Что «славянство», что «арийство» — один бес

Парламентские события последних дней показали, что именно такого рассудочного понимания более всего не достает нашей политике: в то время как в России думают о России, у нас... тоже думают о России — одни с непонятной «любовью», другие — со столь же непонятной ненавистью.

Редакция предлагает читателям трезвый взгляд на украинско-российские отношения со стороны той самой здравомыслящей России, которая следует прежде всего своим интересам, чего и нам желает...

Именно сейчас, когда немного улеглись страсти по поводу ратификации-нератификации договора между Россией и Украиной, самое время предаться вольным размышлениям по поводу случившегося-неслучившегося. Еще летом 1991 года казалось невозможным, что Украина выйдет из состава СССР. Однако декабрьский референдум в этой республике положил конец Союзу. И мир не рухнул.

Сейчас кажется совершенно неприемлемым, что Украина вступит в НАТО. Однако до этого еще очень далеко, да и НАТО пока не зовет ее. Однако ж если это и случится, то так ли ужасно обернутся события? Это, конечно, риторика. А есть еще и история, которая напоминает нам, что Украина была вместе с Россией только триста с небольшим лет, что это время было наполнено конфликтами, войнами, противоречиями, раздорами национальными и религиозными. К концу двадцатого века человечество с трудом выработало цивилизованные принципы решения всех этих проблем, но далеко не всегда им следует. Геноцид — явление не только африканской, но и европейской политической жизни. И по сравнению с югославским кошмаром, события в СНГ развиваются куда более человечно.

Итак, национальный развод. Утверждать, что брак был долгим, счастливым и безоблачным никак нельзя. Но последние триста лет не были исключительно временами свар и разорений. И это касается не индустриализации-коллективизации, принесших Украине голодомор тридцатых, а прежде всего тех лет, когда, несмотря на порой дурацкую национальную политику некоторых русских чиновников и, увы, царей, империя все-таки выполняла функцию объединения народов и обогащения их культур.

Ведь у нас очень мало знают об Украине, украинцах и украинской истории. В частности о том, как митрополит Евлогий (Георгиевский), будучи еще епископом, а значит представителем реакционного имперского духовенства, защищал в Государственной думе украинское православное крестьянство Холмского края от национально-религиозной дискриминации со стороны польских помещиков. И добился-таки своего — край был выведен из состава Царства Польского (кстати, разделам и порабощению Польши предшествовали некоторые эпизоды русской истории с участием лжедмитриев и разорением Москвы). Владыка Евлогий, кстати, предотвратил в крае и еврейские погромы.

Было и другое — например, дневник Шевченко на русском языке, космополитичная (а значит, тоже имперская) Одесса, Новороссия и вообще все то, что зовется культурой русского Юго-Запада, а также... Впрочем, все походы по политической карте Украины и России неизбежно приведут в Крым и к крымской проблеме.

Дело ведь не только в Севастополе. Есть Крым Ушакова и Нахимова, но не менее значима для России и Таврида Пушкина, Волошина и Набокова, простившегося здесь с русской землей. Да и адмиральские фамилии порой возвращались в историю писательскими именами, напоминающим о том, что на русской службе бывали и сербы, как Войнович. И то, что не имеет правового решения, может иметь решение моральное. Например, взаимное признание прав на культурный кондоминиум — совместное владение историческими и культурными ценностями, а не только флотом и базами. Но и с правовой точки зрения все не так просто. Полномочия людей, подписавших Союзный договор в 1922 году, гораздо более сомнительны, чем полномочия тех, кто подписывал Беловежские соглашения. Законность советской власти и в России-то неочевидна, а уж в других республиках... И из этого следует весьма настороженное отношение к законности территориальных изменений, проведенных в годы существования Союза.

Но ведь на то и Содружество, чтобы преодолеть все, что накопилось за годы «дружбы народов», подкрепленной депортациями, этническими чистками, пересмотром границ. Однако, чтобы начать с чистого листа, надо бы его действительно почистить, то есть проявить добрую волю к сосуществованию.

В этих заметках я принципиально не хочу лишний раз перечислять факты и так уже неоднократно упоминавшиеся. Перечисление национальных обид, нанесенных экстремистами и просто дураками (русскими и украинцами), русской и украинской культуре и истории за последнее время, на руку только экстремистам и дуракам. Однако ж существование не только на просторах СНГ, но и в истории обязывает к тому, чтобы помнить все. И не увлекаться тем, что кажется легким и простым, а на самом деле таковым не является. Ну с чего политики взяли, что обострение отношение с Украиной, борьба за Севастополь и Крым приведут в восторг избирателей? Ведь до сих пор даже активная и нравственно оправданная борьба за права русскоязычного населения в странах Балтии не приносила больших политических дивидендов. Людей гораздо больше интересует то, что происходит у них дома. Парадокс в том, что попытка выяснить отношения с Украиной весьма полезна с точки зрения преодоления старого и пустого стереотипа — легенды о славянском единстве, которую так любит президент Лукашенко. У России и русских есть национальные интересы, которые не должны подчиняться каким-то надуманным схемам, вроде славянского братства. Разговоры о славянском союзе и единстве — это припоминание о расистских опытах Сталина, подражавшего своему сопернику (но вовсе не противнику) Гитлеру. «На улице Горького садили липы», — так Тендряков передал ощущение преемственности, наследования советской власти нацистскому режиму после войны, итогом которой Сталин назвал победу славянства в историческом противостоянии германскому миру. Что славянство, что арийство — один бес. И один результат — национальная деградация.

Славянство — всего лишь этнолингвистическая общность, как германские или романские народы. Объяснять же, что славянского единства нет и не было, чему после распада Югославии вообще никаких доказательств не надо, бессмысленно. Расизм, в отличие от здорового мещанского национализма, иррационален.

Но ведь взамен предлагается новая схема, активно использующая старые страхи. Ту же НАТОфобию, например. Или разговоры о дискриминации русских. При всем уважении к Юрию Михайловичу Лужкову придется отметить, что русские в Украине — национальное меньшинство. Потому что 25% — цифра взята из его выступления — это действительно меньшинство. И русские в Украине — иностранцы, если они граждане России. А граждане Украины, независимо от национальности, — иностранцы в России.

Но деваться некуда — соседствовать и предъявлять друг другу территориальные претензии невозможно. Это только измотает нервы и истощит кошельки, поскольку без нормализации не отношений даже, а атмосферы взаимного сосуществования ничего хорошего не будет. Договор ратифицирован, но на определенных условиях. С точки зрения международного права — это нонсенс, но, видимо, члены Совета федерации никак не могут понять, что Украина все-таки — заграница. Однако придется.

А пока я обо всем этом рассуждал, пришло сообщение, что украинские парламентарии, как будто хохмы ради, взяли да и выполнили условие российских губернаторов. Кто из братьев славян оказался умнее, а кто сам себя высек — это уж решайте сами.