Отказ от прогресса
Стоит ли ученым рассчитывать на поддержку общества?
Легко и приятно быть научным романтиком в эпоху научно-технической революции, индустриализации и модерна, в обществе, где традиционным является уважение к образованию и тяга к знаниям.
Скажешь, бывало, небрежным тоном «я – физик-теоретик», и тебе улыбаются девушки, бесплатно везут кондукторы, а добрые тетки на базаре угощают душистыми семечками.
Но, времена меняются, и эти изменения мы замечаем, как правило, только когда обнаруживаем, что в «новом дивном мире» нам не осталось привычного места.
Это не плохо и не хорошо, это свойство времен – меняться. А наше свойство – быть не готовым к собственным изменениям.
Вот, лет двадцать пять тому, помню, вернулись мы из Зоны. После очередного этапа исследований экологических последствий чернобыльской аварии. Заскочили, значит, в контору, слили данные на сервер. Да, какой там сервер – сплошные слезы! Сейчас у моей дочери-второклассницы телефон мощнее того сервера! Ну, запустили расчет карты загрязнений, а сами пошли домой – мыться, переодеваться, спать.
И вот сидим мы, значит, в кафе на Евбазе, отдыхаем, молчим. Да и что говорить-то – все уже переговорено. И Зона. Она и теперь впечатляет. А тогда – еще «рыжий лес» стоял, могильники техники, дома как новые, пустые… В общем, переполняет зона, дисциплинирует мысль и выжигает эмоции. Вот и сидим молча, смотрим друг на друга.
Подходит к нам мужичек, вроде катала местный, говорит, мол чего, ребята, сидите? Кто такие невеселые? Мы тоже, нехотя ему, мол, с работы мы, - говорим, из зоны, он вот – инженер, а я физик. Катала как-то нехорошо оживился: физик!- говорит, - так это вы Чернобыль придумали! ну так сами и расхлебывайте теперь! Мы переглянулись от неприятной неожиданности, говорим ему: иди-ка ты, отец, отсюда… пока мы тебя радиоактивными руками-то.. Ну, он ушел, а мы забыли.
А потом, совершенно ожидаемо, а потому абсолютно незаметно, наступило время, когда рэкетиры и каталы оказались у власти, а еще немного позже их вымели из политики демагоги и популисты. И тут оказалось, что простое непонимание роли и смысла науки – еще не самый страшный вызов. Популисты принесли с собой отрицание науки как инструмента прогресса.
С прикладной точки зрения, научная деятельность направлена на повышение эффективности производства и продуктивности использования ресурсов. Это означает внедрение новых технологий, автоматизацию трудоемких производств, отказ от ресурсоемких и экологически опасных технологий и прочие очевидные вещи. С одной стороны, это несомненные преимущества для национального развития, однако, все не так просто.
Внедрение достижений научно-технического прогресса, в свою очередь, требует изменения жизненного уклада целых социальных групп и классов. Собственно, так и выглядит прогресс.
Но ведь, с другой стороны, сотням тысяч еще вчера уважаемых рабочих придется сегодня переучиваться на кого-то другого, например, сотрудников сферы обслуживания. Что связано как с изменением социального, так и экономического статуса.
И все из-за того, что какие-то прости-господи ученые придумали климатические изменения и новую технологию добычи нефти?! Такой прогресс нам не нужен!
Собственно, в этом и состоит квинтэссенция популизма – политики, которая сегодня победным маршем шагает по планете: политикам не нужны факты, им нужна технологичная ложь, им не нужны прогнозы, им нужны яркие сценарии.
Ну, и почему мы, ученые, должны сегодня надеяться, что общество – фанатичные избиратели политиков-популистов - поддержит нас в наших требованиях развивать науку? Сегодняшние популисты-недоучки не брезгуют спекулировать на борьбе с прививками, агротехнологиями, big data и восстанием кофеварок. Им ничего не стоит не только уничтожить науку, но и отбросить наше общество в позапрошлый век, прикрываясь фальшивыми «традиционными ценностями».
Вопрос, конечно, не к обществу - оно достаточно разнообразным и вполне инертным. Вопрос в том, какая социальная группа представляет сегодня интересы общества и за которых лидеров определяет политику развития государства. Вот с этим, похоже, проблемы.
Из этой ситуации есть только один выход – ученые должны идти к людям и объяснять что и зачем они делают, и почему изменения неизбежны. Что изменения и есть жизнь, альтернатива которым – хаос и угасание.
Есть конечно, слабая надежда, что здравый смысл возобладает, и знания и навыки ученых будут востребованы при системном социально-экономическом планировании. Но тогда политтехнологиям больше не будет места в управлении. Едва ли сегодня наша политическая элита к этому готова.
Впрочем, других политиков у нас для нас нет. Их нет не только у нас, но и нигде в мире, что наглядно демонстрируют выборы в Европе и особенно в США. Да мы и сами охотно голосуем за популистов.
Поэтому давайте, наконец, работать для людей, отказавшись от цеховой надменности, взаимных распрей, и преодолев закрытость. Тогда быть научным романтиком снова станет легко. Ну, или по крайней мере приятно.
