нам ума, — таких не бывает! Но такой, который выходит за пределы банально рациональных прогнозов. Мы можем сколько угодно говорить о том, «что сейчас происходит и чем оно закончится». И зайдем в безвыходное положение, потому что придется делать то, что делают даже более умные, чем мы, эксперты и аналитики, а вопрос все равно остается открытым, и мы не получаем окончательной развязки. И это, возможно, тот случай, когда стоит просто пойти в театр. Потому что в эти два с половиной часа сценического времени вмещается, вне рациональных объяснений, вся наша действительность, вся — вместе со «вчера», «сегодня» и «завтра».

Таких спектаклей в Киеве немного, и «Однорукий» — один из них. Он не буквально «об этой войне» — и именно поэтому он как раз очень о ней. Возможно, после этого спектакля мы скажем себе очень простую и неутешительную, казалось бы, вещь. А именно: «Эта война слишком серьезная, чтобы быстро закончиться». Эта мысль не звучит прямо, но она предельно очевидна. Это — действительность, додуманная (или почувствованная) до конца. И в этом есть надежда и утешение для души и ума. Казалось бы, режиссер ставит тебя перед пессимистической развязкой. А получается наоборот: ты успокаиваешься, потому что теперь знаешь систему координат, в которой живешь, а пока живешь, тебе это важно.