Можно ли «перевоспитать» Россию?

Известная французская писательница, советская диссидентка, историк и журналист Галя Аккерман приложила немало усилий для того, чтобы в западного общества появилось объективное понимание сущности российско-украинского конфликта, в частности его информационной составляющей. Недавно с коротким визитом она опять посетила Украину. На этот раз — чтобы представить свою новую книгу «Пересекая Чернобыль». Над темой Чернобыля Галя Аккерман работает уже на протяжении многих лет. В центре ее исследований — антропологические, философские проблемы, которые актуализировала катастрофа. О книге, общем уровне образования на Западе как политическом вызове и исторических предпосылках нынешней российской идентичности, — читайте в интервью для «Дня».

— Госпожа Аккерман, книга «Пересекая Чернобыль» — уже третья ваша работа, посвященная этой теме. В чем ее особенность и отличие от первых двух?

— Тема Чернобыля — неисчерпаемая. С символической точки зрения, это одно из важнейших событий ХХ века. Этой темой я начала заниматься в 1998 году, можно сказать, случайно. Тогда мне предложили переводить книгу Светланы Алексиевич «Чернобыльская молитва». Я заинтересовалась, познакомилась со многими людьми, которые были в теме. В частности, с украинской журналисткой Аллой Ярошинской — в значительной степени именно благодаря ее усилиям секретные протоколы политбюро стали известны народу. Также познакомилась с выдающимся белорусским ученым, специалистом по ядерной энергетике Василием Нестеренко, который посвятил свою жизнь помощи пострадавшему населению. Общалась с украинским академиком Дмитрием Гродзинским, который многие годы возглавлял Национальную комиссию по радиационной защите населения Украины. Оба ученых были сильно облучены. Мне также удалось побеседовать с некоторыми политическими руководителями, в частности с Михаилом Горбачевым.

В 2003 году мне предложили быть куратором большой выставки на тему Чернобыля в Центре современной культуры в Барселоне. Три года я собирала документы, свидетельства. Выставка освещала период строительства станции, саму аварию и ее последствия, судьбу переселенцев и тех, кто остался в зоне. Удалось собрать огромный фонд — площадь экспозиции достигла 1200 кв. м. Именно тогда написала первые две книги. В книге «Чернобыль: возвращение с катастрофы» использовала весь на тот момент собранный мною материал, интервью. Кроме того, я составила большой каталог к выставке. Книгу «Молчание Чернобыля» мы издали вместе с двумя социологами — Гийомом Грандаззи и Фредериком Лемаршаном. Она посвящена интеллектуальным аспектам Чернобыльской катастрофы.

Когда заходишь в тему так глубоко, когда создаются тесные связи с десятками и сотнями людей, и ты даже начинаешь чувствовать определенную ответственность за них, бросить ее уже невозможно. В 2009 году мне удалось получить разрешение провести в Чернобыле целую неделю. Тогда появилась идея написать книгу, о том, чем живет зона сегодня. Я опросила многих людей, но написать сразу не получилось — надо было найти стиль, структуру. Работа продвигалась довольно медленно. Как мне кажется, особенность книги «Пересекая Чернобыль» — в авторском видении. В первой главе я рассказываю о Припяти и о закрытом военном городе Чернобыль-2, расположенном при радиолокационной станции «Дуга». Одна глава посвящена древнему украинскому городу Чернобыль, история которого в некотором смысле отражает всю историю Украины. В отдельной большой главе речь идет о достойных и самоотверженных людях, которые работают в зоне. Там также есть рассказ о моем знакомстве с человеком, называвшем себя хозяином зоны. Это был мафиози, который занимался незаконным вывозом металла. Мы провели с ним несколько часов на пикнике на берегу Припяти.

В процессе работы над книгой познакомилась с этнографом, директором Государственного научного центра защиты культурного наследия от техногенных катастроф Ростиславом Омеляшко, который многие годы руководил экспедициями в Чернобыль. Я попросила поехать вместе с ним, чтобы увидеть большую коллекцию культурных объектов, которую им удалось собрать в оставленных домах и которая находится в Чернобыле. А он спрашивает: «А может, возьмем с собой Лину Костенко?» Мы поехали на целый день в Чернобыль, заехали в Болотню — тогда еще был жив сын Марии Примаченко Федор. В результате мы подружились с Линой Костенко. Кстати, ее дочь, писатель и культуролог Оксана Пахлевская прочитала и одобрила мою книгу. В течение многих лет я наблюдала за героической работой Лины Костенко и Ростислава Омеляшко, которая была направлена на спасение того, что они называют Украинской Атлантидой. До сих пор каждый раз, когда я приезжаю, Лина приглашает меня в гости.

«КОНЦЕПЦИЯ ЛИНЕЙНОГО ВРЕМЕНИ НЕ ВЫДЕРЖИВАЕТ ИСПЫТАНИЯ ЧЕРНОБЫЛЕМ»

— Чернобыльская катастрофа поднимает много универсальных проблем. В общемировом контексте, это, например, вопрос взаимоотношений человека и техники. Для украинского общества Чернобыль важен с точки зрения понимания советского прошлого, нашего отношения к нему. Если рассуждать в таком масштабе, какие аспекты Чернобыльской катастрофы нам еще предстоит осмыслить?

— Чернобыльская катастрофа принципиально отличается от природных катастроф, хотя в последних зачастую бывает несравнимо больше жертв. Тем не менее, проходить определенное время и они постепенно забываются. Почему не забывается Чернобыль? На мой взгляд, прежде всего потому, что после катастрофы, по крайней мере, для части этой зоны принципиально невозможно восстановление. Припять никогда не сможет быть заселена, поскольку она подверглась заражению частицами плутония, период полураспада которых — не менее 24 тысяч лет. Дома стоят почти целые, но жизнь ушла оттуда раз и навсегда. Понимание этого — принципиально новая для человечества ситуация. Человечество освободило силы, трансурановые элементы, которые обладают длительностью существования, несоизмеримой с человеческой жизнью.

Природа времени в Чернобыле — странная, нелинейная. В этих местах, на Полесье в течение сотен лет жили крестьяне, жили в ритме смены сезонов — каждый год у них был похож на предыдущий. Вдруг они сталкиваются с ультрасовременной ядерной энергетикой. Ведь до строительства ЧАЭС там даже электричества не было — эти люди фактически жили в глубоком средневековье. Потом происходит взрыв. Он длится каких-то полторы секунды, но последствия его растягиваются на десятки тысяч лет! Крестьяне, которые там остались, опять оказываются в средневековье — работы производятся сохой, лопатой, отсутствует проточная вода. Есть и другой известный феномен. Дети, молодые люди, которые подверглись длительному накоплению малых доз радиации, страдают от преждевременного, неестественного старения. Получается, что наша концепция линейного времени не выдерживает испытания Чернобылем. То есть это уже философская проблема.

Чернобыль, нынешняя 30-километровая зона, в советские времена была своеобразным маленьким государством со всеми соответствующими экономическими условиями. По соседству с Чернобылем, городом с тысячелетней историей, построили ультрасовременную Припять. Сельское хозяйство (десятки деревень), судоходство (речной транспорт следовал из Беларуси в Черное море), торговля, ремесла, промышленость, зона отдыха с курортным климатом — вполне процветающий кусок земли. Что от него осталось? Да, трупов не так много, но земля превращена в самую большую ядерную свалку на Земле. Население, которое там проживает, не считая стариков и самоселов, работает по вахтовому методу, то есть проводит в зоне чуть больше половины своего времени. Но это не продуктивный труд — они не растят хлеб, не шьют одежду. Единственная цель этих людей — охранить нас от радиации, которая там сосредоточена. Как модель возможного будущего всего человечества, это — очень страшный пример.

«ЕВРОПЕЙЦЫ ПОСТЕПЕННО НАЧИНАЮТ ОСОЗНАВАТЬ, ЧТО РОССИЯ СОЗДАЛА ЦЕЛУЮ СЕТЬ АГЕНТОВ ВЛИЯНИЯ»

— Многие эксперты говорят, что основной продукт экспорта, который есть сегодня в России, — это коррупция. Спецоперации, подкуп, систематическое финансирования маргинальных партий в Европе (нередко диаметрально противоположных по идеологическому окрасу) — все это инструменты, которые РФ продолжает активно использовать. Как вы считаете, научилось ли европейское общество, элиты адекватно реагировать на эти вызовы?

— Европейцы постепенно начинают осознавать, что Россия создала целую сеть агентов влияния. Например, недавно была опубликована интересная книга о таких сетях во Франции французской исследовательцы, политолога Сесиль Весье. Там приводиться много важных фактов, описываются конкретные механизмы. В частности, они используют старую эмиграцию, представители которой верят в возрождение «тысячелетней Руси», не понимая, что на самом деле это «КГБшная» поделка. Многие люди в правых и ультраправых кругах, а также некоторые представители ультралевой оппозиции во Франции под влиянием ненависти и неприятия Америки, а также в силу особого французского «суверенизма» поддерживают Россию, ошибочно полагая, что вместе с Россией они могут обойтись без Евросоюза и Америки. Это, конечно, мираж и фикция, которая, тем не менее, очень искусно подпитывается. К сожалению, такие настроения существуют и во французской армии. Как эти тенденции отобразятся на парламентских и президентских выборах — посмотрим, но то, что они существуют, это действительно факт. Например, недавно Россия и Франция на государственном уровне объявили о проведении в 2016—2017 годах перекрестного Года культурного туризма. В предыдущие годы реализовывались другие аналогичные проекты. В обеих палатах французского парламента есть депутаты, которые открыто поддерживают Россию, выступают против санкций. Эти люди существуют и сегодня мы, по крайней мере, начинаем публично называть их имена.

«ПРОСТО КРИЧАТЬ НЕДОСТАТОЧНО — НАДО ЕЩЕ, ЧТОБЫ ТЕБЯ СЛУШАЛИ»

— Свидетельствуют ли результаты референдума в Нидерландах об эффективности такой стратегии России?

— На мой взгляд, это прежде всего голландская проблема, потому что в каждой стране существует разное соотношение между правыми, крайне правыми, левыми, либералами и т.д. Так сложилось, что в Нидерландах ультраправые уже на протяжении многих лет имеют очень сильные позиции. Как известно, из 32%, которые приняли участие в референдуме, больше 61% проголосовали против Соглашения об ассоциации между Украиной и ЕС, но ведь в абсолютных цифрах это — меньше 20% населения Голландии. Что думают остальные 80% — не очень понятно. В каждой стране складывается своя конъюнктура в контексте отношения к европейской интеграции, и в Голландии, как и в некоторых других странах, она совершенно неблагоприятна. Против ассоциации голосовал прежде всего электорат евроскептиков — думаю, большинство этих людей вообще мало что знают об Украине.

— К сожалению, то же самое, вероятно, можно сказать о многих гражданах стран ЕС. На Западе до сих пор бытует мнение об особой исторической близости Украины и России, хотя если посмотреть на факты, то с Литвой или с Болгарией в Украины гораздо больше общего. Еще 25 лет назад такую «близорукость» можно было понять, но сейчас... И ведь объяснить это только лишь бессилием информационной политики Украины нельзя. Дело, вероятно, также во внутренней европейской проблеме — проблеме образования?

— Если оценивать знание европейским обществом истории, больше двойки я бы не поставила. Убедиться в этом можно, посмотрев телешоу «Кто хочет стать миллионером?» Люди знают о популярных исполнителях, о телеведущих, но если спросить их о столице, даже не Украины — Португалии, большинство затрудняются ответить. Или, например, классическая литература — кто написал «Мадам Бовари»? Варианты: Бальзак, Флобер, Мопассан, Пруст. Кажется, элементарный вопрос, но нет — без «звонка другу» не обойтись. Общий уровень культуры, к сожалению, довольно низкий. Стоит ли удивляться, что в контексте Украины заурядный европеец способен лишь повторить одно-два расхожих клише. Когда смотрю передачи главных французских новостных каналов, мене поражает, насколько они зациклены на Франции. По местному телевидению скорее расскажут о каком-то чепуховом происшествии во французской деревне, а о больших событиях в мире, или вообще не упомянут, или упомянут вскользь. Кроме того, Украина страдает от созданного еще в советские времена имиджа антисемитской страны — эта тема очень ловко эксплуатируется до сих пор. Мол, украинцы уничтожали евреев, были пособниками нацистов. Конечно, тут были пособники нацистов, но ведь так, к сожалению, происходило повсюду. Почему же это клише продолжает висеть именно над украинцами, а не над литовцами, белорусами, хорватами, норвежцам...

— Русскими!

— Не над русскими, у которых, между прочим, была целая Русская освободительная армия под командованием Власова! А потому что, такой образ культивируется еще с послевоенных лет, когда украинцы оказали ожесточенное сопротивление советскому режиму. Еще Солженицын в «Архипелаге ГУЛАГ» описал, какую серьезную силу представлял собой украинский национализм. Для советской власти это был способ его скомпрометировать. Конечно, информационная политика Украины могла бы быть более активной, но просто кричать недостаточно — надо еще, чтобы тебя при этом слушали, а добиться этого очень трудно.

«ВТОРАЯ МИРОВАЯ — САКРАЛЬНОЕ ОСНОВАНИЕ СЕГОДНЯШНЕЙ РОССИИ»

— Советская идеология, сталинизм, самодержавие, православие — современная российская идентичность состоит из множества, казалось бы, несовместимых фрагментов. Как это возможно?

— Мне кажется, главный фрагмент российской идентичности — это имперская идея. В течение последних нескольких столетий само понятие России отождествлялось с расширением пространства. Беспрерывное расширение рассматривалось не как покорение, а как «естественный» процесс, происходящий в условиях псевдолюбви. «Третий Рим», «свет с Востока» — мессианская идея заключалась в том, что весь мир нужно подчинить русской душе. Во имя этого производилась колонизация, а русские превратились в слуг империи, которых сознательно посылали во все концы страны, чтобы они стали «цементирующим» элементом и — коллективно, как народ — «оком государевым».

После Первой мировой войны распались две сухопутные империи, построенные по принципу территориального расширения, — Османская и Австро-Венгерская. Как получилось, что осталась Российская империя, воссозданная в форме Советского Союза? Конечно, Ленину и Сталину пришлось поступиться некоторыми имперскими принципами, поэтому стало возможным короткое национальное возрождение в ряде республик — формальная независимость, акцент на национальные языки, национальная по форме и социалистическая по содержанию культура. Но очень быстро Сталин понял, что это опасно, что могут возникнуть центробежные силы. Уже в 30-е годы к идее русских как «цементирующего» народа вернулись.

Интернационализм, «светлое будущее», коммунизм, — теперь у империи была как бы новая идеология, но хотя риторика была другая, суть осталась та же самая: имперская идея с потенциалом к дальнейшему расширению. Убедиться в этом пришлось после Второй мировой войны, когда половина Европы была поставлена под прямой советский контроль, несмотря на то, что формально эти страны сохраняли независимость. Кроме того, Сталин впрямую присоединил целый ряд территорий, кое-где передвинув границы даже за пределы царской империи.

В течение многих столетий происходило воспитание народа в имперском духе — в духе великой державы, которая несет свет (духовный при царской империи и коммунистический при советской). Но если мы станем на точку зрения, что главное в империи — расширение территорий, то чем это оправдывается, не так уж и важно. Именно поэтому стал возможен третий этап, когда после Горбачева и Ельцина опять произошел возврат к имперской идее в открытом виде. Здесь удалось примирить полюса, казалось бы, совсем непримиримые — царскую Россию и Советский Союз. Это  — два «аватара» империи, сейчас мы имеем третий. Несмотря на отвращение, я иногда смотрю российские телепрограммы и очень четко вижу в них старую идею о том, что Россия несет миру добро и свет (правда, не очень понятно, какой именно).

Еще одно оправдание — это Вторая мировая война. «Мы выиграли войну, уничтожили самое страшное зло — Гитлера, поэтому мы — хорошие, а все, что мы делаем — оправданно. Как победители мы имеем право на все». Логика очень примитивная, но при наличии стереотипов имперского сознания, заложенных уже на генетическом уровне, она работает. После дехристианизации, произведенной советской властью, чисто христианские идеи в современной России уже не работают. Невозможно опереться и на идеи коммунистические, потому что они были разгромлены. Что осталось? Осталась новая святыня — Вторая мировая война как сакральное основание сегодняшней России.

— Как вы считаете, есть ли в среде европейской политической, интеллектуальной элиты понимание того, что внешняя политика нынешней России и природа существующего там режима — это не только ответственность «кгбшной» клики и следствие пропаганды, но также ответ на глубинные чаяния самого русского народа?

— Мне кажется, они не осознают этого в полной мере. Расхожая политическая риторика в отношении к России сводится к тому, что, несмотря ни на что, это «великий народ», великая культура. Мол, они были унижены, Россия «встала с колен» и надо дать ей возможность измениться. То есть общий уровень понимания — достаточно примитивный. В мире есть очень немного, единицы глубоких мыслителей, которые понимают сущность нынешней России. Один из них — известный французский ученый, историк и политолог Ален Безансон.

«НУЖНА РЕВОЛЮЦИЯ «СВЕРХУ» И НОВАЯ МОДЕРНИЗАЦИЯ РОССИЙСКОГО ОБЩЕСТВА»

— Возможен ли вообще, на ваш взгляд, в России проект демократического государства и каким образом цивилизованный мир может поспособствовать его реализации?

— За последние 15 лет произошло чудовищное оболванивание русского народа. Путинский режим — предельно популистский. Он опирается на народную массу, а не на цивилизованные элиты. Кстати, они в России действительно есть — это те примерно 15% населения, та часть среднего класса, которая находится в оппозиции к режиму, и существование которой признает и сама российская власть. Мне кажется, что на сегодняшний день вырваться из этого состояния и перейти к какому-либо демократическому режиму — практически невозможно. Единственная возможность — новая революция «сверху», восстание элит, которым удалось бы прийти к власти и навязать обществу новую модернизацию и демократизацию. На протяжении новейшей российской истории таких попыток было две. Во-первых, горбачевская революция «сверху» с гласностью и перестройкой, которая опиралась на интеллигенцию, так называемых шестидесятников, и которую поддержали комсомольские и национальные элиты (каждый по своим соображениям). Во-вторых, это правление Ельцина, который тоже опирался на элиты, но не демократические, а на новые бизнес-элиты, на предельно либеральные силы. Ни одна, ни другая тенденция не получила достаточно широкой поддержки в народе. Ни Горбачеву, ни Ельцину не удалось «перевоспитать» народ, изменить ментальность. Что для этого нужно сделать, и сколько времени это займет — мне совершенно непонятно.

Единственная политика, которую понимает Россия — политика силы и политика сдерживания. В этом смысле, санкции — очень эффективный инструмент. С Россией, которая открыто провозглашает антизападные ценности, настоящей дружбы и сотрудничества быть не должно, ведь это воспринимается только как проявление слабости. Как показывает время, правильной моделью была модель противостояния США и СССР. Тогда, по крайней мере, были четкие правила — сегодня их нет вообще. Сегодня у нас «многополярный мир». Соответственно, Россия играет на противоречиях между западными странами. На мой взгляд, санкции, к сожалению, вряд ли продержаться долго. То, что они продержались до сих пор — уже чудо. Нас ожидает «лавирование», сталкивание различных интересов — Россия и дальше будет придерживаться принципа «разделяй и властвуй». Правильным ответом на этот вызов может быть только полное единство западного мира, но я не уверена, что сегодня это возможно.

СПРАВКА «Дня»

Галя Аккерман — писательница, историк, журналистка, переводчица, доктор по вопросам религии университета Сорбонна, соучредительница и генеральный секретарь «Европейского Форума для Украины». Сотрудничала с Radio France internationale, Huffington Post Le Monde, Liberation, Courrier de l’UNESCO, Histoire et Liberte, La Regle du Jeu, Politique internationale, «Новой газетой» и другими изданиями. Эксперт по тоталитаризму и истории Советского Союза. Весной 2015 года выступила в роли составителя выпуска журнала La Regle du Jeu, посвященного Украине — «Украина, terra incognita Европы».