Кларенс ДЖОНС: «Махалия Джексон воскликнула: «Расскажи им о мечте, Мартин!» — и он начал импровизировать»

Кларенса Джонса называют соавтором известной речи «У меня есть мечта», произнесенной Мартином Лютером Кингом ровно 50 лет назад во время массовых демонстраций в Вашингтоне. Она стала самым ярким моментом движения за гражданские права в Соединенных Штатах и признана американским обществом ораторского искусства лучшей речью ХХ века. Сам Кларенс Джонс оценивает свою роль в ее подготовке значительно скромнее и не претендует на соавторство. Он был другом, юристом и политическим советником доктора Кинга, поэтому регулярно помогал ему в подготовке текстов для выступлений и статей. После гибели своего друга Кларенс Джонс не покинул движение и не потерял веру в ненасильственное сопротивление. В США он получил славу как правозащитник и посвятил жизнь тому, чтобы распространять информацию о деятельности Мартина Лютера Кинга и его гуманистических идеях. Вместе с тем он сделал успешную карьеру на Уолл-стрит и стал первым темнокожим на Нью-Йоркской фондовой бирже.

Мартин Лютер Кинг характеризовал Кларенса Джонса как «здравомыслящего человека, глубоких взглядов, чрезвычайно преданного и самодостаточного». С этим человеком мне посчастливилось поговорить о сотрудничестве с доктором Кингом, движении за гражданские права, избрании Барака Обамы, оранжевой революции и, конечно, «Мечте».

— Вы были спичрайтером Мартина Лютера Кинга и помогали ему в подготовке речей и статей. Вас называют одним из авторов его знаменитой речи «У меня есть мечта», которую он произнес 28 августа 1963 года. Каким в действительности был ваш вклад?

— Я не считаю себя автором речи. Я только подготовил некоторые тезисы и абзацы, которые советовал в ней использовать. Речь не была написана за один вечер. На протяжении трех недель до ее произнесения доктор Кинг обсуждал со мной и другими коллегами то, что должен был сказать. Чтобы посодействовать его подготовке к этому событию, я написал черновик с начальными абзацами. До того момента, как я их услышал в день речи, я не знал, использует он их или нет. Я просто стоял и слушал его вместе со всеми. И потом услышал, что первые шесть-семь абзацев он произнес без каких-либо изменений. Но потом продолжил своим собственным материалом. Важно понимать, что знаменитые части речи «У меня есть мечта» не были подготовлены предварительно. Они были абсолютно спонтанными, это была чистая импровизация. И началась она как ответ Махалии Джексон, любимой госпел-певице Мартина Лютера Кинга, которая выступала на сцене перед ним. Во время речи она была рядом и в какой-то момент воскликнула: «Расскажи им о мечте, Мартин! Расскажи им о мечте!». И именно эти слова стали толчком к тому, что доктор Кинг отошел от подготовленного текста и начал эту спонтанную импровизацию, используя фразу «У меня есть мечта».

— Речь стала чрезвычайно важным моментом движения за гражданские права. Но оно началось еще в 1955 году. Когда вы присоединились к нему и как познакомились с Мартином Лютером?

— О нашем сотрудничестве я написал две книги, в каждой из которых очень детально рассказал, как мы встретились. Это произошло в 1960 году, когда мне было 29  лет. После службы в армии во время войны в Корее я окончил юридическую школу Бостонского университета и жил в Калифорнии. Однажды мне позвонил по телефону из Нью-Йорка Джордж Хьюберт Делейни и сказал: «Я главный юрист Мартина Лютера Кинга. Его привлекли к криминальной ответственности по обвинению в налоговом мошенничестве. Вместе со мной над этим делом работают еще трое юристов, но нам нужная помощь такого специалиста, как вы, чтобы разобраться во всех финансовых деталях».

— Ваше движение поддерживало и белое население Соединенных Штатов. Насколько важной была эта поддержка?

— Очень важной. Мартин Лютер Кинг понимал, что мы не сможем добиться успеха, если не убедим белое население, составлявшее 88 % жителей США, что расовая сегрегация — это аморально, что необходимы равные права для всех, что это в их интересах. Мы осознавали простую истину: если бы нам это удалось, то расовая сегрегация просто исчезла бы. Кроме того, поддержка белого большинства давала огромный количественный прирост нашему движению, придавала ему совсем иной масштаб.

— Кстати, хорошим примером участия белого населения в движении за гражданские права были музыканты. В частности, участники группы «Питер, Пол и Мэри». Их считали музыкальными иконами движения. Если не ошибаюсь, они тоже выступали в день произнесения речи «У меня есть мечта»?

— Совершенно верно. Они были на том митинге и выступали вместе с упомянутой Махалией Джексон и Бобом Диланом. Я знал и Питера Ярроу, и Пола Стуки, и Мэри Трэверс. Питер и Мэри были моими близкими друзьями. К сожалению, Мэри уже нет в живых. Но Питер остается моим дорогим другом. Он излучает добро и любовь. Для меня он является самым ярким примером поддержки нашего движения белыми артистами, людьми из художественных кругов. Хотя, конечно, таких ярких примеров было много. И трио «Питер, Пол и Мэри» было образцом той части белого населения, которая поняла, что отмена сегрегации в интересах всей страны, что Америка не будет по-настоящему свободной страной, пока свободными не будут афроамериканцы.

— Движение за гражданские права, возглавляемое Мартином Лютером Кингом, было ненасильственным. Именно на таком характере борьбы настаивал его лидер. Вместе с тем закончилось все трагически: был убит сам доктор Кинг, после чего страну охватили беспорядки. Не отчаялись ли вы тогда в мирном подходе к борьбе?

— Здесь важно отметить, что в 60-е годы жертвой насилия и убийств стал не только мой дорогой друг и коллега Мартин Лютер Кинг. Был убит и президент Джон Кеннеди, а позже и его брат Роберт, который был сенатором и баллотировался в президенты. Погиб и Малкольм Икс — исламский проповедник и борец за права афроамериканцев. Поэтому в те годы были убиты сразу четыре выдающихся лидера, которые принимали участие или поддерживали движение за гражданские права.

Убийство доктора Кинга стало для меня личным испытанием относительно преданности ненасильственным методам борьбы. Моя реакция в первые секунды, когда я узнал, что его застрелили, была: «Они все же его достали» («They finally got him»). Потому что я и мои коллеги, которые постоянно работали с Кингом, были свидетелями многочисленных угроз, постоянно поступавших в его адрес. Поэтому не стоял вопрос, будет ли убит Мартин Лютер Кинг. Вопрос был только в том, когда это произойдет.

Для нас он был настоящим апостолом в борьбе за гражданские права. Поэтому после этой трагедии для нас, для меня лично, было важно не поддаться той злобе, той горечи, которая в каждом из нас возникла. Потому что я понимал, что, поскольку я был его другом и верил в то же, что и он, я должен продолжать его дело. Однако в те дни я очень сильно сомневался, что смогу остаться в Соединенных Штатах и дальше этим заниматься. И не из-за страха, а из-за того, что могу сгоряча наделать много глупостей. Однако здравый смысл во мне перевесил и я продолжил дело доктора Кинга и не потерял веру в наше движение.

— Наверное, в тот момент представить, что президентом США еще при вашей жизни станет афроамериканец, было просто невозможно?

— Я думаю, что избрание Барака Обамы, сенатора штата Иллинойс, президентом США как раз является свидетельствам того, как движение за гражданские права фундаментально изменило Соединенные Штаты. Именно благодаря этой борьбе стало возможным то, что президентом был избран представитель афроамериканского населения, которое еще полвека назад не имело никаких гражданских прав.

— Встречались ли вы с Бараком Обамой после его избрания президентом? Что вы ему сказали ввиду вашего опыта, возраста и предыдущей борьбы?

— Нас не связывают какие-то дружеские отношения. Однако я имел честь быть приглашенным на встречу с ним и общаться с глазу на глаз. Я продолжаю получать от него предложения относительно новых встреч в Овальном кабинете. Однако у нас все никак не получается     — у обоих весьма напряженный график. Но это приглашение остается в силе.

Я могу рассказать вам, что я ему сказал непосредственно 19 января 2012 года, когда получал награду от Джорджтаунского университета. Церемония проходила в Центре Кеннеди, что в Вашингтоне. И на ней присутствовали Президент и Первая леди. Зал был заполнен. И, обращаясь к Президенту, я сказал, что когда смотрел по телевидению официальное провозглашение его избранным президентом США, то люди, которые были со мной в одной комнате, плакали от радости. Это были мои коллеги из Института Мартина Лютера Кинга при Стэнфордском университете. И когда меня спросили, плакал ли я, когда Обаму избрали, то я ответил, что нет. Я сказал, что мои слезы были по всем тем людям, которые положили жизнь за то, чтобы это событие стало возможным. Это Мартин Лютер Кинг, другие правозащитники и активисты, которые стали жертвами репрессий и убийств. После этих слов Президент и весь зал Центра Кеннеди встали и аплодировали на протяжении по меньшей мере минуты.

— Если говорить о последствиях движения для вас лично, то здесь есть интересный факт: вас называют первыми темнокожим на Уолл-стрит. Что имеется в виду?

— Я был единственным ребенком у своих родителей. Они работали прислугой: мать на кухне, а отец — садовником и водителем. У них не было высшего образования. Отец окончил восемь классов школы, а мама четыре. Однако они вкладывали все свои силы в то, чтобы я получил хорошее образование.

Когда я работал юристом и политическим советником Мартина Лютера Кинга, часть моих бизнесовых интересов касалась разнообразной предпринимательской деятельности, в результате которой меня пригласили стать партнером инвестиционной компании Carter, Berlind & Weill. Кажется, это было в 1966-м, и это был первый случай в истории, когда афроамериканец стал партнером фирмы, которая работает на Уолл-стрит.

— Это ваш первый визит в Украину. Что вы знали до него о нашей стране?

— Я знаю об Украине то, что и большинство людей знают о ней из телевидения и газет, которые мы читаем. Несколько лет назад об Украине очень часто говорили в наших медиа в связи с оранжевой революцией. Было много публикаций, привлекших внимание людей. Мне кажется, что Украина после оранжевой революции, так же как и США после движения за гражданские права, изменилась и уже никогда не будет такой, как раньше. Более того, ваша страна вдохновила и дала замечательный пример ненасильственной борьбы за собственные права людям во всем мире.

— Могли бы вы сравнить движение за гражданские права, которое было в 60-е годы в США, и события 2004—2005 гг. в Украине? Можно ли их сравнивать в принципе? Если да, то какие общие черты вы могли бы отметить?

— У них много общих черт, но есть и существенные отличия. В обоих случаях люди боролись за то, чтобы к ним относились на равных условиях. В Украине, разумеется, не возникало проблем с расовой дискриминацией. Но в Украине люди тоже выступили за справедливое отношение к ним. И я считаю, что надо отдать дань уважения тем лидерам, которые смогли обеспечить мирный характер этой борьбы. Именно ненасильственное сопротивление является одной из самых главных общих черт между этими двумя движениями.

— Вас можно назвать и юристом, и банкиром, и ученым, и преподавателем, и писателем, и правозащитником. Какая ваша основная деятельность сегодня?

— О, я не являюсь всем этим одновременно! Это вещи, которыми я занимался в разные периоды своей жизни. Сегодня я преподаватель и исследователь при Стэнфордском университете и университете Сан-Франциско. В обоих я читаю авторский курс, который называется «От рабства до Обамы». Но если говорить о главном призвании, то мне бы хотелось, чтобы меня знали и вспоминали как того, кто провел жизнь, рассказывая и распространяя гуманистические идеи Мартина Лютера Кинга, чрезвычайного человека, который посетил нас в ХХ веке и с которым я имел честь и благословение работать вместе. Эта неожиданная историческая роль для меня — огромный подарок судьбы. 

Фото предоставлено автором