Заокеанская наивность или сознательная заангажированность

Многие люди, которые всю сознательную жизнь прожили в свободном мире, очевидно, и не догадываются, что за их пределом может существовать режим, где есть такое явление, как приписки. Скажем, чтобы заработать награды за высокие урожаи, скрывают дополнительно засеянные площади, чтобы вывести в передовики одну из доярок, ей записывают надоенное другими труженицами молоко. В середине 1930-х годов в Советском Союзе организовали движение стахановцев, когда на одного забойщика работал чуть ли не весь коллектив шахты.

Почему с этого начинаю? Да потому, что американский профессор Олег Воловина в своей статье «Террор голодом: как научно обосновать количество жертв?» (День, 13—14 июля 2018) хочет убедить читателей уважаемой газеты, что «в Советском Союзе данные фальсифицировались, лишь если для этого была уважительная причина». А потому, мол, «большинство демографической статистики было собрано и проанализировано профессионально и не было поддельно».

Так мыслит из-за океана профессор Воловина, не осознавая, что искажение статистических данных стало обычной будничностью в СССР, а реальные показатели развития страны могли существовать разве что в так называемых «особенных папках». Для профессора Воловины и возглавляемой им украинско-американской исследовательской группы эти потери достигают 3,8 миллионов лиц, и эту позицию он считает единственно правильной, поскольку, мол, указанная «цифра подтверждена международным научным истеблишментом, обеспечивает твердую и достоверную основу нарратива Голодомора».

Пытаясь убедить читателей «Дня» в своей правоте, профессор Воловина добавляет: «В течение последних 30 лет более 20 зарубежных ученых (Ф. Лоример, Г. Конквест, М. Ливи-Баччи, Ж. Валлин и проч.) пытались провести оценку потерь Голодомора и практически все их оценки колеблются в пределах от 2,8 до 5,0 млн. Однако все эти исследования были отброшены без рассмотрения и анализа».

А отброшены они таким образом, по мнению профессора Воловины, автором этих строк, который заявляет о другом количестве потерь от Голодомора 1932 — 1933 годов, — по меньшей мере 7 миллионов по исследованиям на сегодня.

На эти обвинения могу ответить только одним: никто не отбрасывает трудов, зарубежных исследователей, но могли ли они анализировать до недавнего времени спрятанные первичные документы украинских архивов, если не работали в них? А именно из них, как по мне, и нужно начинать устанавливать конкретную цифру потерь от Голодомора 1932 — 1933 годов, потому что и обнародованные Москвой через 50 лет данные переписи 1937 года не такие уж и достоверные по Украине, как утверждает профессор Воловина.

Да, эта перепись через 8 месяцев после его проведения была признана дефектной и отменена, а его организаторы — репрессированные. Но пока данные первичного учета дошли от украинского села к Москве через район, область и республику, то они удивительным образом трансформировались. Скажем, за первичными документами Всесоюзной переписи населения 1937 года его наличие в отдельных районах области Каменец-Подольского не совпадает с теми данными, которыми уже оперировали в Управлении народнохозяйственного учета УССР, когда отчитывались к ЦК КП (б) У и Совнаркома УССР. В частности, в обнаруженных местных материалах населения Дунаевецкого района составляло 36.784 лиц, а в республиканской сводке его здесь уже значилось 44,3 тысяч лиц, в Каменец-Подольском соответственно 76.286 и 108,3 тысяч, в Староконстантиновском — 44.540 и 61,5 тысяч, Деражнянском — 30.381 и 36,2 тысяч. Полностью вероятно, что такие результаты могут оказаться и в отдельных районах других областей, когда удастся разыскать первичные материалы переписи — до сих пор этим никто не занимался.

Но если грустить даже указаны завышенные показатели с данными из других регионов, которые сохранились в прежнем спецархиве, то окажется, что количество населения УССР за переписью 1937 года не 28.383,0тисячі, а на 532 тысячи меньше! То что же это за честную перепись, тем более, что он не указывал о месте рождения человека, а следовательно невозможно было определить миграционные процессы. Об этом демограф Воловина должен был бы сказать, однако он обошел такой чрезвычайно важный вопрос для определения количества жертв Голодомора 1932 — 1933 годов.

В конечном итоге, и до сих пор никем не посчитано, сколько конкретно завезено в украинские города работников из России и других советских республик. Ведь в переписи 1937 года, которая показала уменьшение населения УССР в сравнении до 1926 года, они фактически занимают места тех, кого Украина потеряла за этот период.

Кстати, сотни тысяч россиян и белорусов, которые переселялись Кремлем в вымершие украинские села, также заняли в переписи 1937 года место тех наших земляков, которых Голодомор положил в сырую землю в 1932 — 1933 годах.

А еще такими непосчитанными украинцами были те, кто умер голодными в России и Беларуси, куда пошли в надежде на спасение, или по пути в эти регионы, когда их трупы бросали в огромные ямы около железнодорожных станций. А сколько расстреляли советские пограничники голодных людей, которые убегали на запад, или же сами они утонули в Збруче или Днестре? А сколько заморили голодом осужденных за пять колосков? Скольких погубили каннибалы — перечень неучтенных смертей чрезвычайно большой.

А как быть с учетом умерших на севере украинцев, которых в соответствии с постановлением ЦК ВКП (б) от 8 марта 1933 года должны были вывезти из мест лишение свободы в УССР в спецлагеря ОДПУ в количестве 40 тысяч лиц, «не зависимо от физического состояния и возраста»? Куда отнести жертв той категории «преступников» за срезание колосков, которых погнали на строительство каналов, где и они, истощенные голодом и непосильным трудом, быстро умирали?

Высланных за невыполнение непосильных хлебозаготовок или так называемых кулаков, дети которых массово начали вымирать в условиях сурового Севера?

До организованного переселения на новостройки социализма?

Сложив головы в тайге, они уже теперь — потери России? Разве Украина-мать должна быть безразличной к такой смерти своих детей?

Разве это не потери Украины от Голодомора? Или их отнести к неорганизованным мигрантам?

Нет! Это вызванные Голодомором потери, которые должны быть отнесены к реестру украинской нации!

И пусть для американского профессора Воловины — это «безнадежное задание», но наша обязанность — таки «составить комплексный список всех возможных смертей и пытаться их подсчитать». И не только в пределах бывшей УССР, но и на всех украинских расселениях, в первую очередь на Кубани, где не просто выморили голодной смертью сотни тысяч потомков запорожских казаков, но и запретили даже украинское слово в школах, в газетах, на радио специальными постановлениями Москвы в декабре 1932 года.