Лукашенко, уходя, остается
В Минске открылось Всебелорусское народное собрание. Это орган сугубо номенклатурный, состоящий преимущественно из чиновников всех уровней, а также из назначаемых этими чиновниками «представителей трудящихся» (точно так же в Верховном Совете СССР и в Советах всех уровней полагалось иметь определенное число рабочих, колхозников и представителей «трудовой интеллигенции»). К демократии, равно как и к народу, Всебелорусское народное собрание ровно никакого отношения не имеет. Но, в отличие от Верховного Совета СССР, Всебелорусское народное собрание, которое целиком является детищем одного человека – Александра Лукашенко, даже формально никакой властью не обладает, а выполняет чисто пропагандистские функции. Белорусский диктатор хотел пресечь на корню любую потенциальную возможность создания альтернативного центра власти.
Но после президентских выборов 9 августа 2020 года и начала массовых протестов ситуация изменилась. Теперь Лукашенко предложил обсудить на собрании корректировку Конституции, в частности, распределение властных полномочий, усиление роли местного управления и самоуправления. Он выразил готовность наделить ВНС некоторыми властными полномочиями и предложил сделать его конституционным органом: «Я думаю, что Всебелорусскому собранию надо передать главный вопрос – определение стратегии развития нашего общества. И это будет закон для всех граждан нашей страны – и для главы государства, и для парламента, и для других». Роль ВНС он определил так: «Мы должны иметь четкую подстраховку, чтобы не потерять страну. Оно должно быть стабилизатором, зонтиком всей страны на определенный период». Нынешний период в истории Беларуси Лукашенко сравнил с развалом Советского Союза и его последствиями.
Он пообещал, что в резолюцию ВНС внесут пункт о создании конституционной комиссии, которая «будет собирать все ваши предложения. Обещаю вам, что все будет честно и справедливо». Белорусский президент заявил, что «в течение этого года проект конституции будет готов, и он будет в течение года обсужден всенародно. А в начале следующего года как минимум мы вынесем его на референдум». Но при этом ничего менять всерьез Александр Григорьевич не собирается. Он утверждает, что Беларусь должна оставаться президентской республикой, и пообещал: «Она будет без Лукашенко - не сегодня, завтра, послезавтра. Какой бы я ни был героический, придёт время, придут другие люди. Они уже стучатся в дверь. Я это слышу».
И диктатор даже назвал условия, при которых готов отказаться от власти: «Никаких протестных действий, не переворачивать страну, высказывать в рамках закона мнение. Вторым пунктом мы запишем, что ни один волос с вас, сторонников нынешнего президента, упасть не может». На самом деле Александр Григорьевич, как и его сторонники (а это сейчас почти исключительно – представители силовых структур), прекрасно понимают одно – гарантии, которые даются диктаторам на случай их ухода от власти, имеют большое значение до тех пор, пока данный диктатор еще остается у власти. После его отставки, хоть вынужденной, хоть добровольной, их значение резко падает, а уже следующее правительство, которое приходит на смену тому, которое приняло власть от диктатора, как правило, не склонно считаться с гарантиями безопасности, данным диктатору и его приспешникам еще тогда, когда диктатура еще существовала. Стран же, в которые Лукашенко и близкие к нему люди смогут безопасно эмигрировать, сохранив свои миллиарды, нажитые нечестным путем, практически не существует. Поэтому, если бы Александр Григорьевич действительно собрался уйти, слова о гарантиях безопасности на случай ухода для его сторонников послужили бы для этих сторонников четким сигналом того, что им пора, как крысам, бежать с тонущего корабля. Но в ближайшее время этого не произойдет, потому что эти люди понимают: батька уходить не собирается.
А тирада об условиях отказа от власти призвана, с одной стороны, предотвратить возобновление массовых протестов (Лукашенко всерьез опасается, что протестующие опять начнут выходить на улицы весной, когда, потеплеет), а, с другой стороны, создать у Путина впечатление, что он, Лукашенко, скоро уйдет, поэтому российско-белорусскую интеграцию сейчас можно не форсировать, а решить связанные с ней проблемы уже с новым белорусским лидером. Для Путина предназначена и следующая тирада: «Беларусь подверглась жесточайшей атаке извне. Им нужно было проверить методики на монолитной республике. Получится – можно действовать дальше. Это был трамплин для нападения на Россию. Так отрабатывался сценарий не цветной революции, а мятежа. Блицкриг. И он не состоялся. Пока что». Это – явный намек на то, что сейчас не в интересах, прежде всего, самой России торопить белорусского президента как с уходом, так и с принуждением к слиянию с Россией в одно государство. Неслучайно батька подчеркнул: «Внешнеэкономическая стратегия Беларуси будет направлена на установление взаимовыгодных связей как на Востоке, так и на Западе и Юге. Прежде всего нам необходимо максимально использовать преимущества интеграционных проектов, созданных на постсоветском пространстве по нашей инициативе и при активнейшем участии, - Союзного государства, Евразийского экономического союза, Содружества Независимых Государств». Таким образом Лукашенко дает понять, что в обозримом будущем не собирается отказываться от формата Союзного государства и переходить к какой-то более глубокой интеграции с Россией, на которой настаивает Кремль.
Дело в том, что в ближайшее время, возможно, уже в 20-х числах февраля в Сочи, Лукашенко собирается встретиться с Путиным, чтобы попросить у него очередной кредит – на этот раз в 3 млрд. долларов, представляющих собой остаток средств, выделенных Россией на строительство Белорусской АЭС. Для этого и понадобились как очередные страшилки, так и намеки на свой возможный скорый уход. Александр Григорьевич учитывает, что Владимиру Владимировичу, столкнувшемуся с массовыми протестами у себя в стране и с еще более ухудшившимися отношениями с Западом и все более использующим лукашенковские методы для подавления оппозиции, сейчас не до подавления белорусских протестов и не добровольно-принудительной интеграции Белоруссии с Россией.
