«Шпион» и хулиган
Путин дает понять миру: «Да, мы ведем себя плохо, а будем вести еще хуже...»
То, что украинский журналист Роман Сущенко, беспечно приехавший в Россию повидаться с родственниками и арестованный по обвинению в шпионаже, вполне предсказуемо получил 12 лет строгого режима в Московском городском суде, никакой сенсацией не стало. Равно как сенсацией не является и то, что обвинения в шпионаже против корреспондента Укринформ во Франции — полностью фальсифицированы. Хорош шпион, который, будучи корреспондентом в другой стране, шпионил в России во время отпуска! А вот настоящей сенсацией стало то, в чем конкретно обвинили украинского журналиста.
Оказывается, согласно плановой утечке информации, его обвинили в том, что он пытался выяснить возможность нового наступления вооруженных сил самопровозглашенной «Донецкой народной республики (ДНР)» на Мариуполь и беседовал на эту тему с бывшими российскими военными. Тут сразу могу сказать, что если дело Романа Сущенко когда-нибудь дойдет до Европейского суда по правам человека, одного этого пункта с избытком хватит, чтобы ЕСПЧ безоговорочно встал на его сторону. Начну с того, что не только Сущенко, но и десятки, если не сотни российских журналистов самых различных политических направлений не раз и не два беседовали с российскими офицерами, как отставными, так и действующими, на тему войны на Донбассе, в том числе и на предмет возможности будущего наступления российско-террористических войск, равно как и наступления украинских войск. И никому в голову не могло прийти, что подобные разговоры могут потянуть на полноценное обвинение по шпионской статье. Но еще интереснее другое.
Допустим, что Сущенко каким-то образом узнал у российских военных точную дату начала наступления ужасно могущественных армий «ЛНР» и «ДНР» не только на Мариуполь, а аж до самого Киева, чтобы свергнуть «проклятую хунту». Какой ущерб, спрашивается, украинский журналист мог бы в этом случае в принципе нанести Российской Федерации? Ведь первые лица Российского государства неоднократно повторяли и повторяют до сих пор, что конфликт в Донбассе — исключительно внутреннее дело Украины и что Россия в нем никаким боком не участвует. Равным образом российской дипломатией постоянно повторяется, что Донецкая и Луганская области являются неотъемлемой частью Украины и что Россия не собиралась и не собирается присоединять эти области к себе. Значит, Сущенко, если и шпионил, то шпионил против «ДНР» и «ЛНР», т. е. против части украинской территории (хотя и не очень понятно, как можно шпионить против части территории государства). Позвольте, но почему его тогда судит московский суд? Или Россия процессом Сущенко хочет дать понять Украине и всему миру, что «ЛНР» и «ДНР» — это фактически территория России, и нападение на эту территорию, равно как и шпионаж против нее — это нападение и шпионаж против России? А чего же тогда стоят Минские соглашения и участие российских представителей в переговорах в Минске?
Просто неуклюжая российская юстиция сделала явным то, что Москва тайно осуществляет еще с 2014 года, фактически контролируя марионеточные республики, которые остаются полностью на российском содержании. А армию сепаратистов в Кремле рассматривают как часть российской армии, благо командуют ею российские офицеры и генералы, одета она в российское обмундирование, а почти весь рядовой и сержантский состав, в том числе из местных, прошел обучение в российских учебных частях (пресловутых учебках). Вот только кое-кто в Европе фактов российского военного присутствия в Донбассе предпочитает не замечать.
А Владимир Путин тем временем в интервью австрийскому телевидению в лице журналиста телерадиокомпании ORF Армина Вольфа на предложение интервьюера все-таки признать, что малазийский «Боинг» сбила российская зенитная ракетная установка с российским экипажем, чтобы перестать быть посмешищем всего мира, ничуть не смущаясь, ответил: «Если мы хотим действительно разобраться в этом ужасном событии и выявить все факторы, которые бы позволили нам сделать окончательный вывод, то нужно принимать во внимание все аргументы, в том числе и российские». А как их можно принимать во внимание, если их лживость уже многократно доказана? И когда Вольф уличил президента во лжи насчет «зеленых человечков» в Крыму — дескать, как Вам можно верить после этого? — Путин тут же перевел стрелки на Украину и на израильский самолет, еще при Кучме сбитый украинской ракетой. Мол, раз украинские официальные лица выдвигали различные версии этой трагедии, как теперь вообще можно верить их заявлениям? А на упрек в том, что Крым был незаконно аннексирован при участии российских войск и после антиконституционного референдума, Путин стал действовать в стиле «А у Вас в Европе негров линчуют». И перевел стрелки на Косово: «Тогда аннексией надо назвать и самоопределение Косово».
Но вот тут он подставился, поскольку Вольф напомнил: «Вы сами называли заявление о независимости Косово аморальным и нелегальным, до сих пор его не признали. Как так может быть?» Владимир Владимирович нашелся: «Очень может быть». И дальше говорил насчет решения Суда ООН о том, что в случае Косово согласие центральных властей на референдум о независимости необязательно. Но об этнических чистках в отношении албанцев Косово, естественно, не вспомнил, и так и не сказал, почему не признает Косово и считает его независимость аморальной, в то же время считая аннексию Крыма легитимной. Насчет Донбасса Путин прямо предложил превратить его в современную Чечню с кадыровским беспределом, который он изящно назвал «большим уровнем самостоятельности в рамках Российской Федерации». Владимир Владимирович явно жалеет только о том, что в Донбассе своего Кадырова не находится и что он пока что формально не часть Российской Федерации. А вот Украину он бы хотел превратить в аморфную федерацию с нейтральным статусом и без современных систем вооружения, способных противостоять России. Это Путин в интервью отчетливо дал понять.
И дело Сущенко, и отравление Скрипалей, и отношение к использованию Асадом химического оружия, и австрийское интервью — это все звенья одной цепи. Путин дает понять миру: «Да, мы ведем себя плохо, а будем вести еще хуже. А вам нас остановить слабо!». Так ведет себя зарвавшийся хулиган. Но на хулигана в конце концов обычно находится опытный полицейский.
