Сегодня
Джунгли горят от напалма. Над пламенем летит вертолет. Капитан Уиллард открывает глаза в отеле в Сайгоне. Звучит песня Джима Моррисона «Конец».
Так странно. В самом начале фильма сообщают: «Это конец»
Относительно недавно я его пересмотрел после длительного перерыва на большом экране, в трехчасовой версии, так, как задумал режиссер — без начальных и финальных титров.
Уже со всем фестивально-критическим опытом все равно недостает инструментов для описания: кроме сюжета, диалогов и впечатляющих кадров здесь заложено нечто между кадрами, какая-то суггестивная составляющая глубоко под поверхностью, как течение в реке, по которой плывут обреченные герои — оно подхватывает незаметно, но как только ты попал в него, сопротивляться не выйдет. Каждая остановка и встреча на этом пути — тигр в чаще, куда беспечные вояки пришли за манго, валькирии Вагнера при атаке вертолетов, напалм, вылитый на джунгли, чтобы покататься по волнам на доске, полуголые девушки из «Плейбоя» среди бесконтрольной толпы солдат, подсвеченный как рождественская елка и непрерывно расстреливаемый мост — это очередная визуальная инъекция, повышающая безумие.
Бесконечные смерти и руины постепенно спекаются в сплошную галлюцинацию — лично твою. Ужас войны разрывает конкретные рамки, становится инфернальным, подобно раскаленному Уроборосу смыкается в голове. Именно об этом шепчет умирающий полковник Курц, этими словами завершается фильм: «Ужас... Ужас...»
Капитан Уиллард выполнил приказ. «Отстранил» утратившего все пределы Курца в самом сердце тьмы. Капитан отплывает с единственным уцелевшим, но впавшим в детство подчиненным обратно в Сайгон.
Мне больно отпускать тебя
Но ты никогда не последуешь за мной
Конец смеху и слезам
Конец ночам, в которые мы пытались умереть
Это конец
Последние образы — лицо Уилларда, непроницаемая скульптура Буды, горящие джунгли и вертолет над ними. В аду титров нет.
Титров нет.
Джунгли горят. Над пламенем — вертолет.
Капитан Уиллард открывает глаза в отеле в Сайгоне. Звучит песня «Конец».
Апокалипсис — сегодня.
Дмитрий ДЕСЯТЕРИК, «День»
