Кто знает, как болят слова
Заметив эту изящную книжечку в офисе оперативной полиграфии у Ольги Приходько, сразу невольно отвлеклась, забыв, что пришла увидеть картины и фотографии хозяйки. Книжка была особо нежной и по цвету, и по оформлению. Потом узнала, что ее автор Лилия Рожок издала уже семь своих стихотворных сборников у Ольги, и для каждой книжечки выбрала свой цвет бумаги, как бы все оттенки радуги вплела в свою любовную лирику. Вышло очень пикантно.
Описывать картины и стихи — всегда табу для меня. Процесс, как правило, суховато-надуманный, искусственный, требующий ненужного многословья. Потому и не люблю, но, как показывает практика, легко готова загораться в роли восхищённого зрителя. Раньше и не была знакома с двумя этими творческими подругами, как они уточнили, с первого класса, потому решила использовать свой проверенный фешн-секрет: не думать над образом слишком долго, доверившись первичному притяжению, по сути, не ища отсутствие или присутствие дресс-кода профессиональной строки, кисти, а ловя настроение, искренность и особое чувство меры, которые, однако, сумели нарушить мои мирные границы и слегка взломать планы. Не стала возражать, так как зацепилась за строчку из стиха «Ты знаешь, как болят слова». Слишком тонко, как для первого знакомства с поэтом-любителем. Так попала в неопасный эмоциональный клапан и, поскольку не сопротивлялась течению, даже оказалась, правда, заочно, в Индии, слушая плотные, добротно преподнесенные впечатления непрофессионального (собеседница это подчеркнула) художника и фотографа Ольги. Они не были аккуратно проиндексованы под курс: заплатил — получи порцию или полпорции, они не напоминали абзацы из туристских путеводителей. По сути, привычная стандартная мишура в разговоре отсутствовала, а вот незамусоленные, как бы простоволосые ее впечатления, увлекали.
— Вы поехали с подругами в Индию, как бы зацепившись за небо — дикарем, как в студенческие годы, когда привычно отсутствует страх. Это ведь Индия, а не понятная Европа?
— Все началось еще за два месяца до поездки. Поиски и покупка билетов в интернете, прокладывание маршрута, непонимание большинства окружающих — зачем ехать в небезопасную, грязную страну, да еще почти наобум — самим, без путевки, с сомнительной бронью автомобиля. Мы, подружки, прилетели в Дели поздно ночью. Знали, но тревожились — нас должны встречать в аэропорту. Первая радость — табличка с крупными буквами — WELCOME, OLGA. Ура! Нас ждут! Водитель Тикам, небольшого роста индус, естественно, говорил только по-английски. Нам не верилось, что мы в Индии, долго ехали по ночному Дели, и вот вторая радость — отель существует, нас ждут и селят в обещанный номер. Правда, эта гостиница в далеком районе, но за 20 долларов с двоих за сутки — вполне даже. Первые дни боялись что-то кушать, постоянно дезинфицировали руки да понемногу «дринкали» бальзам.
На третий день путешествия сказали себе — переходим на уличную еду. Конечно, с тревогой, но все оказалось нормально, да и одноразовая посуда из листьев пальмы добавляла уверенности — ничем не заразимся. Сначала и на дорогах было страшно, но потом привыкали. Мне показалось, что преимущество на дорогах весьма легко прослеживается — главный тот, кто сильнее и больше: большой грузовик, фура, потом трактор, джип, легковушка, тук-тук, скутер, велосипед. Вопрос на засыпку. Семья из скольких человек может поместиться на скутере? Правильный ответ: из шести — папа, мама, четверо детей! Причем, индианки сидят на скутерах боком, могут держать на руках грудного младенца и практически не держаться за водителя. Отсюда главное правило Индии: места в транспорте есть всегда. Второе правило: все будет прямо сейчас, через час, два, три месяца...
— Понимаю, слушая, что у вас всегда под рукой была фотокамера. Если слово заблудится, картинка поможет. Похоже, вы были профессионально вооружены. Этот сюжет с пляжными сандалиями, которые уносит волна, так грамотно скадрирован, что рассказал о шоу заката на берегу океана, подарив спокойствие, вечность, тишину. По сути, фото стало картиной, причем, одной из лучших в вашей экспозиции.
— Фотографию, которая, соглашусь, неожиданно вобрала в себя нечто большее, философское, перенесла уже по возвращению на холст, прошлась кистью, придав нужную глубину и породистость и, неожиданно для меня, получилась работа, которая нравится всем. Она энергически настраивает на созерцание и медитацию. В Индии даже боги в храмах улыбаются, нет страдания на ликах святых, нет ощущения чувства вины. Есть просто жизнь. Вот что меня особо поразило из рассказа Тикама. В одном храме священную книгу, в которую, как верят там, вселился дух, укладывают на ночь спать в отдельную комнату и укрывают одеялом. Привыкнуть к роскоши и нищете, которые подчас переплетаются, не мешая друг другу, еще можно, но уловить мудрость услышанного, что храм — это человек, получается не сразу: снаружи — его тело, земные желания, внутри храма — его душа, понимаю, что в Индии уверены — все, что дает радость телу — приближает к богу, и он радуется за нас.
— Чему вы научились?
— Ездить на слоне, и очень успешно уловила, как красочно торговаться, причем можно даже в гостинице снизить цену. Один раз, сидя верхом на слоне, упиваясь видом роскошного дворца, вдруг почувствовала, что ко мне что-то дотронулось. Оказалось, что меня уже несколько минут забрасывает уличный торговец сувенирными деревянными слонами. В какой-то момент понимаю, что я их куплю, и он тоже понимает. Начинается игра — it’s very expensive, no good price! К концу поездки цена со 100 долларов за три штуки опустилась до 20 зеленых за семь. В рюкзаке домой привезла стадо слонов — для друзей. Самая индийская мысль, которую привезла из путешествия, мне стала она особо понятна уже дома: есть люди, которые видели Тадж-Махал и которые не видели. Путешествие было не засорено лишним пиаром, но щедрым на местные подробности, а, как известно, можно сменить платье, воспоминания — никогда.
Может и себе создать книжечку, — подумала, вся ведь аппаратура под рукой.
Уже минут 30, слушая Ольгу, листаю сборник пани Лили. Заголовки тихие и емкие, иногда пронзительно печальные и откровенные. Ее стихи, по сути, объяснение в любви кому-то, и что приятно — совсем не ко дню хитроватого пустуна и не совсем святого Валентина. Это чуткая печаль и ожидание, поиск слов, которым тоже больно.
Добавлю только, что Лиля — математик, сейчас работает над докторской диссертацией, потому ей нынче не до стихов. Мне же наоборот — очень даже до стихов. Так в моей библиотеке и появилась новая книжечка профессионального математика, и она точно знает, как болят слова.
Математики — они такие.
