«Ноев ковчег»-2006

Одной из особенностей нынешней избирательной кампании и темой, которая живо дискутируется в журналистской среде, является увеличение присутствия в избирательных списках журналистов. В то же время, по моему мнению, отвечать на вопрос о причинах этого явления нужно в общем политическом контексте. Если, скажем, все в стране нормально развивается, есть политические партии, есть журналисты, проявляющие симпатии к той или иной политической силе, и они хотят делать политическую карьеру, — это не вызывает никаких вопросов. Но у нас все обстоит несколько иначе. Очевидно, выветривается «плодородный слой». Можно сказать, что мы видим все признаки эрозии почвы. Поэтому можно представить, что многие журналисты решили, что с этой профессией можно заканчивать. Другой мотив — политические партии действительно ощущают дефицит ярких личностей и мыслящих людей, которые могли бы быть привлекательными для телеизбирателей. (Заметно, что фамилий газетчиков в избирательных списках значительно меньше, чем телевизионщиков.) Ведь во времена информационных технологий речь идет не об обычных избирателях, а о телеизбирателях, — и тут налицо расчет ловцов «электората». Я думаю, никто бы слишком не драматизировал эту ситуацию, если бы мы не стали свидетелями такого парадоксального пересечения: с одной стороны говорят, что парламентско-президентская республика — великое благо для Украины, а с другой — все это происходит на фоне общей департизации общества.

Она происходит не сама по себе, — мы в течение многих лет указывали на реальные угрозы девальвации тех зародышевых ценностей, существовавших в украинском обществе. На «попсовизацию», которая в итоге привела к тому, что люди идут во власть и «діточок своїх ведуть» ради элементарной выгоды, а не ищут возможностей реализовать в парламенте общенациональный интерес. Все это напоминает мне симптомы, так сказать, Вселенского потопа, когда парламент рассматривается как «дубль» Ноевого ковчега, где только и можно спастись от надвигающейся стихии. В первую очередь — от резкого снижения уровня жизни. Мы же еще не знаем, как скажется на рыночной среде, в частности, ситуация с газом. Возможно, кто-то надеется, что Верховная Рада от отопления будет отключена в последнюю очередь... Если бы мы спросили у некоторых людей, которым парламент вообще не нужен, — что они там собираются делать, они, скорее всего, не смогли бы ответить, — они туда стремятся инстинктивно. Как видим, мы уже вышли за пределы вопроса, почему туда идут журналисты. Журналисты — точные индикаторы существующего спроса, т. к. они узнаваемые люди, часто отображают определенную тенденцию. Но от чего многие хотят «спрятаться» в парламенте, и что делать всем тем, кто туда не влез, — это важный вопрос для общества.

В украинской политике в течение всех этих лет было несколько «всплесков», очень интересных циклов, которые в новейшей истории не исследованы и не описаны, несмотря на то, что сказано очень много слов. Так вот, поскольку по мере продвижения к парламентской республике происходила эта фактически департизация, ставка на личности — вполне логичный вынужденный шаг. Есть — их немного (но все же есть) — люди, способные на поступки, действия которых можно предвидеть, и являющиеся реальным «дорожным указателем» для избирателей. Что касается партий, то ни одна из них (иногда говорят о Коммунистической или Социалистической, что вообще смешно: их поведение за все эти годы, их голосования в парламенте свидетельствуют, что левая идеология в этом исполнении закончилась в Украине) не имеет на сегодня активов, — они, так сказать, «обнулились», именно это подразумевается под понятием «департизация». Многое нужно начинать сначала, — если будет для этого возможность. На фоне развертывания всеобъемлющей свободы слова мы, как это ни парадоксально, именно сейчас параллельно видим и кризис журналистики, о чем и свидетельствует желание многих наших коллег сменить профессию. Соответствовать определенному стандарту действительно трудно. Мне часто приходится встречаться со студентами факультетов журналистики. Они пишут мне преимущественно интересные письма, но среди этой почты иногда случаются просьбы указать путь, как можно стать... помощником депутата. Оказывается, для них это — вообще пик карьеры... Мы также говорим о походе в парламент целыми «дворами», — это намного более выразительное явление, чем поход журналистов, но мало кто обращает на это внимание. Идут с членами семей, с секретарями, с водителями... В свое время Адам Михник сказал: «Когда вскрылся кризис тоталитаризма, разморозились мамонты». В нашем случае «разморозились» большие «феодальные дворы». Сможет ли страна по хлипкому мосту грядущих парламентских выборов проложить путь к другому качеству — при таких условиях, при таком сильном внешнем давлении? Это будет зависеть, в первую очередь, от того, как вообще пройдут парламентские выборы, удастся ли избавиться «от консорциума» политиков, эффективность которых на протяжении последних лет была абсолютно минусовой. И способна ли будет страна, обессиленная предыдущей президентской кампанией, аккумулировать энергию для безошибочного поступка.

Для нас история значит действительно больше, чем политика. Когда-то Скоропадский сказал, что среди украинцев нет людей с государственным умом. Думаю, он вряд ли был прав. Но украинцы, действительно, до сих пор боятся решиться на то, чтобы быть счастливыми. Ведь это означает — жить ответственно. Феномен украинской Черной рады, который был синонимом великой Руины, — это, собственно, «народничество». Это любование народным вече, бунтом, народными собраниями — домотканный социализм во всех его проявлениях. Или «коммунизм», община — это уж, как кому хочется. Это когда в глаза клянутся, что будут делать, как хочет народ, но точно знают, как отвлечь внимание доверчивого народа, чтобы в это время не только обчистить ему карманы, а, получается, украсть и будущее. На волне эйфории вытолкнуть наверх — под радостные крики толпы — не того, кто сильнее, а того, кем эта верхушка собирается манипулировать. Потом, когда он, бедолага, еще не успеет и оглянуться, содрать с него шапку, вымазать грязью и тянуть вниз. Таким образом обеспечивался непрерывный процесс «занятости населения»: сегодня кого-то выталкиваем наверх, завтра — начинаем валить. Фактически упреки относительно неумения как следует обустраивать жизнь, некому адресовать, потому что люди постоянно заняты...

Так вот, от тех событий до сегодняшних — совсем небольшое расстояние. Поведение государственных деятелей — это, как правило, не сладкие слова и не заигрывание с народом, а непопулярные вещи. Такое ощущение, что именно сейчас все больше украинцев это понимают. Что называется, дорогой ценой. Вопрос в том, удастся ли еще, несмотря на существующие угрозы использовать один из немногих шансов. Он, безусловно, есть.

Желаю всем читателям «Дня» отваги, силы и любви! С Новым 2006 годом!