Батычко
Сначала было слово. И слово это было - «Аня!».
Мне почему-то никто не верит, когда я говорю, что свое первое слово произнес на рыбалке. И было это слово - «Аня!». Именно так, криком и с восклицательным знаком, оно из меня вырвалось. От страха. В тот день по неизвестным мне причинам присматривать за мной должен был мой крестный отец. А так как ему на месте не сиделось, он взял меня - совсем детеныша! - с собой на рыбалку. Рыбу он ловил на узком канале, поэтому в какой-то момент перешел с удочкой на противоположный берег, а я за этим с ужасом наблюдал, думая, что он покидает меня. Тогда я крикнул ему вдогонку отчаянное - «Аня!». Просто потому, что его зовут Ваня.
В такие смутные и истерические времена, когда вся страна сходит с ума перед выборами, хочется думать что-то положительное и хорошее, вспоминать людей, которые распространяют вокруг добро. Мне повезло иметь многих таких в своей семье, повезло встретить немало выдающихся и достойных лиц в жизни. Мой крестный отец Иван - один из тех, у кого я научился больше всего. Речь не идет о какой-то высшей математике - прежде всего я перенял от него кучу простых и прекрасных умений.
Например, мой батычко - так на Закарпатье мы называем крестного отца - научил меня рыбачить. Это основное и любимое мое хобби по сей день. Несколько раз я и сам объяснял основы рыболовства начинающим, поэтому понимаю, каких нервов это ему стоило. Вся эта запутанная леска, обрывы, загнанные под кожу крючки, поломанные удилища и пропущенные поклевки! Надо быть буддистом, чтобы научить кого-то рыбачить. Мой батычко таким спокойствием обладает - и, кстати, очень выгодно этим отличается от нашей «итальянской» семьи Любков, где повышение тона и гиперактивная жестикуляция является нормой. Помимо просто рыбалки, он научил меня еще одной полезной штуке: чистить рыбу. Ведь поймать почти каждый может и хочет, а вот почистить, например, окуня...
В детстве мы с ним не только рыбачили, но и ходили по грибы, собирали ежевику, шиповник и орехи. Это было начало нищих девяностых, и в этих продуктах просто была потребность, но мой батычко умел это организовать таким образом, чтобы все от этого процесса получали удовольствие. Он любит природу и превращает каждую такую вылазку в праздник. Поэтому наши рыбалки и собирания были еще и пикниками, на которых всегда раскладывался огонь и готовилась еда. Печеное сало на хлебе, картофель в золе, бограч от моего крестного отца дают фору любому крутому ресторану.
Как тут ни вспомнить, как мы добирались до прудов и лесов! Ваня мог взять свою дочь и меня, сесть на велосипед и повезти нас в чащу в 17 километрах от города, под румынскую границу. Он не жаловался и не уставал; или, по крайней мере, не показывал этого нам. Хотя больше всего я любил кататься с ним на дунгове - старом мопеде «Карпаты». Тот больше ломался, чем ездил, а чтобы завести его, приходилось долго бежать сбоку и толкать. Поэтому я устраивался на заднее сидение, пока Ваня пробегал сбоку едва ли не марафонскую дистанцию, чтобы тарадайка наконец завелась. Я еще и подгонял его: «Давай быстрее!».
Свою заинтересованность политикой я тоже перенял от него, первые мои политические дискуссии я вел с батычком. И так это было приятно, что я уже взрослый и могу говорить о серьезном! Это еще одна его черта: своим положительным и чутким отношением к людям, простой житейской мудростью мой батычко умеет поддерживать и вдохновлять других. Возле него невольно становишься лучше.
Спасибо, батычко!
