«Сейчас мы на «подростковом» уровне...»

Юридический факультет Ужгородского национального университета относится к той когорте образовательных подразделений вуза, которые создавались в соответствии с требованиями времени в годы независимости Украины. Изучать юриспруденцию в УжНУ начинали на кафедре правоведения, которую учредили в 1991 году на экономическом факультете, а собственно юридический факультет появился в 1993 году. Сегодня юрфак относится к числу наиболее популярных и мощных факультетов УжНУ. И в этом незаурядная заслуга его нынешнего декана, молодого и амбициозного доктора юридических наук, умелого организатора образовательного процесса, профессора Ярослава ЛАЗУРА.

«СЕГОДНЯ ПРАВО ОТМЕЖЕВЫВАЕТСЯ ОТ ГОСУДАРСТВА»

— Пан Ярослав! Вы — сын профессора-физика — избрали делом своей жизни юриспруденцию. Какой была ваша мотивация? Отец не обиделся, что не стали продолжателем семейной династии?

— В школьные годы мне действительно больше всего нравился именно блок физико-математических дисциплин, в старших классах я даже успешно выступал на олимпиадах по математике. Очевидно, это было детское стремление подражать отцу-физику, да и мама-врач тоже любила точные науки. Но в старших классах я принял решение поступать на юридический факультет. Большую роль в этом сыграли учителя. Любовь к юриспруденции как сфере человеческих взаимоотношений привил мне наш талантливый школьный учитель правоведения Ужгородской классической гимназии Федор Брецко. Дополнительно я посещал занятия у Ильи Евича, который является настоящей легендой юриспруденции. Результатом всего этого стало успешное поступление на юридический факультет УжНУ в 1997 году. По окончании юрфака стажировался и работал в аппарате Верховной Рады Украины, учился в аспирантуре, защитил кандидатскую и докторскую диссертации, стал деканом. Отец — доктор физико-математических наук, профессор Владимир Лазур, действительно видел во мне физика, и мы даже дополнительно занимались с ним этим предметом. Но я благодарен, что он принял мой выбор, помогал мне во всем и сегодня радуется каждому моему успешному шагу.

Уже тогда я воспринимал юриспруденцию как науку социальной философии с проблематикой равенства, справедливости, потому что еще античные философы считали юриспруденцию близкой к математике, наукой о равенстве, которая обеспечивается нормами поведения, которые формируют справедливую организацию общества. Одно из наиболее популярных течений в юриспруденции             — математическое моделирование правовых отношений. Принимая участие в международных научных конференциях, достаточно часто сталкиваюсь с такими вопросами, как смарт-контракты, ІТ-право, искусственный интеллект в юриспруденции. Речь идет даже об автоматизации судопроизводства. Особенно это становится нужным во времена, когда экономика глобализируется и создаются транснациональные компании со своим локальным влиянием.    

Сегодня право отмежевывается от государства. Если в советские времена изучали право как инструмент государства, то теперь это два автономных общественных явления. Право обеспечивает функционирование намного больше субъектов, чем просто государство, как организацию общества. Когда мы говорим о таких терминах, как территория, аппарат государства — то право уже давно вышло за эти пределы. Теперь появляется проблема, чтобы государство не ограничивало право, которое основывается на субъективных естественных правах, где государство несет сервисную роль. В первую очередь государство должно не вмешиваться и защищать эти права.

«ЧТОБЫ БЫТЬ ХОРОШИМ ПОЛИТИКОМ, ЭТИМ НУЖНО ЗАНИМАТЬСЯ СИСТЕМНО И НА ПРОФЕССИОНАЛЬНОМ УРОВНЕ»

— Почему вы не пошли в практическую юриспруденцию, а отдали преимущество науке?

— С самого начала я ориентировался на практическую юриспруденцию и готовился посвятить себя именно этой сфере. Однако, как это часто бывает, в судьбу вмешался случай. Еще будучи студентом, получил стипендию на стажировку в Верховной Раде, стал помощником председателя Комитета правовой политики и прав человека Верховной Рады и ориентировался на практическую работу в аппарате ВРУ, а после стажировки остался там работать. Работа в Верховной Раде связана, прежде всего, с законопроектным делом, которое тесно переплетается с научной работой, и грех было не воспользоваться этим случаем. Поэтому, параллельно с практической работой над законопроектами, я занялся и наукой. Для этого были все возможности как у нас на факультете, так и в Институте законодательства Верховной Рады, где защитил кандидатскую диссертацию, а в дальнейшем и докторскую.

После создания семьи и возвращения в Ужгород я еще долго занимался только практикой. Ориентировался на административное судопроизводство, хозяйственно-правовые отношения. Поэтому до 2010-2011 года больше чувствовал себя практиком, хоть уже имел 0,25 оклада на факультете по совместительству. Тогда случилась трагедия: умер наш легендарный профессор Василий Керецман, который учил меня административному праву. После этого я перенял его дисциплины и полностью занялся образовательной работой на факультете.

— Работая в аппарате  Верховной Рады, не соблазнились идти в большую политику, принимать участие в парламентской гонке?

— Многое из того, что я там видел, как раз отбивало у меня желание заниматься политикой. К тому же я принял для себя решение заниматься чем-то одним, не распыляться на разные векторы. Думаю, если бы занимался еще и политикой, то не мог бы качественно работать в юриспруденции. Я с уважением отношусь к политической деятельности, это важная область жизни общества, но у меня не было достаточно мотивации развиваться в этом направлении. Чтобы быть хорошим политиком, этим нужно заниматься системно и на профессиональном уровне, не быть занятым другой деятельностью. А когда ты чувствуешь, что за тобой стоит мощный коллектив студентов, преподавателей, взять дополнительно на себя еще и такую политическую ответственность — это должно быть очень взвешенное решение.

«ПРЕПОДАВАТЕЛЬ ЗА КАФЕДРОЙ ДЕЛАЕТ НЕ МЕНЬШИЙ ВКЛАД В ПОЛИТИЧЕСКУЮ СФЕРУ ОБЩЕСТВА, ЧЕМ ПОЛИТИК ЗА ТРИБУНОЙ»

— А сегодня такой мысли у вас не возникает? Ведь не секрет, что качественный состав парламента как предыдущего, так и нынешнего созыва, трудно назвать общественной элитой...

— Не люблю критиковать власть и разговоры о том, какая она у нас плохая. Ведь все мы должны понимать, что власть — это мы, наше отображение. Мы имеем такую политическую элиту, которая на данный момент отображает наше общество. И, честно говоря, я бы не обобщал всех политиков. Это такие же люди, как и мы. Такова у них профессия, они делают ошибки, эволюционируют. А то, что общественный уровень политической культуры граждан растет — это очень важно. Весьма возможно, что Украина проходит этот эволюционный процесс, будучи в определенных исторических условиях, о которых можно много говорить. В настоящий момент мы в этом смысле находимся на «подростковом уровне», когда общего социального политического взгляда у нас еще нет. Именно поэтому образование в высшей школе играет очень важную роль, можно даже сказать — ключевую. Я считаю, что преподаватель должен давать студентам такие навыки и знания, которые бы формировали из них настоящих граждан с настоящими общественными ценностями, чувством ответственности перед страной. Если нам удастся это сделать — наши студенты будут формировать и надлежащую власть. Убежден, что преподаватель за кафедрой делает не меньший вклад в политическую сферу общества, чем политик за трибуной. Университет является государственным учреждением, потому политикой в прямом смысле в аудитории мы не должны заниматься. Но мы формируем политическое мнение молодого поколения, потому вопрос политической деятельности для меня сейчас не на первом месте. Хотя «никогда не говори никогда»            — может наступить и такой момент, когда я буду иметь другое мнение.

«МОЛОДЕЖЬ СМОТРИТ НА ЮРИДИЧЕСКУЮ ПРОФЕССИЮ ИМЕННО С ПОЗИЦИИ ПРЕСТИЖНОСТИ»

— Что именно, с вашей точки зрения, мотивирует сегодня молодых людей идти в юриспруденцию: состояние и вес в обществе судей, прокуроров, адвокатов, их влияние в общественной иерархии?

— Молодежь смотрит на юридическую профессию именно с позиции престижности. Но не престижности в форме денег, службы или власти, а с точки зрения престижности как элемента уважения людей, общества к этой профессии. Конечно, одной идеи мало, ведь у каждого есть семья и желание получить материальную свободу. Поэтому хотелось бы, чтобы юридическая профессия была более материально оплачиваемой именно в легальной составляющей, чтобы государство заботилось о законодателях во всех проявлениях этой деятельности. Ведь у нас часто сосредоточивают внимание на состоянии только судей и прокуроров, о доходах которых ходят легенды. А я считаю, что везде должен быть сохранен элемент социальной справедливости. Рядовой юрист на государственной должности в администрации делает не менее важную работу для общества, чем судья или правоохранитель, ведь он обеспечивает эффективное правовое консультирование и деятельность того или иного органа власти на местном уровне. Поэтому заработная плата юристов, как и людей других профессий, которые служат обществу, не должна иметь настолько большие перепады и быть высокой только для избранной категории юристов. Но у нас, к сожалению, пока так.

Важно, что сейчас юриспруденция не только учит студента, чтобы он получил практические навыки, но и передает ему универсальные теоретические тенденции юриспруденции, которыми бы он мог пользоваться независимо от законодательства и содержания правоотношений, и иметь соответствующую законодательную логику, которую бы мог использовать в конкретной ситуации. Поэтому очень важны такие предметы, как философия, теория государства и права и другие.

«Я ВИЖУ ПРОЦЕСС ЭВОЛЮЦИИ»

— Вы являетесь участником ряда общественных и законодательных фондов. Насколько, по вашему мнению,  государство гарантирует гражданам соблюдение их прав и свобод, как в целом оценивает правовую ситуацию в государстве?

— Должность и личный интерес обязывают меня принимать участие во многих институциях на уровне совещательных и экспертных органов Министерства юстиции. Это и Экспертный совет Министерства по правовым реформам  юридического образования и науки, и так же и в нашем региональном уровне. Конечно, даже в самой развитой стране быть спокойным, что в государстве все хорошо с обеспечением прав и свобод человека, — невозможно. Тем более, в нашем государстве, которое имеет всего 30 лет и прошло очень сложный путь. Очень хочется, чтобы человекоцентристское построение государства стало не только декларативной нормой Конституции, но и было бы воплощено в каждой составляющей функционирования государства. Мы далеки от идеала в этом. В отличие от политиков, которые часто манипулируют такими правовыми категориями, как защита человека, на уровне повседневной работы, понимание важности этого вопроса есть. Следует дать необходимые инструменты для этого на среднее звено государственного уровня публичного администрирования. Независимо от того, как называется власть на данном уровне развития общества, я вижу процесс эволюции. На каждом уровне ответственность за свою работу со стороны государственного служащего со временем растет. И удовлетворение прав человека является сейчас приоритетом.