Ярослав ДАШКЕВИЧ: «Ликвидировав страх, мы до конца воссоединим восток и запад государства»

— Господин Ярослав, итак, какое историческое значение события восьмидесятилетней давности через призму тех материалов, которые удалось «откопать»? С чем имеем дело сегодня, учитывая политические обстоятельства и в УНР, и в ЗУНР, — с документом чисто декларативного характера или с проекцией на будущее?

— Сначала о самом Акте воссоединения. Я считаю, что он был не началом, как это принято говорить, а продолжением и, в известной степени, завершением процесса, длившегося еще со времен Киевской Руси. Вспомните хотя бы Средневековье, когда современные западноукраинские земли входили в состав Киевского государства. Или то, что до монголо-татарского лихолетья к Галицко-Волынскому государству принадлежал Киев. То есть что это, как не проявление соборности? В казацкие времена многие представители национально-освободительного движения происходили из западноукраинских земель, а Богдан Хмельницкий даже говорил, что украинские земли доходят до Вислы. То есть вера в общность и необходимость осуществить такую общность прошла через века. Иначе наша нация просто не существовала бы.

Заслуживает внимания и такой особый момент: имеем факты, когда национальное единство стоит выше конфессионального. В конце XVI века часть украинцев приняла унию с Римом, и все же это не разбило единой нации. В то же время известны примеры, когда в связи с такими шагами нация распадалась на несколько. Например, из-за конфессионального различия южных славян возникли три нации — сербов, хорватов и боснийцев. То есть я бы подходил к Акту воссоединения как к завершению определенного периода борьбы за единство украинского народа. И то правда, что этот документ имел в какой-то мере декларативный характер. Но он не мог в то время быть иным. Украина тогда была разрушена Первой мировой войной и различными внешними агрессиями, а поэтому отважиться на такой шаг было непросто.

— Было ли поддержано решение руководства УНР и ЗУНР широкими народными массами или это было только решение элит?

— Мы не имеем никаких исторических фактов, чтобы кто-то выступил против. Наоборот, все — и политические партии, и общественность — одобрили этот факт.

— Впрочем, имеем наконец соборное независимое государство, о котором мечтали много веков. Но иногда похоже на то, что Збруч в психологии людей намного шире и глубже, нежели реальная речка, разделившая Украину на Восток и Запад.

— Я бы с вами не согласился. Украинцы в Украине практически думают одинаково. Здесь есть другая причина: полоса страха — чем дальше на восток, то страх все больше. Политический и экономический страх перед чужим сапогом, перед тем, что бывший секретарь райкома превратился в того же чиновника, только с другими регалиями. В течение более трехсотлетнего господства Москвы Восточная Украина пережила большие и ужасные потери, и страх перед этими потерями еще до сих пор сидит в человеческих костях. Западная Украина также перенесла период террора, но тот террор был в намного меньшем отсчете времени, а поэтому страх еще не успел глубоко привиться. Впрочем, подчеркиваю, люди и на востоке, и на западе государства думают одинаково: они хотят независимой Украины. Другое дело, что со стороны государства, Киева ничего не было сделано, чтобы уничтожить этот страх, барьер, мешающий иногда нормально жить и работать.

Но, на мой взгляд, является очень актуальной другая проблема: сейчас всячески распространяется, пропагандируется, подчеркивается мнение об отличиях между восточными и западными украинцами. Мнение — неновое, ибо пропаганда такого плана распространялась еще в царской России. Вражда усилилась еще в 30-е годы, когда в Восточной Украине фактически устраивали охоту на галичан, которых арестовывали, репрессировали, уничтожали. Даже во время так называемой Великой Отечественной войны всех западных украинцев забрали из действующей армии в тыл, приклеив им клеймо изменников. И это далеко не последние примеры. Есть и другая сторона медали. Имеем свидетельства, что такие идеи («восточные украинцы — одно, западные — другое») активно поддерживаются извне. В частности, в России и Западной Европе. Например, время от времени активно пропагандируется теория, что Галицию нужно отдать кому-то другому, а с Восточной Украиной можно самим как-то справиться. Даже проводят различные псевдонаучные конференции на эту тему. В чем же дело? Как известно, в Европейском Союзе наибольший вес приобрела Германия, в той или иной форме осуществляющая экспансию на восток. Прежде всего эта экспансия коснулась Польши — ее экономика оказалась под немецким контролем. И ясно, что Польша в составе Европейского Союза не избавится от этой экспансии. А дело в том, что при Сталине Польша получила так называемые возвращенные земли, с которых было выселено все немецкое население. Нужно быть наивным, чтобы думать, что немцы об этом забыли. Понятно, что когда речь идет о том, чтобы подвинуть Германию на Восток, то идея о том, чтобы подвинуть Польшу на Восток, уже не нуждается ни в каких доказательствах. То есть, думаю, вывод из этих процессов должен быть таков: нужна как можно большая консолидация между востоком и западом Украины. А для того, чтобы консолидация состоялась, чтобы она была искренней, полноценной, нужно бороться с тем призраком страха, который еще существует.

— Но есть проблема: Западная Украина в своей общей массе засматривается на Запад, Восточная — на Восток. Чем это грозит государству?

— Кажется, теперь ситуация немного видоизменилась. Если подвести итоги миграции наших граждан на Запад, то процент выезда обитателей с востока Украины намного выше, нежели с запада. Далее — после событий августа в прошлом году имидж России как страны, на которую стоит ориентироваться, значительно упал. Даже многие из питавших надежду на восстановление Советского Союза начали думать более реалистически. Я не скажу, что всем тем людям нравится современная Украина, в конце концов, как не нравится такой она и многим иначе настроенным, но все они согласились с мнением, что им, особенно их потомкам, нужно будет в Украине жить. И опять же очень много в человеческих настроениях зависит и будет зависеть от поведения Киева.

— Почему же такой весомой для нас является централизованная власть?

— Ибо мы являемся посткоммунистическим государством и остатки тоталитаризма в той или иной степени существуют. К проявлениям его принадлежит и централизация власти. Все когда-то смотрели на столицу, которой была Москва, все и теперь смотрят на столицу, только название ее изменилось. А мы видим, что действия центрального правительства во многих сферах — политической, экономической, культурной и тому подобное, — мягко говоря, не являются решительными.