Тождественны ли Kiev и Kyiv?

На прошлой неделе я летал на международную конференцию по физике горячих электронов в Вильнюс. В самолете «Международных авиалиний Украины», как это заведено в больших авиакомпаниях, для каждого пассажира в спинку кресла предыдущего ряда был вложен «глянцевый» бортовой журнал «Панорама». Не буду пересказывать его содержание — он соответствует цели развлечь рядового пассажира рассказами о разных интересных местах планеты во время полета. Зато остановлюсь на форме — что влечет за собой разговор о вещах внешне малозначимых, но в действительности очень важных.

Все тексты «Панорамы» в пределах той же страницы поданы на двух языках — украинском и английском. Так принято в цивилизованном мире, но в Украине МАУ сегодня — скорее отрадное исключение: авиакомпании, которые появились на наших трассах после краха «Авіасвіту», уже в основном в своей печатной продукции к государственному языку в соответствии с «веяниями времени» не прибегают.

Зато англоязычная часть «Панорамы» оставила горький осадок. Не нехваткой профессиональности перевода (переводчики ловкие и даже образцово политкорректные — украинское устоявшееся «Прибалтика» воспроизводится нормативным для мира «страны Балтии»). Но во всем журнале, от приветствия президента МАУ Юрия Мирошникова и до карты с обозначенными авиарейсами, названия украинских городов переданы  по английски так, как это было принято во времена СССР: Kiev, Kharkov, Dnepropetrovsk, Lvov, Ivano-Frankovsk.

Украинцы — далеко не единственная постколониальная нация, которая стала перед проблемой: как заставить мир привыкнуть к своим аутентичным названиям вместо версий, внедренных в обращение еще колонизаторами. Тем, кто этого хотел, это рано или поздно удавалось: все приучились говорить «Тайвань» вместо португальского «Формоза», «Шри-Ланка», «Мьянма» и «Мумбай» вместо английских «Цейлон», «Бирма» и «Бомбей». Даже на карте соседней Федерации Якутия теперь называется «Саха», а Тува стала «Тывой».

Да и Литва, в которую я летел, не только приучила Европу к названиям «Вильнюс» и «Каунас» (вместо польских «Вильно» и «Ковно»), но и пристально следит за тем, чтобы в предназначенной для туристов англоязычной продукции известные литовские магнаты назывались «Радвилами», а не «Радзивилами»,  а славный поэт, воспевавший Литву в «Пане Тадеуше», — «Адомасом Мицкявичусом», а не «Адамом Мицкевичем». И, хоть в последнем случае литовцы, возможно, пересолили, их чувству национального достоинства можно только позавидовать. Наверное, именно это чувство помогло им построить нормальное уютное европейское государство, в столице которого безоговорочно доминирует литовский язык (на котором 100 лет назад в Вильне говорило около 5% — но это уже тема для другого разговора).

Почему люди стремятся, чтобы в мире их воспринимали именно в собственной «языковой одежде» — понять несложно. Ведь за немецким «Лемберг», польским «Львув», русско-советским «Львов» — собственные, как теперь принято говорить среди гуманитариев, нарративы, вряд ли приятные во всем жителям нынешнего украинского города с названием «Львів». Да и когда Kyiv воспринимается как название суверенного государства, стремящегося интегрироваться в Европу, то Kiev неминуемо влечет за собой и весь комплекс «Русского мира», и мысль о естественности требований Путина немедленно приобщить Украину к Таможенному союзу.

А как все же правильно с точки зрения филологии? Каждый язык, конечно, имеет свои собственные законы. И когда украинское правительство в 1992 году постановило писать по английски Kyiv, а не Kiev, то для англоязычного мира это было только пожеланием. Но в 2006 году это написание официально принял Государственный департамент США, а немного погодя — и британский Форин Офис. Следовательно, для двух наибольших англоязычных держав мира оно сделалось нормативным. И то, что Kiev все еще употребляется достаточно часто параллельно с ним — в значительной степени вина тех украинцев, которые, вопреки правилам и здравому смыслу, дальше пишут по-колониальному (а также руководителей тех государственных и негосударственных украинских структур, которые одобряют или поддерживают такое написание).

Конечно, на уровне государственных документов у нас, в настоящий момент, почти все в порядке. Да и бизнес медленно приучается: новый введенный в действие перед Евро-2012 отель был назван таки Kharkiv, и сразу же случайно встреченный мною американец назвал этот город в разговоре на английском именно так. Не говорю уже о коллегах-ученых: независимо от разговорного языка, в англоязычных статьях они в подавляющем большинстве пишут Kyiv, Kharkiv и Dnipropetrovsk.

Но и негативных примеров достаточно. Среди них — упомянутый мной бортовой журнал МАУ «Панорама», который гордится тем, что в течение месяца его просматривает полмиллиона пассажиров. Следовательно, из них, по меньшей мере, несколько сотен тысячи иностранцев: а) будут удивляться, как Kiev соотносится с Kyiv, о котором идет речь в официальных документах, б) получат предметный урок относительно уровня самоуважения и национальной гордости тех загадочных «юков», столицей которых является Kiev.

Хочу сразу предостеречь: я ни в коем случае не зарюсь на право русских говорить «Киев», а поляков — «Киюв». Так исторически сложилось. Но нормальный интеллигентный русский или поляк никогда не будет навязывать это свое произношение всему миру. (Хотя и нормы самого русского языка иногда корректируются: эстонцы добились от русских еще в конце 1980-х писать «Таллинн» с двумя «н» в конце, а якуты несколько позже приучили их к «Республике Саха». И даже «Білорусь» официально стала «Білоруссю»).

Я только хочу напомнить, что ведущие англоязычные государства сегодня уже официально приняли написание наших городов в украинской фонетической транскрипции. И держаться старой русской версии в самой Украине — значит, по меньшей мере, расписываться в своем комплексе национальной второсортности.

Я также понимаю, что сегодня украинское правительство вряд ли будет заниматься такими «пустяками». Следовательно — вся надежда на небезразличных граждан. Итак, прошу считать эту мою статью открытым письмом руководству МАУ с просьбой привести англоязычное написание названий украинских городов в бортовом журнале «Панорама» в соответствие с нормами, установленными правительствами Украины, США и Великобритании. (Даже действующий закон Кивалова-Колесниченко, несмотря на малую симпатию к украинскому языку, статьей 27 однозначно устанавливает: украинские топонимы на других языках передаются в транслитерации с государственного языка, — следовательно, нужно писать Kyiv). А заодно добиться, чтобы это же написание было принято и в международных авиационных перевозках. Ведь то, что в наших электронных авиабилетах до сих пор пишут Kiev, означает только одно: Украина до сих пор не поднимала этот вопрос в соответствующих структурах. Потому что те, кто хотел — своего давно добился!