Птица из ледяного замка
20 августа исполнится 121 год со дня рождения Тарьейа Весоса.
Вот тоже новость нашла, скажете. Даже не юбилей!
Еще и автор не то чтобы известный у нас, хотя и является одним из самых влиятельных и уважаемых норвежских прозаиков-классиков. При этом он писал на языке нюношк, одном из двух официальных языков страны, и именно он, говорят, сложнее для прозы, потому что является априори метафорическим, эдакая заранее написанная «автоматическая поэзия». Весос писал на нем реалистическую прозу. Ну да, Весоса номинировали несколько раз в Нобелевку. Но он ее не получил.
И переводы его произведений в Украине выходили едва ли не двадцать лет назад. Точнее: в двухтысячных, книга «Избранные произведения» в прекрасном переводе Натальи Иваничук, изданная львовским издательством «Літопис».
Все так, что греха таить. Но... Просто есть такие книги, к которым идешь очень медленно, но которые к тебе приходят вместе с тем очень вовремя. И есть такие авторы, с которыми хочется праздновать не громкие юбилеи, а такие «некруглые» даты, просто так, в своем вроде бы близком кругу. В том «Избранном» помещены два коротких романа - «Ледяной замок» и «Птицы» и три новеллы. И в той книге столько света, и не ясно, как она весь его поместила.
Малышка просыпается утром, сегодня ей исполнилось четыре года. Рыданиями будит родителей и младшую сестру. А как они смеют проспать ее праздник! Получает в подарок обещание именинного пирога и мягкие белые носки. Носочками очень хочется похвастаться, но никого подходящего рядом нет, кроме двухлетнего соседа, который ее бесит и из-за которого те носки быстро загрязняются. Но оба в конце концов получают пирог и важный урок: она учится заботиться о другом - даже если он сводит ее с ума своей незрелостью. И любить того, о ком вынуждена заботиться. Так маленькая девочка становится маленькой женщиной.
Старая больная женщина, которой уже смерть приоткрывает дверь, сидит под деревом, которое для нее посадил покойный муж. Рядом стоит ее взрослый сын, которого раздражает необходимость терпеть придурь старухи, которой никак не помрется спокойно. Она не хочет возвращаться в дом. Она предпочитает остаться под тем деревом и слушать его шелест до конца жизни. Ее силой завозят в темную комнату. Еще одна история о заботе, которой не смогли вовремя научить или научиться. И об отчаянном одиночестве двух людей рядом, которые так и не смогли стать родными, и уже поздно.
Одиннадцатилетка Сисс отправляется в гости к Унн, та недавно в их краях. Девочки друг другом увлечены, даже влюблены, но не знают, как с этим быть - чувства слишком сильные, слишком неудобные. Они пытаются как-то взаимодействовать, все так неуклюже складывается. Чего-то в тот вечер не происходит важного для одной из них, - так она чувствует. Произошло что-то сверхважное, - понимает и чувствует вторая. На утро следующего дня Унн стыдно встретиться с подругой, и она вместо школы идет к замерзшему водопаду. Там она гуляет между льдом и теряется. К вечеру девчушку ищет все село, но напрасно. Ищет ее и Сисс.
Невероятно нежная тоскливая история. Она одновременно построена сплошь на недомолвках: девочки на самом деле не знают, как назвать то, что чувствуют, то, что с ними происходит. Эти слова вслух не называет и автор, уважая их тайну. Одновременно - текст прозрачный, словно тот лед-сталь, на который еще не успел упасть первый снег. Мы не нуждаемся в словах, чтобы понять, что за чувство такое - когда ты только нашел человека, с которым чувствуешь себя одним целым, и тут же его потерял. И как это ощущение называется... Вы же знаете, как это называется?
Попробуйте отгадать, где в тех пересказах - рассказ, где - роман? Нелегко, правда? Поскольку у Весоса в прозе важно что-то еще, кроме событий, которые происходят. Его герои живут очень интенсивной жизнью, пока бродят по грязным лужам в беленьких носочках или сидят в инвалидном кресле под деревом. Их внутренняя жизнь удивительно бурная, но не событийная. Вот такой, например, этот мир. Крошечная комната в маленькой избушке на окраине хутора. В ней раньше все было как положено в девчачьей комнате фото красивых женщин на стенах, кровать с пестрым покрывалом, удобный стульчик. Теперь хозяйка отсутствует, а ее подруга боится зайти туда. Иди, - говорят ей, - там уже пусто. Пусто - значит, можно заходить, ей уже не страшно. Пусто в мире Весоса - это тогда, когда нечего боятся, ведь потерянное самое ценное. Смерть - это не твоя смерть, а чья-то, поэтому и страшно. А если ты последний из живых здесь, то чего бояться? Пусто - это когда не страшно. (Вот такой имеем норвежский дзен-буддизм, взлелеянное в мечтах «никак»).
Это классическая проза. Помните еще такое? Когда человеку невольно погонными километрами анализировать свои чувства и захлебываться в «новой открытости» собственного Я. Но этот человек так тонко синхронизирован с окружающим миром, что о нем и за него говорит сама живая природа. Потому неживой природы в таких произведениях просто не бывает.
И вот ты просыпаешься счастливой, надеваешь пушистые носки, и тут же тебе на дороге попадается грязная лужа, в которую ты, конечно же, вступишь. Потому что такое оно взросление: не обойти ни одной (из множества) черной лужи, тем более если ты - в белых носочках.
И это ощущение, когда вот-вот упадет первый снег. И не важно по сути, что в Норвегии его ожидают в начале осени, когда в час дня стоит уже глубокая темная ночь, а прозрачный лед на озере громко потрескивает, и так становится крепче, потому что озеро промерзает до дна в ожидании первого снега. Но должен же вот-вот падать! Должно вот-вот произойти что-то прекрасное, что обновит пейзаж, что очистит землю и людей на ней. И смотри: оно уже произошло, это прекрасное. Что трудно заметить, если ты замерз на том морозе, который придет только тогда, когда упадет первый снег. История о первой взрослой любови, может ли она, рассказанная таким образом, быть откровенной? Самое начало чего-то прекрасного, а прекрасным является длинная семимесячная зима, а прекрасным является долгая жизнь, где первая любовь и первая потеря открывают такую же длинную последовательность следующих любовей и потерь.
И таким образом человек Весоса может принимать судьбоносные решения, исходя исключительно из того, что над его домом пролетела какая-то птицы. И скажите, что это - недостойная мотивация. Правда, Весос тактично намекает: его герой - умственно ограниченный, он видит мир иначе, чем те, кто руководствуется рацио. А скажите, кто - нет!
Весос настолько убедителен в том, что позволяет миру говорить за «своего» человека (ведь человеческая речь - априори меньше и беднее человеческих же переживаний), что его самого называли «самым мощным деревом норвежской словесности». Один из его рассказов называется «Тот, кто возвращается домой последним». Знаете, что того путника задержало от своевременного возвращения домов? Он слушал лес.
Один из романов Весоса экранизирован. Собственно, «Птицы», которые есть в украинском «Избранном». История о сорокалетнем Дурачке (такое у него прозвище), сельском юродивом, который сверяет свою жизнь с активностью перелетных птиц и чье безумие связано на самом деле только с тем, что человек имеет множество вопросов, на которые его собеседники не имеют ответов. Его на самом деле зовут Матисс. Так вот, кино называется «Житие Матисса», показательно. Весос не писал агиографий, его герои - не святые и не мученики. Они просто умеют слушать, как к ним говорит Вселенная - и говорит что-то бесконечно важное о них самих. Надежно ныне утраченная нами способность. Которую теперь не имеем другого выхода как назвать святостью.
Итак, 20 августа Весосу выполняется всего лишь сто двадцать один год.
