Медиа VS стандарты: кто на чьей стороне стоит

В выпуске «Дня» за 25-26 марта этого года газета опубликовала материал Вадима Лубчака и Романа Гривинского «Язык вражды VS латентная беспринципность». В статье шла речь о том, какими являются или какими должны быть стандарты журналистской работы в условиях информационной войны. Поскольку редакция газеты приглашала к дискуссии, то теперь предлагает собственные рассуждения по поводу затронутой темы.

В медиа, в соответствии с действующим законодательством (как украинским, так и других стран), от журналистов требуется говорить только правду (истину), причем подавать ее в максимально возможной полноте, то есть репрезентативности. Заниматься пропагандой журналистам запрещено. Исключения для «правды» – это материалы маститых журналистов, которым позволяют вести рубрики типа «Я так думаю...», «Точка зрения», но относительно таких материалов предварительно известно, что это – личное мнение лишь какого-то одного автора.

Другое дело – участок рекламы и связей с общественностью, где и правду разрешено немного «подкрасить», делая определенные замалчивания, и пропаганду можно применять, но лишь в определенных пределах, которые регулирует законодательство о рекламе.

Кроме того, и участок журналистики, и участок рекламы и общественных связей ограничивает кодекс журналистской этики. Поэтому даже если наступает состояние войны, то и журналисты, и рекламисты, и работники общественных связей должны, согласно действующим стандартам, держать себя в рамках, установленных упомянутым выше законодательством.

Однако здесь возникает закономерный вопрос: а если враг, ведя войну, в том числе и информационную, угрожает существованию твоего государства, то журналисты, рекламисты и работники общественных связей также должны сидеть сложа руки и ждать, пока враг захватит и их, и их государство? Понятно, что нет, но какой выход? И здесь современная теория массовых коммуникаций, рецептов не дает: с одной стороны, она стыдливо молчит, не смея нарушить действующие нормы, чтобы использовать информационное оружие против врага, а с другой – откровенно, однако без конкретных рекомендаций, говорит о наличии и технологиях информационных войн. Но как их соединить? Как соединить огонь и воду, то есть соединить и необходимость соблюдения нынешнего законодательства в журналистике и одновременно при необходимости ведение информационной войны?

Ведь если казуистично придерживаться действующего законодательства, то тогда журналистам не только запрещено принимать участие в информационных войнах, но и, например, пропагандировать здоровый образ жизни, пропагандировать общественные ценности, признанные большинством мирового сообщества. Следовательно, получается, что запрещено, в частности, вести пропаганду необходимости отмены смертной казни, расизма, территориальной агрессии и т. д.?

БУДЕМ ПЛАВАТЬ В ВОДАХ ИНФАНТИЛИЗМА

По-видимому, специалисты, причастные к этим вопросам (имею в виду не тех, кто является научными работниками, а тех, кто молчаливо десятилетиями работает в силовых ведомствах) ответы хорошо знают. Хотя выносить их на широкую общественность никогда не будут, ведь тем самым они снимут с себя гриф секретности, который на них лежит. Но обнародовать некоторые постулаты, по факту имеющие место, нужно обязательно, потому что иначе мы и дальше беспомощно будем плавать в широких и глубоких водах инфантилизма, который не совместим с необходимостью развития нашего государства.

Таким образом, нужно сказать прямо и откровенно: в каждой стране в силовых структурах имеются, существуют (а если не существуют, то должны быть немедленно сформированы) информационные войска. И стесняться здесь нечего: если этого нет или не будет, то территорию того государства, которое проигнорирует этот постулат, захватят так же, как Россия захватила украинский Крым (захват на 95% происходил путем проведения информационной войны).

В теории мы должны признать, что информационные войска являются противоположностью «армии» журналистов. В принципе, этим войскам по определению должно быть разрешено допускать все те нарушения, которые запрещено делать журналистам. Другое дело, какое оружие против противника использовать в каждой конкретной ситуации. Ведь в зависимости от ситуации, иногда можно использовать дезинформацию, а иногда – правдивую, объективную информацию. При этом выбор такого оружия – это выбор не только технологический, но и этический, моральный, зависящий от общественных ценностей. Объясню сказанное, предварительно отметив, что здесь существует два варианта выбора.

Вариант первый. Его используют те государства, которые не имеют четких и устоявшихся общественных ценностей, говоря иными словами, это страны, в которых можно все, в том числе безнаказанно и неустанно врать, ради достижения поставленной цели. Как правило, такие государства ведут агрессивную, захватническую политику. Для них достижение целей оправдывает все применяемые средства. Если же оказывается, что такое государство явно врет, и об этом узнает его же население, тогда такое государство заявляет: «А все врут, вот и...».

Вариант второй. Его используют те государства, которые имеют четкие и устоявшиеся общественные ценности. Такие государства ведут взвешенную политику, основанную на международном праве. Они отдают предпочтение не ответу ложью на ложь, а ее опровержению (последнее, кстати, так же принадлежат к одному из видов информационного оружия). Говоря другими словами, такие государства ведут контрпропаганду не в форме дезинформации, а в форме контраргументов, толкований, объяснений, опровержений, ответов на лживые обвинения и тому подобное. Вести такую форму информационной войны, разумеется, значительно тяжелее, сложнее и длительнее, но в перспективе это дает намного лучший и более длительный результат. Такой результат, в частности, будет заключаться в том, что получатели массовой информации никогда не примут постулат – «Все врут».

Информационные войска должны иметь возможность нанимать для работы у себя представителей СМИ. Но тогда такие работники должны покинуть эти СМИ. Приведем пример. Насколько нам известно, во время иракской кампании одного американского телеведущего из Би-Би-Си пригласили поехать в Ирак и подготовить материал для СМИ США. Понятно, что этот материал готовился из тех данных, которые предоставляли телеведущему пресс-офицеры Министерства обороны США. После того как материалы этого телеведущего вышли в эфир, руководство Би-Би-Си попросило его сменить должность, поскольку считало, что один и тот же человек не может одновременно сидеть на двух стульях: подавать правдивую, истинную информацию и вести пропаганду с позиции одной из враждующих сторон.

Конечно, остается вопрос о роли СМИ: можно ли им публиковать материалы, подготовленные работниками информационных войск? Убежден, что ответ на этот вопрос должны давать главные редакторы (не рядовые журналисты!) этих СМИ, ведь впоследствии потребители за предоставленную неправдивую информацию могут перейти к другим СМИ, из-за чего первые СМИ частично потеряют свою аудиторию, подпав таким образом под «санкции» – финансовые потери. Но граждане сохранят свое государство! Соизмеримы ли это потери? Ведь, в конце концов, и войн без потерь не бывает.

Конечно, главные редакторы при решении этого финансово рискованного вопроса не пропустят консультаций и с владельцами СМИ.

На мой взгляд, для реализации описанного механизма взаимодействия «информационные войска – СМИ» в действующем законодательстве должна быть четко зафиксирована норма: во время проведения военных действий всем СМИ позволяется публиковать пропагандистские материалы информационных войск своего государства.

Если говорить уже совсем по-научному, то, не допустив наличия информационных войск, которым разрешено в информационном пространстве почти все, мы нарушаем закон единства и борьбы противоположностей. Это примерно так же, как в Советском Союзе признавали данный философский закон, но при этом настойчиво утверждали, что должна существовать только одна единственная Коммунистическая партия Советского Союза. Но это было явное противоречие, которое и привело к соответствующему результату – распаду СССР. Поэтому давайте не допустим такую же ошибку и мы, не наступим на те же философские «грабли»: если существуют те, кому что-то запрещено, то должны существовать и те, кому это разрешено, но при этом должна быть четко определена граница между первым и вторым.

Возникает вопрос о том, как воспринимать донесение массовой информации потребителям — читателям, слушателям, зрителям. Конечно, если бы информация не влияла на них, то не было бы и этой проблемы. Но поскольку информация на ее потребителей влияет, причем существенно, особенно при длительной ее подаче, то и относиться к такому влиянию следует архисерьезно. Итак, думаю, что в действующее информационное законодательство нужно внести соответствующие дополнения, которые должны заключаться в том, что во время роста информационной угрозы органы, уполномоченные государством, должны «вывешивать» соответствующие обозначения.

МОЖНО ЛИ ВЕСТИ ПРОПАГАНДУ?

Теперь о том, как быть самим работникам СМИ: можно ли им вести пропаганду, в нарушение норм действующего законодательства и кодекса журналистской этики? Думаю, ответ понятен: если вы работник СМИ, журналист, то вы должны четко придерживаться указанного выше законодательства, а если вы – работник информационных войск, то должны выполнять указания командования и обеспечивать безопасность государства, причем в соответствии с определенными вашим государством общественными ценностями.

Разрешено ли убивать людей? «Нет! – скажут все. – Запрещено!». А теперь представим такую ситуацию: на воина на передовой наступает противник, и этот воин, вспомнив заповедь Библии (не убей!), не выдержав натиск, вынужден будет либо пропустить врага, либо сам погибнет от его оружия. Что будет с таким воином, если он останется в живых? Ну, конечно же, его действия будет рассматривать военный трибунал и применит относительно него надлежащее наказание, вплоть до казни. Поэтому такие же требования и относительно работников информационных войск: им разрешено все (кроме того, что явно запрещено уполномоченными органами государства), что дает возможность защитить свое государство и выгнать противника за его пределы. В частности, информационным войскам должно быть запрещено осуществлять акты информационной агрессии против собственного государства.

И ответ на еще один вопрос, который в теории решен, как мне кажется, не окончательно: можно ли журналистам заниматься пропагандой? Западная теория социальных коммуникаций однозначно утверждает: запрещено. Однако задам такой вопрос: а разве от выбора темы сообщения не зависит пропаганда уже именно этой темы? Ведь любая информация, полученная читателями, слушателями, зрителями уже априори влияет на них так же, как влияет на камень 123 456-я капля воды, падающая на него: микроскопически, но влияет! Может быть, из-за этого журналистам нужно запретить заниматься пропагандой здорового образа жизни?

В связи с этим вспомним, что пропаганду делят на конструктивную и деструктивную. Конструктивная пропаганда – это пропаганда, цель которой заключается в содействии социальной гармонии, согласию, воспитанию людей, согласно общепринятым ценностям. Деструктивная пропаганда – это пропаганда, цель которой – разжигание социальной вражды, нагнетание социальных конфликтов, обострение противоречий в обществе, пробуждение у людей низких инстинктов и тому подобное. Исходя из такого разделения, я думаю, мы должны позволить журналистам (в соответствующих рубриках!) вести конструктивную пропаганду. Что касается деструктивной пропаганды, то она позволяется для использования только информационным войскам, причем лишь относительно противника и при условии наличия санкций органов государственной власти.

Понятно, что в теории существуют и явно спорные вопросы, например, относительно пропаганды патриотизма. Ведь то, что для одного государства является патриотизмом, для враждующего является нагнетанием политической истерии. Но здесь уже все зависит от того, кто на чьей стороне стоит. Здесь уже не до этики: когда рубят голову, за волосами не плачут, – без чувства патриотизма не воюет ни одна армия мира, кроме наемной.

Из описанной нами позиции, реклама и общественные связи принадлежат к тому участку социальных коммуникаций, которые находятся в «серой зоне», расположенной между журналистикой и деятельностью информационных войск.

Читатели нашей газеты могут, конечно, спросить: а в Украине есть информационные войска? Допускаю, что есть, хотя бы зачатки таких войск у всех нас в наличии – это пресс-офицеры, которые дают комментарии для новостей; это Министерство информации, основным заданием которого является организация и ведение пропаганды. А если читатели захотят получить более точный ответ на этот вопрос, предлагаю им обратиться в Министерство обороны Украины. Но я сомневаюсь, что такие читатели получат ответ: прошу учитывать – эта информация является секретной.