Борьба с терроризмом лишь подпитывает его глубинные корни
ТЕРРОРИЗМ КАК СИМПТОМ
Терроризм — это следствие тяжелой и запущенной цивилизационной болезни. В конечном счете, все сводится к одному жуткому процессу. Речь идет о деантропологизации, т.е. потере человечности, — всего того, что нас отличает от животных и роботов. Она имеет много проявлений, среди которых: моральный и правовой нигилизм, растущая агрессивность к человеку и природе, экстремальный индивидуализм, отчужденность между родителями и детьми, все большая зависимость от техносферы. Человечество стремительно втягивается в состояние хаоса, при котором «все дозволено» и «все возможно», а грань между добром и злом, войной и терроризмом, национально-освободительным движением и агрессивным сепаратизмом все больше и больше стирается. Кто террорист и кто жертва террора? Турция или народ курдов? Россия или Чечня? Вчерашние террористы Ицхак Рабин и Ясир Арафат — уважаемые люди и лауреаты Нобелевской премии мира, а недавние «борцы против диктатуры Франко и патриоты страны басков» — сегодня террористы и уголовные преступники. Однако вскоре, как прогнозируют политологи, возникнет независимая республика басков, и террористы опять станут героями, миротворцами и респектабельными политиками. «Победителей не судят!» — вот формула, принятая цивилизованным миром и в то же время вдохновляющая противостоящий ему политический терроризм. Однако мировоззренческий и этический хаос — это лишь одна, внешняя сторона проблемы терроризма.
КОЛУМБИЙСКИЙ ВАРИАНТ
Вторая состоит в том, что сегодня обездоленные массы все больше воспринимают терроризм как священное усилие (джихад), направленное на восстановление справедливости, как инструмент Божьего промысла. Бесперспективно бороться с явлением, не только не находящим в обществе морального осуждения, но и одобряемым им как метафизическое средство борьбы со злом.
ДЬЯВОЛЬСКАЯ МАШИНА ЖЕЛАНИЙ
Социальная несправедливость в мире существует издревле. Но в наше время реакция на нее настолько острая и специфическая, что для многих делает возможным моральное оправдание даже самых жестоких терактов. Для этого есть как минимум две причины.
Во-первых, пропасть между богатыми и бедными народами еще никогда в человеческой истории не была такой огромной. Богатый «Север» и бедный «Юг» — это уже словно две разные планеты, два параллельных мира, живущих собственными проблемами. «Север»: создана целая отрасль экономики, занятая борьбой с ожирением, только в США ее годовой оборот превышает 50 миллиардов долларов. «Юг»: голодает и хронически недоедает более миллиарда людей, ежегодно от голода умирает от 12 до 18 миллионов, из которых 2/3 — дети.
Во-вторых, только в наше время бедные народы оказались под мощным прессом «машины желаний» западной цивилизации, формирующей жизненные интересы и мечты, прежде всего у молодежи, не давая никаких шансов для их реализации. Пропаганда чужих, преимущественно недостижимых легальным способом, стандартов потребления и моделей жизни не только деморализует общество, вызывает тягу к «дурным» деньгам, разрушает человеческие души. Она порождает массовую зависть и ненависть к цивилизации, являющейся источником этой пропаганды, а самых активных поощряет к участию в разнообразных революционных войнах, джихадах, освободительных движениях. При этом грань между борьбой за освобождение и террором становится чрезвычайно зыбкой, а нередко и вовсе исчезает. Давнее зло порождает еще более уродливое новое зло. Бумеранг несправедливости возвращается к тому, кто его запустил.
ШАГ К «УКРАИНСКОМУ ВАРИАНТУ»
А теперь рассмотрим вопрос «Возможен ли «украинский джихад»?». Не спешите говорить «нет», ссылаясь на знаменитую украинскую кротость и национальные традиции миролюбия. Украина помнит разные традиции... Лучше взглянуть на то, как набирает обороты психологический двигатель потенциального терроризма. Пропасть между богатыми и бедными достигла невиданных размеров. Западная «машина желаний» работает на полную мощность. Разрекламированные жизненные стандарты доступные в лучшем случае 10% населения. Остальные 90% только облизываются, униженно признают свою второсортность и заряжаются тихой ненавистью. Американизированный кинематограф усиливает эту ненависть и даже указывает путь ее реализации — через насилие, нередко с подробным описанием соответствующего «передового опыта». Не хватает лишь безумной идеологии, которая указала бы пальцем на конкретных виновников такого извращенного положения вещей и призывала бы к «прямому действию». И такая идеология обязательно появится, если ситуация в обществе, экономике и политике не улучшится в течение ближайшего времени. Уничтожение украинского среднего класса еще не означает уничтожение возможностей организованного сопротивления несправедливому режиму. Просто сопротивление будет вынуждено реализоваться в самых грубых формах насилия. Не дай Бог, если в обществе оно начнет находить моральное оправдание. И хотя Украина — это не Колумбия, не будем зарекаться. Тем более что первый шаг в этом направлении сделан: «теневая», т.е. антизаконная и полукриминальная, экономика уже не осуждается, а воспринимается народом как спасение и благо...
