На краю света

Где-то в начале января прошлого года возвращается мой муж с работы и заявляет, что поедет в экспедицию за Полярный круг. Так все началось.

Мой муж — электронщик, инженер-энергетик, я — филолог, PR-специалист. Обычные люди, живущие в Кракове. Прочитав объявление о наборе членов XXV польской полярной экспедиции на научную станцию на Шпицберген, решили, что надо изменить образ своей жизни, и отправили резюме.

Потом было собеседование в Варшаве, мучительное ожидание ответа. И наконец — мы узнаем, что проведем год в Арктике вместе.

Перед отъездом мы прошли несколько тренингов: учились управлять лодкой, стрелять, оказывать первую медицинскую помощь и многое другое, иными словами, становились подготовленными полярниками.

В конце июня мы отчалили от берегов Польши на корабле «Горизонт II» и пошли на север, чтобы через 10 дней оказаться в месте, где нам придется провести весь следующий год жизни. По дороге, по старой морской традиции, мы познакомились с владыкой морских глубин — Нептуном, и, как людям, первый раз пересекающим Полярный круг, пришлось оказать ему почести.

Польская полярная станция Хорсунн Института геофизики Польской академии наук в Варшаве расположена на юге острова Шпицберген. Это самое северное польское научное учреждение, сотрудники которого проводят исследования круглогодично. Станция была построена в 1957 году, а с 1978-го каждый год сюда приезжают работать ученые-полярники и техперсонал. Постоянный штат — 10 человек. Кроме того, летом приезжают технические специалисты, которые проводят плановые ремонтные работы на станции, и другие ученые.

Участников XXV экспедиции также 10 человек, из них две девушки и восемь мужчин, есть две собаки — Лола и Бжидал — большие пушистые лайки, главная их работа — предупреждать о приближении медведей к станции. Но в этом году pаботы у них было мало, медведи год от года все реже появляются возле станции.

Чем отличается жизнь за полярным кругом на научной станции от обычной городской в Украине? В первую очередь, пейзажем за окном: нет лесов и полей, кругом холодное море и горы. Летом солнце не заходит за горизонт, и светло круглые сутки, поначалу это страшно удивляет. Зима начинается в сентябре, а солнце, как спряталось в конце октября, так и появится только 12 февраля. Встал утром — темно, пошел обедать — темно, ложишься спать — опять темно. Работаем мы шесть дней в неделю, кроме праздников, но работа некоторых специалистов ненормированная: есть задания, которые надо выполнять круглые сутки, независимо от дня недели. За пределы «дома» можно выходить только с ружьем, чтобы получить зимой воду — надо растопить лед, а готовить еду и убирать нужно по четкому расписанию всем участникам по очереди. Мобильные телефоны здесь не работают, ехать на маршрутке на работу не нужно (вообще, очень отвыкаешь от больших скоплений людей), а в майке и шортах даже летом тут не погуляешь, и купаться в море желания нет.

Станция стоит на берегу Хорнсуннфьорда, в южной части острова, потому здесь не очень низкие температуры. Средняя температура июля +4,4°C, а января –10,5°C. Самая низкая температура, зафиксированная в истории метеорологических исследований на станции, это –35,9°C, а погоды, теплее +13,5°C, не наблюдалось. Другое дело — скорость ветра. Иногда порывы доходят до 140 км/ч, но пока мимо окна не пролетает собака с будкой, мы не волнуемся — стены крепкие. Добавьте сюда высокую влажность и поверьте: это не южный курорт. Иногда, особенно зимой, выход за пределы «дома» — это испытание, и делаешь это только по необходимости, одев на себя много одежды и получше закутав лицо.

На станции есть все необходимое для нормальной жизни: Интернет, телефон, телевизор, компьютеры, отопление, теплый душ и туалеты, спортзал и даже огород, где в качестве эксперимента выращиваем петрушку и базилик под искусственным освещением. Все продукты на станцию доставляются кораблем два раза в год, есть все необходимое, вся еда хранится замороженной или консервированной; питаемся мы полноценно, не хуже, чем дома: с фруктами, соками, компотами и маминым вареньем.

Стоит отметить, что наше пребывание почти не отражается на хрупкой природе Севера. Все отходы — алюминиевые банки, пластик, стекло — сортируются, прессуются и раз в год возвращаются в Польшу на корабле. Все биологические отходы перерабатываются на специальной современной очистительной станции.

Как я уже упомянула, на станции зимует только 10 человек: каждый день мы должны общаться друг с другом, сотрудничать, нельзя по своему желанию поменять круг общения, уволиться, переехать жить в другое место. Двенадцать месяцев нам нужно провести вместе. Мне сложно представить, как это было раньше. Сейчас проблема замкнутости коллектива не так остра, так как есть возможность позвонить друзьями по скайпу, общаться по электронной почте, свободно пользоваться Интернетом. Ну, а благодаря тому, что людей сюда отбирали и готовили, пока мы живем дружно, если возникают проблемы, между собой общаемся и все решаем.

Быть полярником XXI века уже не так смертельно опасно, как раньше: одежда теплая, создано много условий для комфортного пребывания и выполнения поставленных перед участниками экспедиции задач, много техники, которая облегчает быт и работу. Кроме того, есть возможность любоваться каждый день суровыми, но прекрасными северными пейзажам, испытать себя и узнать очень много нового, оторваться от однообразных будней современного города и получить уникальный жизненный опыт.

Летом нам удалось сделать фотографии песцов, которые часто появляются рядом со станцией и почти не боятся человека, а также диких северных оленей. Когда повезет и небо чистое, мы можем любоваться фантастически красивым северным сиянием. А когда буран, тренируемся в искусстве устоять на ногах.

Стоило ли менять размеренную семейную жизнь в городе на холод Шпицбергена? Конечно, да!