Долгая жизнь после ранней смерти
8 января – 85 лет со дня рождения Василия Симоненко
В середине января молодой поэт с неофициальной славой на смертном одре в черкасской больнице напишет:
«Уважаемые товарищи и старые друзья! Обращаюсь к вам в трагическую минуту своей жизни – возможно, завтра меня уже не будет. Конечно, литература перенесет эту почти безболезненную для нее потерю. Но я не могу уйти из жизни, не позаботившись о судьбе семьи, особенно матери... Первый день моей смерти может стать первым днем ее нищенского прозябания. От всего сердца прошу Вас не допустить этого, если это возможно, выделить ей из средств Литфонда хотя бы минимальную сумму, которая бы гарантировала ее от голодной смерти... 12.ХІІ.1963».
Этим поэтом был Василий Симоненко, журналист («проклятая газетная поденщина» - говорил Симоненко о своей журналистской работе, которую не любил, потому что там не было места для творчества) из Черкасс, талант которого противостоял лжи. Он принадлежал к тем поэтам, которые должны были всем сердцем верить в то, что пишут.
Его стихи, где счастливо совпадали легкость, смелость, актуальность, понятность для многих людей и талант, быстро начали распространяться. Их переписывали, ими зачитывались. Василий Симоненко медленно становился не только актуальным поэтом для тогдашнего украинства. Чтение и обсуждение его стихов становилось едва ли не модным, конечно, для людей, у которых болела украинская рана.
Кажется, Василий Симоненко имел едва ли не единственного такого предшественника еще в начале ХХ века - поэта Александра Олеся. В Украине писателей с неофициальной, андеграундной, так сказать, популярностью всегда было немного не потому, что их не могло быть... Ответ – в постоянном, по сравнению с другими народами, несколько больше или несколько меньше, но всегда низком запросе на украинскую литературу. А почему этот запрос был (и сейчас, к сожалению, остается – и здесь корни одной из самых больших духовных драм украинства) низким? Надеюсь, это понимает каждый, кто элементарно знаком с украинской историей.
Светская поэтическая литургийность Василия не могла не очаровывать или не вызывать украинофобии:
Україно, ти моя молитва, ти моя розпука вікова…
Гримотить над світом люта битва за твоє життя, твої права.
Ради тебе перли в душу сію, ради тебе мислю і творю…
Хай мовчать Америки й Росії, коли я з тобою говорю!
Фактически безотцовщина, Василий Симоненко нес в душе травматические национальные архетипы. Его жена Людмила Пивторадни не была страстной поклонницей литературы, особенно когда за нее вместо денег можно получить неприятности. Позже сын Симоненко Олесь рос в атмосфере ненависти к отцу, частых бесцеремонных нареканий. Он вряд ли мог помнить, как любил его папа, как пытался сделать все, что мог, чтобы жизнь сына была счастливой... Кстати, и его сын, и жена, и ее ребенок от другого брака тоже рано умерли.
В 1962 году после мелкого бытового инцидента на черкасском автовокзале его забрала милиция, словно только и ждала этого. В отделении Василия избили. Он за словом в карман откормленным исполнителям в форме тоже не лез. Выпустили на следующий день, благодаря вмешательству партийных бонз. Но... Здоровье неуклонно шло на убыль.
Осенью 1963 года оказался в больнице, из которой уже не вышел. Еще надеялся на выздоровление, но рак почек (ходили слухи, что в больнице давали какие-то деструктивные препараты) уничтожал во цвете. Всегда рядом с ним была мама.
Смерть Василия Симоненко – это непрерывные вопросы к советским карательным органам. Его избили милиционеры – через недолгое время он умирает. Мефистофельская хитрость? Случайное избиения или спланированное убийство?
После смерти его имя стало превращаться в символ. На Западе вышли книги стихов. А потом в УССР было сделано все, чтобы задушить память о Василии Симоненко фальшивой мефистофельской «любовью», которая должна была быть надежным звеном между памятью и искусственным забвением. Его смелые, по сути антисоветские, поэзии изымались, дописывались «правильные» строки к некоторым его стихам. Словом, «поэты» из КГБ действовали бесцеремонно и крайне цинично. Приходило и определенное забвение его имени, словно та скупая официальная «любовь» душила память о настоящем Василии Симоненко:
Україно! Тебе я терпіти не можу, я тебе ненавиджу чуттями всіма,
Коли ти примітивна й на лубок похожа, коли думки на лобі у тебе нема..
Предчувствие собственной судьбы и продолжение духовного саркофага и ГУЛАГа для украинства еще с юности преследует поэта. «Не докорю ніколи і нікому, хіба на себе інколи позлюсь, що в двадцять літ в моєму серці втома, що в тридцять – смерті в очі подивлюсь», – писал еще в 1955-м юный Василий Симоненко.
Но все медленно, со скрипом возвращается на круги своя, потому что чистая энергия слова мученика, который смертию смерть попрал, бывает нетленной. Василий Симоненко, всегда молодой рыцарь слова с искренней улыбкой, остался жить в украинской памяти, канонизированный в райских садах Поэзии.
