Победитель... в битве с собой

Прославленными действующими лицами истории действительно искренне и глубоко интересуются лишь тогда, когда чувствуют — этот интерес необходим не кому-то абстрактному, «ближнему» или «дальнему», а «мне» лично, потому что обстоятельства жизни, борьбы и свершений человека, который жил много веков или тысячелетий назад, нужно знать «здесь и сейчас», так как в них спрятан ключ к разрешению сегодняшних проблем, а порой и к спасению от грозящей опасности. Если этого нет, то в действие вступает очень нехитрый, однако непреодолимый ход мыслей: а какое нам, собственно, дело до тех древних греков, римлян, вавилонян и даже древних украинцев? Они давно умерли, а мы живы и даже еще «барахтаемся».

В отношении Великого Князя Киевского Ярослава Владимировича (родился между 978 и 984   г. — умер 19 февраля 1054 г.; правил в Киеве в 1016—1018 и в 1019—1054 годах) заявить так, значило бы проявить, мягко говоря, досадное историческое и интеллектуальное невежество. И это невежество не перестает быть таким даже независимо от того, что нам искренне кажется, что о Ярославе Мудром мы уже точно «знаем все»! Конечно: самый могущественный правитель Древней Руси — Украины, глава Киевского Государства (по сути — империи), при котором она достигла высот своей мощности (не виденных ни до, ни после Ярослава), создатель Святой Софии Киевской, выдающийся зодчий и строитель (первое, о чем напоминают, конечно, Золотые Ворота), дальновидный и в то же время жестокий властитель. Идеал политика ХІ века, да и только. Общепризнанно, но неинтересно.

• Единственный путь, чтобы сделать эту удивительную личность ближе к нам — это почувствовать Ярослава как человека. И тогда просто диву даешься: сколько общего, понятного, близкого нам есть в его жизни (нам со всеми нашими хлопотами). Ведь человеческая природа тайная: внешне совсем неузнаваемо меняется, внешне, будто все иное (и жестокости было несравненно больше, однако так же несравненно большим был и «вес» чести князя, вообще властителя, что и побуждало — не всегда! — власть предержащих действовать соответственно), а вот «внутренняя суть» этой человеческой природы — сохраняется: все те же проблемы жизни и смерти, бедности и богатства, предательства и верности, власти и бессилия. Лишь два правителя Древней Руси полностью умели «заглядывать за горизонт», могли ставить и решать судьбоносные задания, масштабы и временные рамки которых выходили далеко за пределы их личной жизни (а это и значит быть мудрым государственным деятелем). Это Ярослав Мудрый и его внук Владимир Мономах. В какой-то степени к этому списку можно добавить и отца Ярослава — Владимира Святого, Крестителя Руси.

Рассказывать биографию Ярослава непросто из-за того, что в распоряжении историка (и кого-либо, кто пишет о Великом Князе) так мало по-настоящему достоверных источников, а эти источники являются настолько противоречивыми, путаными и неполными, что создать на их основе хотя бы минимальную целостную, правдивую картину его жизни — дело исключительно сложное. Даже внешняя, общая канва жизненного пути князя может быть очерчена лишь гипотетически. Неизвестна точная дата его рождения (разрыв «плюс-минус» 6 лет). Вообще, в 1014 году (а Ярославу в то время было уже 30 лет, а то и 35, он уже княжил в Новгороде) летописи — ни киевская «Повесть временных лет», ни новгородские: Первая, Четвертая, — так же, как и исландские «королевские саги» (тоже незаменимый источник из истории Восточной Европы вообще, Киевского государства в частности; Ярослав Мудрый постоянно упоминается в них как «конунг Ярицлейв») — все эти исторические памятники письменности практически не упоминают ни об одном значимом поступке (или действии) нашего героя! Да и поздние сведения, бесспорно, требуют (хоть они и значительно шире) критического отношения к себе, тщательного анализа (чуть ли не дедуктивного). На веру принимать нельзя ничего, даже того, что «всеми признано». Сопоставление, сверка и проверка источников (древнерусских, византийских, арабских, скандинавских, польских, немецких и др.). И все же нам известно кое-что.

• Ярослав, похоже, провел детские годы в «ближнем сельце» его матери, княгини Рогнеды, Предславине, на берегу реки Лыбидь под Киевом. (Кстати, заметим, что эту Рогнеду отец нашего героя, князь Владимир Креститель, силой взял себе в жены, победив в битве ее отца, полоцкого князя Рогволода. Потому что Владимир был просто взбешен отказом Рогнеды от брака с ним, мол: «Не пойду за сына раба!». Началась война, Владимир победил Рогволода, на его глазах и на глазах матери Рогнеды изнасиловал девушку, потом убил обоих родителей, а девушку сделал своей женой. По крайней мере, если верить летописцу). Княгиня Рогнеда родила Владимиру четверых сыновей: Изяслава, Мстислава, Ярослава (наш герой) и Всеволода (последовательность имен в летописи не обязательно соответствует последовательности их реального рождения). В 989 г. Ярослав принял крещение в Киеве; ему было дано христианское имя Георгий (Юрий) — так определился небесный патрон. После 989 года отец, Владимир Креститель, решил приобщить мальчика к государственным делам и отправил его на княжение в Ростов (северо-восточная «окраина» Киевского государства).

• Это было необычно не только из-за юного возраста мальчика Ярослава. Дело в том, что этот ребенок сызмальства, едва ли не с рождения, страдал от подвывиха в правом тазобедренном суставе (данные анатомического исследования скелета Великого Князя, обнаруженного в мраморной гробнице в Софии Киевской; проведено в 1939 году). Это значило, что даже ходить для мальчика Ярослава было уже истинной победой. Победой в битве с собой, с собственной болью, собственным бессилием. Но мальчик таки встал на ноги, хотя и с существенным опозданием (если верить летописи, лишь в 10-летнем возрасте). Это — не только свидетельство недюжинной силы воли малого княжича; была преодолена еще одна опасность: такого рода болезнь могла не только усложнить Ярославу жизнь, но и сделать его вообще непригодным к роли правителя — потому что эта роль в первую очередь требовала быть воином! И Ярослав со временем таки стал воином, сел на коня, научился вести за собой войско «на рать», воевал с переменным успехом (побеждал далеко не всегда, не в этом его величие; недаром большинство историков отдают преимущество не Ярославу — полководцу, а Ярославу — государственному и культурному деятелю, большому реформатору Руси). А когда не воевал, то читал — страсть на всю жизнь! Около 1017 года, в бою с печенегами на подступах к Киеву, Ярослав получил тяжелое ранение в ногу. Читателю понятно, что это значит. Тяжелая болезнь суставов ног (перед некоторыми битвами враги дразнили князя «хромым») плюс последствия тяжелого ранения неминуемо давали о себе знать. Стоит ли говорить о физических муках.

СВЯТАЯ СОФИЯ КИЕВСКАЯ. ГЕНИАЛЬНОЕ ДОСТИЖЕНИЕ КУЛЬТУРОТВОРЧЕСКОЙ ПОЛИТИКИ ЯРОСЛАВА — СТРЕМЛЕНИЕ НЕ ПРОСТО НАСЛЕДОВАТЬ ДУХОВНУЮ ВСЕЛЕННУЮ СОФИИ КОНСТАНТИНОПОЛЬСКОЙ, НО И ПРЕВЗОЙТИ ЕЕ! / ФОТО РУСЛАНА КАНЮКИ / «День»

Причем эти страдания лишь усугублялись с возрастом, в меру того, как князь старел. Судя по всему, на склоне лет Ярослав мог ходить, лишь опираясь на палку, при этом каждый шаг в буквальном смысле слова давался ему с большими усилиями, с большой болью. С болью не только, когда он ходил, но при любой физической нагрузке, с болью и в ноге, и в правой руке, и в позвоночнике. Возможно, его мучила и головная боль — бывало, едва мог повернуть голову. Но поражает то, что именно после 50 (60) лет, невзирая на все это, Ярослав Владимирович осуществляет основные свои государственно созидательные и культуротворческие дела: строит храмы на мировом уровне («Святая София» Киевская — творческое соревнование с Византией), побеждает врагов (не обязательно военным путем, но и политически), консолидирует государство (через реформаторское законодательство «Русской Правды», которое он заставлял, между прочим, выполнять), завязывает дипломатические отношения со всеми государствами Европы, через систему браков становится там «своим» и уважаемым, и даже вмешивается во внутренние дела Польши, Норвегии, Венгрии. В чем дело? А нет никакой загадки: этот немолодой человек (Ярослава в зените могущества именовали не только Великим Князем, но и «королем Руси» и даже «Великим и Благоверным Каганом» — титул чуть ли не императорский!) просто привык за многие прожитые годы побеждать себя. Превращать поражение в победу.

Но мы отвлеклись от хронологического порядка повествования. Итак, на протяжении приблизительно 20 лет (990—1010) юный, потом молодой Ярослав княжит в Ростове, учится руководить людьми (не с тех пор ли сформировалось в его характере мудрое терпение, умение ожидать, не форсировать события, выбирать «синицу в руках», а не «журавля в небе» — и в то же время способность с железной волей добиваться своего). Приблизительно с 1010 года он княжит в Новгороде (второй по значению древнерусский «стол» того времени, как правило, его занимал наследник Великого Князя; сам Владимир Креститель, перед тем как взять власть в Киеве, тоже был князем в Новгороде); именно здесь, вероятно, в августе или сентябре 1015 года, его застает весть о смерти Владимира, отца.

• Начинается кровавая междоусобная борьба за киевский престол (в 1015—1019 г.г.). Киев захватывает племянник Владимира, усыновленного им, Святополк (прозваний Окаянным), убивает сыновей умершего обладателя — Бориса и Глеба, первых святых нашей Православной Церкви (в настоящий момент некоторые историки отрицают причастность Святополка к этому преступлению, но без надлежащих документальных доказательств) и провозглашает себя Великим Князем Киевским. Ярослав — родной сын Владимира! — принимает вызов, стремится возобновить законность в Киеве и отомстить за невинно убиенных братьев, собирает войско из Новгорода и варягов (варяжское войско будет играть во всех походах нашего героя достаточно существенную роль, вплоть до 1043 года) и идет к столице на Днепре. В битве при Любече (конец 1015 — начало 1016 года) Святополк терпит полное поражение, бежит к своему родственнику князю Болеславу в Польшу (Ярослав вступает в Киев), чтобы вернуться в 1018 году на Русь со «смешанным» польско-русско-немецко-печенежским войском, которое возглавляет Болеслав (Храбрый, как его именуют в Польше). В июле 1018-го в битве над Бугом Болеслав наносит поражение Ярославу; последний убегает в Новгород и довольно быстро (хоть летописец пишет о планах князя перебраться за море, в Швецию, однако новгородский посадник Константин не дал: просто изрубил в щепки Ярославу лодки и «лодии». Он был свидетелем растерянности Ярослава и горько поплатился за это заключением и смертью через несколько лет), довольно энергично собрал новое войско и вступил в Киев. Столица в то время была уже полностью разграблена Болеславом и его марионеткой Святополком; поляки и «свои» жгли, забирали имущество, насиловали, вывозили все, что могли, за пределы Руси. Это вызывало ненависть и сопротивление киевлян; Болеслав должен был скорее вернуться в Гнездо — тогдашнюю столицу Польши — а Святополк двинулся навстречу войску Ярослава (с союзниками — печенегами). В решающей битве на реке Альта (июль-август 1019 года) Святополк терпит окончательное поражение, бежит в Польшу, где и умирает; Ярослав-победитель вступает в Киев, где ему суждено было занимать великокняжеский стол 35 лет (!), вплоть до смерти в феврале 1054 года, и стать на один уровень с коронованными властителями крупнейших стран Европы. И хоть пришлось еще вести вооруженную борьбу с дальним родственником, полоцким князем Брячиславом (характерно: Ярослав сначала разгромил его, а затем пошел на «компромисс с позиции силы»: отдал потому два привлекательных города, в частности, Витебск, в обмен на обещание больше никогда не воевать), а затем — с родным братом, супервоинственным тмутараканским князем Мстиславом (война длилась несколько месяцев, Мстислав победил в битве при Листвени, а затем братья — временно, до смерти кого-то из них — разделили государство, Мстиславу достался Чернигов и земли на левом берегу Днепра, Ярославу — Киев, Новгород и все Правобережье). Лишь после смерти Мстислава, в 1036 году, немолодой уже Ярослав официально и окончательно стал «самовладцем» (так его и называли) всего Киевского Государства — от Белого до Черного моря. И оставался им до самой смерти.

ЯРОСЛАВ МУДРЫЙ В ПОСЛЕДНИЕ ГОДЫ ЖИЗНИ. РЕКОНСТРУКЦИЯ М. ГЕРАСИМОВА

Это — короткий очерк политико-войсковой биографии Мудрого Князя. Вернемся к Ярославу-человеку. Он мог побеждать себя не только физически. Мог при всем народе признать свои ошибки, каяться в них (читатель может сам судить, легко ли это было для гордого и властолюбивого князя, которым, несомненно, был Ярослав!). Вот 1015 год; в Новгороде, где княжил тогда Ярослав, возник конфликт между местным вольнолюбивым населением (вспомним о вечевых традициях) и личной варяжской дружиной Ярослава, которая отличалась «неистовством», по свидетельству современников. Варяги зарились «на честь и имущество» Новгорода; несколько скандинавов были убиты; за это Ярослав приказал уничтожить определенное количество «знатных мужей» новгородских. В городе назревал страшный взрыв (а к князю уже, похоже, пришло известие о смерти отца, и он предполагал, что впереди — кровавая война). И что делает Ярослав? Он выходит к людям, к Новгороду (не только к «нарочитой», то есть знатной, прослойке, а ко всем), и говорит такое: «О, любимая моя дружина, которую вчера порезал! А теперь нужной оказалась!» (здесь «дружина» — не отряд князя, а «други» его, Новгород, «други» «любимые», «честные», то есть достойные наград и почета. — И.С.). И дальше Ярослав объясняет: поубивал вчера многих из вас «в безумии своем». Нет слов, он, князь, виновен, признает себя таким — однако, ум же дается человеку сверху, от Бога, и человек бессилен, если творец лишает кого-то рассудка. Однако в настоящее время ум вернулся к Ярославу — и, значит, перед Новгородом уже совсем другой князь. Он признает свою вину и спешит искупить причиненное им зло. Летописец продолжает: «И обтер слезу свою, и так сказал им на вече: «Отец мой умер, а Святополк сидит в Киеве, убивая братьев своих. Хочу на него пойти. Идите за мной!». И ответил Новгород: «Хотя и изрублены братья наши — можем, князь, за тебя бороться!». Войско было создано!

• Как знать, может, именно этот драматичный момент побудил князя задуматься над тем, что нужно осуществить правовое оформление Древнерусского государства, которое уже возникло, нормировать отношения княжеской власти и граждан четким законом, а не на принципах «правового обычая», как это было до сих пор (между прочим, стоит похожее задание перед нашими реформаторами и в настоящий момент: «нормировать отношения» законом, причем действенным, эффективным, и сломать нормы «правового обычая», очень часто ужасно коррупционного? Наследие Ярослава намного более актуально, чем кажется). Это был жесткий вызов времени. Ярослав ответил на него «Руськой Правдой». В этом его огромная историческая заслуга; если бы он не сделал больше ничего, — все равно заслужил бы вечную память потомков.

Этот свод законов пережил Киевское государство и на некоторых наших землях был действующим вплоть до ХVI века. Когда великий московский князь Иван ІІІ в 1478 году победил Новгород, уничтожил там все вольности, то он немедленно приказал уничтожить, сжечь тамошнюю святыню — старинный список с текстом оригинала «Руськой Правды» Ярослава. Это было выполнено, однако Новгород, к счастью, успел сделать копию. Когда историки говорят о нашем герое: «Политик всегда брал в нем верх над человеком и воином» — то эту оценку следует прежде всего отнести к его великому творению, «Руськой Правде». «Ярослав Правосуд» — вот оценка, воспроизведенная некоторыми нашими более поздними летописями, данная князю как законотворцу, и это — самая высокая награда. Если раньше княжеские установки касались в первую очередь его дружины, почти не задевая населения в целом, то теперь нормы, которые были выработаны в княжеской и дружинной среде, начинают действовать на систему обычаев, раскладывая и приспосабливая ее к социальным отношениям, которые изменялись в обществе.

«Руськая Правда» — конечно, в реалиях ХІІ века! — сделала очень важный шаг в деле защиты прав личности на безопасность и жизнь и неотъемлемости собственности. В частности, очень важным было то, что Ярослав (а затем и его сыновья) сделал определяющий шаг к  резкому ограничению области применения кровной мести в древнерусском обществе того времени (а эта месть была неотъемлемой составляющей правого обычая тогда) и заменой ее, при определенных условиях, денежным штрафом.

• Современники высоко ценили государственную мудрость Ярослава (митрополит Илларион, первый славянин на этой кафедре, даже прямо сравнивал его с самым мудрым из всех библейских царей — Соломоном!). Однако особое внимание сосредоточивали они на делах князя в области духовного и культурного строительства (скажем кратко: при Ярославе и столица Киев, и все государство превратились в, возможно, самую культурную территорию Европы, свидетельством чему — если не поголовная, то подавляющая письменность населения, причем не только «элиты», но и «обычных» людей. Ярослав, чьей страстью всегда было чтение, сознательно хотел этого: учредил стройную систему школ по всему государству, создал крупнейший в то время центр перевода и переписывания книг при Софии Киевской. Вообще, время Ярослава вполне можно считать временем «информационного взрыва», даже «информационной революции» Древней Украины — Руси). И вот что пишет об этом давний летописец («В Разговоре Проложном об освящении церкви Святой Софии»): «Бе Ярослав любя церкви, и книгамъ прилежа, и почиташе часто в нощи и въ день, и собра писцы многы, и прекладаше от грецьскыхъ книгъ на словенское письмя, и списа книгы многы, ими же поучающеся вернии людие, наслаждающиеся божества. Яко се разореть некто землю, другыи ж насееть ю, инии же пожинають, ядять пищу неоскудную. Отець бо сего Володимиръ землю разоравъ и омякчи, рекше крещениемъ просвети, сей же (Ярослав. — И.С.) насея книжными словесы серце верныхъ людии, а мы пожинаемъ, учение приемлюще книжное. Велика бо полза бываетъ от учения книжнаго, книгами бо кажеми и учими есмы пути покаяния, и радость духовную обретаемъ, и въздержаниемь словесъ неполезных. Се бо (книги. — И.С.) суть рекы, напаяющи всю вселеную, се суть исходящая мудрости». Вот так!

***

Перед нами — скульптурный портрет Ярослава, воспроизведенный Михаилом Герасимовым в 1939—1940 г.г. Старый человек, высокий, хромой, который с усилием передвигался с помощью палки, избегал резких движений, потому что чувствовал сильную боль при любой физической нагрузке. Лицо обычное, славянского типа. Лоб средней высоты, нос, заметно выступающий вперед. Большие глаза несколько «срезанной» формы. Резко очерченный подбородок, четко обозначенный, вовсе не старческий рот. Ярослав до конца жизни (ему было более 70 лет — более чем солидный возраст в то время) сохранил невредимыми почти все зубы.

Но в то же время перед нами — слава и гордость Киевской Руси, ее самый могущественный властитель, который на равных общался с монархами Византии, Франции, Германии, Польши, Венгрии, Чехии, Швеции, Норвегии, часто влиял на то, кто именно займет тот или иной трон. А главное — человек, победивший в самой тяжелой битве. С самим собой.