Спросите у нас, пока мы живы...
Уже больше шести десятилетий прошло после окончания одной из самых жестоких и кровавых войн в истории человечества. Ее эхо до сих пор продолжает звучать в обожженных душах оставшихся в живых участников и очевидцев, но осталось еще много тайн и загадок, много белых пятен, которые предстоит разгадать историкам. Опубликованная в «Дне» (№ 77—78) статья В.Бродзинского «У войны не женское лицо и не человеческое...» вызвала широкий резонанс среди наших читателей. В адрес редакции продолжают поступать письма ветеранов. Каждое из них является бесценным свидетельством, уникальным документом. Мы продолжаем их публикацию на страницах нашей газеты.
Из архива сердца
Автор публикации «У войны не женское лицо...» Владимир Бродзинский навязывает нам мнение, что мы, вступив в Берлин в 1945 г., ничего не делали, а «бегали с калашниковыми», насиловали женщин и собирали трофеи.
Автор перечисляет все национальности, которым следует называть своих солдат насильниками, а не освободителями. Почему-то не назвал евреев. Возможно, по мнению В. Бродзинского, их в Берлине вообще не было, или же они так воевали, что им некогда было бесчестить немецких женщин.
«Опьяненные от победы, воины с калашниковыми брались за поиски женщин и трофеев». Какие там поиски, бои были такими, что головы поднять нельзя было; ни в окно выглянуть, ни в пробоину в стене. Часто на одном этаже были мы, а на другом немцы, на наименьший шорох стреляли с обеих сторон, забрасывали гранатами. Хотел бы я видеть господина Бродзинского, как бы он «бегал с калашниковым» в поисках трофеев и женщин. Да, мы были пьяные, — пьяные от крови, от множества убитых и искалеченных однополчан, от безграничной усталости и нервного напряжения.
Я один из, теперь уже, не многих солдат которые в 1945 г. наступали на Берлин. В составе двух фронтов (1-го Белорусского и 1-го Украинского) войск было значительно больше чем 450 тыс.
Бои шли непрерывно, в день на час-два стрельба утихала, подносили боеприпасы, еду (консервы, сухари, галеты, воду) о полевых кухнях не было и речи. Под вечер, ночью, особенно на рассвете немцы шли на прорыв, их атаки отбивали, но они повторялись снова и снова. О каких женщинах, о каких трофеях мы могли думать тогда! Помню, что в подвале большого дома оборудовали санбат, в двух комнатах было 40 немцев, в основном женщины, дети, старики. Убитых приносили и складывали на первом этаже. Солдаты давали женщинам консервы, воду. Ее приносили нам в армейских термосах. Немецкие женщины помогали нашим медикам, кормили солдат, выполняли работу санитарок. Неправда, что солдаты забыли мораль, простое человеческое достоинство. Мы никогда не забывали своих матерей, сестер, жен, мы хотели вернуться к ним, в родной дом. Мы сочувствовали немецким женщинам, которые длительное время пребывали в подвалах, без еды, воды в антисанитарных условиях, — неряшливыми, в грязной одежде, голодными и перепуганными. А сотни тысяч наших солдат полегли на берлинских улицах, большинство из них это молодежь 19—20 лет.
Наш комбат — Болгаренко Владимир Григорьевич — учитель математики с Черниговщины, воевал с первых дней войны. С противотанковой орудийной батареей отступал к Сталинграду, дошел до Берлина. За время войны мы не слышали от него нецензурной брани. Если он нас сурово отчитывал, то говорил нам «Вы», и мы знали, что комбат очень сердит. Такими были и вторые командиры батарей: капитан Винник, старший лейтенант Линцевич и другие. Я не знаю, чтобы в нашем полку были случаи мародерства или насилия над женщинами.
Да, мы освобождали Берлин. Мы делали солдатскую работу — грязную, кровавую, вонючую. Мы воевали с немцами — лучшими солдатами Европы. Мы были, как и немецкие вояки, безжалостными, жестокими. Но я не знаю, чтобы наши солдаты совершали надругательство над женщинами. Ни за себя, ни за своих однополчан мне не стыдно. Не было за нами аморальных поступков против немецких женщин.
Соглашаюсь, что в некоторых частях они были, не думаю, что это были массовые, системные преступления. Жаль, что наши моряки утопили корабль «Гусилов», на котором, кроме военных, было около 8 тыс. беженцев. Но ведь это был военно- транспортный корабль немецких военно-морских сил. Кто и когда вспомнит сколько женщин, детей погибло от немецких бомб и снарядов в блокадном Ленинграде, сколько эшелонов с нашими беженцами разбомбили немецкие пилоты, сколько сожжено заживо мирных жителей Украины, Беларуси, России в церквях, кладовых, клубах... Это хорошо, что западные социологи так пристально исследовали, где и сколько было изнасиловано немецких женщин.
Там работает женская организация «Эмма», которая исследует эту проблему, проводит опрос пострадавших и очевидцев. А когда и кто исследует — сколько от Кольского полуострова до Волги — было подвергнуто насилию, замучено наших несчастных женщин с 1941 по 1944 годы? Кто исследует судьбу наших женщин, которые родили детей от немецких солдат, и которым никто не верил, что они были изнасилованы? В Украине, Беларуси, России и Молдове еще много живых, уже стареньких женщин, которые могли бы рассказать ужасные истории, пережившие во времена немецкой оккупации. Но кто их об этом спросит? Ведь господин Бродзинский болеет за Европу, а мы пока там не числимся.
