История повторяется

Глухой ночью, 18 февраля, мне позвонил по телефону председатель Старокропивницкого сельского совета,  — села на Львовщине, где я родился, — мой старый друг Игорь Ганзий и рассказал, что в Волчьей Яме над Стрыем они перекрыли забытую горную дорогу через Карпаты и остановили отряд закарпатского «Беркута», который хотел именно по ней обойти все преграды на основной дороге и, преодолев  перевал, прорваться на Киев для подавления Майдана. Еще Игорь сообщил мне, что после проведенной «разъяснительной» работы закарпатские силовики повернули назад, а через день я уже из телепередачи узнал, что они в полном составе перешли на сторону восставшего народа  и присягнули на верность Украине. По-видимому, тоже не без влияния «разъяснительной  работы» моих земляков, которые удержали их от преступлений, избежав лишнего кровопролития на киевском Майдане...

Я проникся гордостью за бойкив из глухого карпатского села, сознательных украинских патриотов, которые приобщились к украинской революции и внесли свой вклад в ее победу. Я горжусь ими.

И мне вспомнилась история, которую когда-то рассказывал мне отец. Несколько сот лет назад пращуры моих земляков именно здесь остановили монголо-татарскую орду, которая хотела  прорваться через Карпаты в Западную Европу: этот эпизод украинской истории убедительно описал Иван Франко в исторической  повести «Захар Беркут» — именно в этих местах происходили те события. Об этом свидетельствуют даже названия горных вершин, которые дошли до наших дней: «Князів Див»,  «Мингол»,  «Бативець», «Див», горная долина «Орди». Та битва произошла не на Опыре, а над рекой Стрый в селе Кропивник, чье название происходит не от того, что здесь растет много крапивы, а от того, что врагам «вкоропили». Часть села, которую захватили и уничтожили захватчики, была затоплена, и позже возродилась под названием Новый Кропивник, та же, которая уцелела под защитой пращуров моих земляков — нынешний Старый Кропивник, село, где я родился. После того, как орда была отбита, жители окружающих разоренных сел сошлись на месте села Золотая Баня, которое сожгли захватчики, и основали новое под названием Схидница. Ныне это всемирно известный курорт, общегосударственная здравница: целебные схидницкие минеральные воды знает весь мир. Ныне Схидница практически соединилась с Новым Кропивником, а от Старого до курорта  три километра. По словам моего отца, именно так эта страница украинской истории освещалась в журнале «Дзвіночок», который издавался в двадцатых-тридцатых годах прошлого века в Западной Украине. Иван Франко вроде бы сознательно перенес это событие в долину притока Стрыя реки Опыр, во избежание упреков в местничестве, поскольку Кропивник недалеко от его родного села Нагуевичи.

Мой отец Иван Григорьевич Кулиняк,  1905 года рождения, был знаком с родом Франко, по окончании духовной семинарии в Перемышле был активистом украинского движения: кроме службы в греко-католической церкви, учительствовал, создал в Кропивнике отделение  украинского кооператива «Днестр», возглавлял «Просвіту» и другие украинские структуры в селе — короче говоря, был заметным общественным деятелем этого района Бойкивщины. Не прекращал он свою деятельность, уже преимущественно религиозную, и после установления советской власти в Западной Украине, за что был репрессирован и выслан с семьей за пределы Галичины, когда в 1950 году церковный хор под его руководством все службы  начинал словами «Боже великий, єдиний, нам Україну храни», он исповедовал и отпевал воинов УПА /а порой и венчал/. Вспоминаю, что уже где-то в начале 60-х годов прошлого века, когда я, ученик Сокальской школы-интерната, был на зимних каникулах дома, ночью к нам зашел мужчина и о чем-то переговорил с отцом, который, внимательно глянув на меня, сказал: «Надо и тебе уже кое-что знать. Пойдешь со мной». Через пару часов езды на санях поздней ночью нас доставили на глухой лесной хутор — там в комнате  лежал умирающий воин УПА из укрытия: по его  последней просьбе для исповеди привезли моего отца, уверенные, что он никого не выдаст. До утра отец исповедовал  его, читал молитву, а когда он под утро умер, то отпел его. С тех пор прошло полвека, а я и до сих пор вижу ту ночную пургу, глухой хутор в дремучих лесах и бледного худого человека в полуистлевшей военной униформе на покутье под образами, мигающую свечу, от пламени которой стекал воск, словно человеческая жизнь.

Мне повезло — судьба подарила мне хорошую и мудрую маму Стефанию Даниловну Герус (в девичестве), а еще мне повезло родиться в бойкивском селе с тысячелетней историей, жители которого веками так защищали свою свободу, что  практически не знали  крепостничества. Мои земляки всегда были прекрасными воинами: горные бойки, из которых вышел мой род, были самыми ловкими в армии Данила Галицкого и его преемников. Здесь жили хоть бедно, но достойно, и так закалялся народ.

Есть известная истина: человечество развивается по спирали — все повторяется на ее новом витке. Несколько сот лет назад мои мужественные вольнолюбивые пращуры остановили монголо-татарскую орду, спасли свой край от нашествия чужестранцев. А несколько месяцев назад их достойные потомки не пропустили через горы отряд закарпатского «Беркута», который прорывался на Киев, спасли таким образом тех, кто мог пополнить «Небесную сотню».