«Самым сложным оказалось – впустить чужих детей в свое сердце»

ГДЕ СВОИХ ТРОЕ, ТУДА ЕЩЕ... ТРОИХ

Даже если бы полугодовалый Володя сидел не на руках мамы, а, например, в коляске, то даже беглый на них обоих взгляд засвидетельствовал бы, что самый младший в семье Марчуков сынишка — копия матушки Елены! Но диво дивное... Когда в дом вошла Вика, то непосвященный в семейные тайны человек отметил бы и ее внешнюю схожесть... с матушкой. И цвет глаз — не тот, что у мамы и Володи, и выражение лица — другое, а есть что-то общее, что позволяет сказать: этот ребенок — из этой же семьи. А когда за один обеденный стол сели Коля и Артем,  тоже можно подумать: братья. Наверное, так было задумано там, на небесах, когда батюшка и его матушка делали свой нелегкий выбор в детском доме. А может быть, такое позитивное влияние оказало на детей из детдома пребывание в благополучной семье, в которой все ее члены и думают одинаково. Так как девочки, Вика и Жанна, уже выражают желание стать в будущем... женами священников. И обязательно усыновить сироту. И хотя к этому желанию можно относиться по-разному, но факт: приемные дети уже восприняли такую модель семьи и считают ее успешной.

О том, что в семье протоиерея Валентина Марчука, председателя информационно-просветительского отдела Волынской епархии Украинской Православной Церкви, и его второй половинки, матушки Елены, воспитываются приемные дети, на Волыни уже многие знают. Хотя сначала семья и не планировала особо об этом рассказывать, но работа у отца — достаточно публичная, да и разве спрячешь в мешке шило?.. Собственно, эта неординарная семья на Волыни чуть ли не единственная приемная семья, которую создали люди не просто православные, а священник и его жена. Потому что не всем Господь дает силы на то, чтобы в реальной жизни воплотить заповедь «Возлюби ближнего, как себя самого».

Отец Валентин Марчук известен как хороший проповедник, председатель информационно-просветительского отдела Волынской епархии УПЦ, организатор и основатель многих информационных проектов епархии (от сайта до телепередач), активный миссионер и тот человек, который объединяет вокруг Церкви многочисленных благотворителей. А его жена, по меткому, на мой взгляд, высказыванию одного священника, стала для батюшки тем, кем должна стать каждая матушка: «незаметно незаменимой».

То, что прошла и пережила эта семья, приняв в свой дом троих детей из интерната, причем одного из лучших на Волыни, в полном объеме никогда не будет рассказано на публику. Это слишком личные переживания. Сегодня матушка вспоминает, как в первые недели появления в доме новичков на рассвете старалась тихонько, чтобы никого не разбудить, сварить себе и батюшке кофе, но пили его они уже... во дворе. Потому что когда в доме просыпались дети, то с ними просыпались и проблемы, а этот момент все-таки хотелось оттянуть.

— Через два дня после того, как мы взяли приемных детей, в нашей епархии проводился фестиваль «Благовест». Уже вечером, когда он закончился, я поймал себя на мысли, что... не хочу возвращаться домой. Домой! Куда меня всегда тянуло, — признается отец Валентин. — Еще когда мы с матушкой учились на курсах, необходимых для прохождения всем желающим взять на воспитание чужого ребенка, психологи искренне рассказывали о трудностях, которые ожидают и которых еще никому не удавалось обойти. Но мы оба были просто уверены: все, о чем здесь говорят, чем пугают и что учат преодолевать... касается кого-то другого, только не нас. У нас все будет по-другому! Ведь это просто дети! Своих воспитываем, и с этими справимся.    

Так случилось, что трое чужих по крови детей в доме Марчуков оказались в день, ранее всегда особо праздничный для семьи: день рождения матушки. На этот раз «подарок», который сделали сами себе и абсолютно по собственной воле, оказался еще тем сюрпризом... Дети пришли не просто из интерната. Они пришли совсем из другого мира. На то время Марчуки воспитывали троих родных: девятилетнего Константина, семилетнего Николая и годовалую Елизавету. Артем и Вика — ровесники Кости, Жанна — на год младше. Впоследствии же у супругов родился еще и Володя.

— Нас часто спрашивают: а почему вы выбрали именно этих детей? И именно троих?.. Ведь выбирать, мол, нужно с холодным сердцем. Но как их выбирать? Это на базаре можно вещь выбрать. Все хотят ребенка маленького, чтобы не помнил родных и предыдущей жизни, с синими, например, глазами и светлыми волосами... И обязательно здорового! А нашим уже было восемь и девять лет, и такое прошлое, что не приведи Господи!.. Дети сменили три интерната. Они знают, какими были и есть те, кто их в мир впустил, и мы это знаем...  Но если хочешь в жизни поступить по-христиански, то над выбором думать не стоит. Бог все равно даст того ребенка, который назначен вам, — считает матушка Елена.

ОТ ОЩУЩЕНИЯ СИРОТСТВА ИЗБАВИЛАСЬ, ТОЛЬКО КОГДА ВЫШЛА ЗАМУЖ

У матушки своя история, похожая на сказку со счастливым концом. После свадьбы Елена с мужем мечтали о том, что родят своих детей, а тогда пригреют в этом мире и сироту. Это должно было стать благодарностью Богу за то, что он послал ей Валентина... Потому что только выйдя замуж, поняла, что такое быть «за мужем», и почувствовала: уже не сирота!

Трагическая гибель мамы (попала под автобус) и раннее сиротство — таким было детство Елены. Ей, старшей из дочерей, всего пять лет, младшей Лиле — три года. Дети имели семью. Были бабушка, мамины брат и сестра, то есть дядя и тетя, которые не отреклись от сирот и не сдали их в интернат. Папа жил в другом городе, потому что еще раньше с мамой расстался. В семь лет он забрал старшую дочь к себе, но... Требовал, чтобы мачеху называла мамой.

— Помню ли я маму? В детстве, вспоминают родные, я о ней рассказывала, что-то вспоминала. А теперь помню только те свои о ней рассказы...

Ребенок категорически отказался называть чужую тетю мамой, и в конце концов пришлось вернуться в родное Дубно. Бабушка, мамина мама, приучили внучек к церкви.

— И мы так привыкли ходить в храм, молиться, что когда у бабушки, бывало, не получалось пойти на вечернюю службу, то я, семилетняя, брала пятилетнюю Лилю за руку и мы шли сами. Тогда, правда, и не было так страшно отпускать детей самих, как теперь. Бабушка возила нас по всем святым местам, куда только могла. Мы росли с мыслью, что Бог на самом деле хороший, что он всегда поможет.

— Чувствуете ли вы Его поддержку теперь, когда с появлением в доме чужих детей получили еще и столько хлопот?

— Конечно. Господь нам то хороших людей пошлет, то просто день покажется легче, чем обычно...

Сейчас каждый день у матушки и мамы такой большой семьи начинается уже в полшестого утра. Ежедневно. Сначала варится кашка для Володи, потом начинается приготовление завтраков для всех остальных. Здесь никогда не прекращается стирка и глажка, потому что все время кому-то что-то нужно. Елена собирает в школу старших детей, Лизу — в детсад, а батюшку           — на работу, откуда он может вернуться очень поздно. Конечно, новые члены семьи существенным образом изменили не только распорядок, но и микроклимат семьи. Об одной из девочек директор интерната сказал отцу Валентину: «Вот, батюшка, даю тебе наихудшую, и через полгода ты ее привезешь назад!». Девочка и сама с полгода просила: «Отец, завезите меня в интернат!». В первую неделю она испортила несколько портфелей, поцарапала отцу машину, скрутила стиральную машину и чуть не сожгла дом, когда понажимала не те кнопки на газовой плите...

— Но я говорил и говорю: «Не завез и не завезу ее в интернат!» Это уже наш ребенок. Это наш крест, и у нас хватает сил его нести, — считает отец Валентин, отмечая, что процесс адаптации был болезненным, однако он уже позади. И искренне благодарен психологам за консультации, которые во многом помогли воспитывать «казенных» детей.

— Но никакой интернат не научит детей жить в обществе, эта наука потом будет даваться им очень нелегко!         — считает матушка Елена. — Самое худшее в том, что дети сначала и не хотели адаптироваться. Если Артем вошел в нашу семью как-то незаметно, он как будто всегда был наш, то с девочками... Они будто испытывали нас. А я вот такая, я вредная, я непослушная! Везите меня обратно в интернат... А нам все: «Вы их полюбите!» Никто не задумывается, как это: полюбить ЧУЖОГО ребенка, впустить его в свое сердце. Не напишешь же на нем «Я тебя люблю»...

На первых порах у детей банально не было ощущение сытости. Не ели, а «сметали» со стола... За мгновение выедали вазы с конфетами и печеньем, которые стоят в каждом, собственно, доме, хотя никто и никогда не запрещал им есть сладкое. В первые недели у Марчуков уходило в день по меньшей мере шесть буханок хлеба, потому что в интернате в столовой выставляли две «выварки» с кусками хлеба, чтобы дети могли в любое время его взять. Это не потому, что они в интернате были голодны, наоборот. Система интерната не предусматривает простых и привычных вещей, свойственных каждой «домашней» семье. Когда в любой момент тебе подадут еду или ты сам возьмешь, и не будут тебя постоянно жалеть, что ты «сирота».

«МЫ МОЛИЛИСЬ И ВЕРИЛИ...»

Именно с тем, что девочки упрямо ассоциировали себя с «несчастной сиротой при живых родителях», и столкнулись отец Валентин и матушка Елена. Они стремились иметь СВОЮ семью, и приемных родителей с первого дня начали называть мамой и папой. Но от синдрома социального сиротства избавиться непросто. Могли сказать: «А мы же сироты, пожалейте...». Матушка вспоминает, как на первых порах в церкви, куда ходят все дети Марчуков, их уже ждали жалостливые бабушки, которые тыкали девочкам по несколько конфет в кульке из газетки. Это сироткам, приговаривали... И как матушке приходилось «воевать», чтобы этого не было!

— Я просто говорила: они уже не сироты, у них есть мама, есть папа, есть братья и сестра, — вспоминает матушка Елена.

Наверное, благодаря собственным детям, отцу Валентину и матушке Елене было легче адаптировать воспитанников интерната. Мальчики поддержали родителей в их решении и стали друзьями для новых членов семьи. Нужно было видеть счастливые глаза трехлетней Лизы (себя она называет «Лизавета Марчучок»), когда из школы пришла Вика, а Лизочка обхватила ее за ноги...

Так встречают родных. Своих.

И все же пережитое не оставляет детей. Они, бывает, и теперь играют «в интернат». Святой Николай подарил девочкам карету, в которой ездят игрушечные принцессы.

— Вот посадят кукол в карету и тем, кто не слушается, обещают завезти в интернат, — смеется матушка.

— Мы молились и надеялись, что Господь, как говорят, направит, — говорит отец Валентин. — И пусть многое пережито, но эти дети — уже наши. Когда кого-то нет дома, то уже их нам и не хватает...