...Не дом и не улица

Они как-то незаметно вписались в пейзажи наших городов и стали обычным явлением или, даже, в некоторой степени своеобразным символом сегодняшнего дня. И стали проблемой — городов, регионов, государства в целом. Без их внимания не остается ни один мусорник, ни один контейнер для отходов, которые они ревизуют несколько раз в день. Как вы уже догадались, речь идет о лицах без определенного местожительства, которых уже давно привыкли называть коротким советским словом «бомж».

Иногда наши с вами соотечественники, особенно люди старшего возраста в ностальгическом порыве о прошедшей эпохе «социалистического Отечества» говорят, что ничего подобного при советской власти не было, у каждого была крыша над головой, кусок хлеба и к хлебу, а уличные попрошайки и бомжи появились после обретения Украиной независимости. Вот вам, мол, хищническое лицо нынешнего антинародного режима, пришедшее на смену счастливой улыбке призрачных обещаний коммунистического «завтра». Но это — только ностальгия, потому что бомжи существовали и в «счастливом» обществе «общего равенства». Разве что тех, кто попадался на глаза, правоохранительные органы пытались как можно быстрее обеспечить «крышей» — хотя бы в том же ЛТП, или в колонии, где отбывали наказание за нарушение общественного порядка.

В постсоветском пространстве бомжи превратились в то, чем они есть сейчас — без крыши над головой и, казалось бы, без какой-либо перспективы. Образ жизни — лишь бы день до вечера, заполненный разве что поисками макулатуры, стеклотары, ПЭТ-бутылок. Все это достаточно охотно принимается на заготовительных пунктах вторичного сырья, сборщики получают свои копейки, которых одноразово хватает на пятьдесят-сто граммов самогона, две-три папиросы без фильтра и кусок хлеба. Что-то «перекусить» они найдут в отходах, остающихся у торговцев на продовольственных рынках.

Мы в известной степени зависим от них и даже вопреки своей воле рискуем из-за них здоровьем. Ведь подобранная на мусорнике полиэтиленовая бутылка, кое-как промытая холодной водой из ближайшей водозаборной колонки, вскоре оказывается на рынке и в нее базарные перекупщики фасуют разливное масло, молоко. В Ровно, например, городская власть, санэпидемстанция неоднократно выносили предписания, направленные на изгнание из рынков такой «тары». А результат этой кампании малоутешителен — реализатору проще заплатить соответствующий штраф, чем отказаться от закупки по копеечным ценам посуды, потенциально составляющей опасность для здоровья покупателя.

По сравнению с первыми годами перемен общественного уклада государства бездомных в Ровно стало существенно меньше.

И в основном из-за избранного Украиной пути вхождения в Европу: обеспечение приюта для бездомных — обязательная практика. В 1999 году было принято решение о создании специализированного заведения, которое занималось бы, в частности, и психологической, и трудовой реабилитацией бомжей. В Ровно такой приют начал работать с октября того же года. Конечно же, ни о каком торжественном открытии речь не шла — подыскали подходящее помещение на улице Дубенской, в котором раньше располагался детский садик, и в подчинении областного Управления социальной защиты начал свою работу приют для бездомных.

С первых же шагов пришлось преодолевать немало трудностей — аварийное здание уже несколько месяцев было бесхозным, поэтому новых хозяев встретило выбитыми окнами, размерзшимися батареями отопления, выломанными дверями и очень засоренными помещениями, которые облюбовали для уличных игр дети. Средств на ремонт, конечно же, почти не было, поэтому все пришлось делать собственными силами, поочередно, но так, чтобы как можно быстрее можно было принимать людей. И все же первые жители появились в приюте в январе. Было их пятьдесят человек.

«Нужно учитывать, — говорит руководитель Ровенского областного центра социальной, медицинской и профессиональной реабилитации инвалидов и других наиболее незащищенных слоев населения Ольга Пащинская, — что категория, с которой работают в приюте, очень трудная. Это преимущественно осужденные, вышедшие на волю после отбывания наказания, или алкоголики. Уличная жизнь сделала их больными не только морально, но и физически. Возьмем данные за последние 8 месяцев. Среди жителей приюта обнаружено 4 больных туберкулезом и еще 4 — с венерическими заболеваниями. В стационар смогли устроить только одного человека».

Действительно, хоть медицина в нашем государстве якобы и бесплатная, врачи делают все, чтобы не брать на лечение бездомных. Даже после прохождения ими необходимой санитарной обработки, когда, казалось бы, все санитарные проблемы сняты, оставалась проблема медицинская: денег у них нет, а медики, в свою очередь, в условиях катастрофической нехватки медикаментов не могут обеспечить больного самыми необходимыми лекарствами.

Директор приюта Иван Нарсия рассказывал, что к одному больному приюта трижды за одну ночь вызвали «скорую помощь», но врачи, приезжавшие на вызов, даже не захотели его осмотреть. Разговор был коротким: температурит? Так дайте ему аспирин, липовый настой... Этот человек через несколько дней умер, ведь, как выяснилось, болел открытой формой туберкулеза.

Кстати, Ровенский приют, по словам его хозяев, единственный в Украине, где жителей обеспечивают питанием из расчета 1 грн. 50 коп. на одного человека в день. Выдают одежду — из гуманитарной помощи (около 500 килограммов в месяц), кое что иногда «подбрасывают» различные христианские миссии, которых в Ровно немало. Главная проблема — обувь. И даже несмотря на суровые условия, в которых живут в приюте, сюда непрерывным потоком идут письма со всей Украины — преимущественно из мест заключения. Их авторы с надеждой спрашивают: может, примете? Ведь большинству из них больше практически не куда деваться.

В общем же, согласно учету, ведущемуся в приюте, количество побывавших здесь людей ежегодно возрастает. Если, скажем, в 2000 году здесь побывало 170, то в 2002 — уже 447 человек. И это если учесть, что рассчитан приют на 30 человек. Другое дело — проблема административная. Согласно действующему положению, содержать человека в приюте можно в течение одного месяца. А что дальше? Снова на улицу?

Пристроить куда-то бездомного — также проблема. Документы есть у единиц, а изготовить новый паспорт невозможно. В паспортном столе навстречу не идут — а вдруг среди жителей приюта окажется рецидивист, которого разыскивают за совершенное преступление? Но ведь беда в другом. Если у человека нет паспорта, его невозможно ни устроить в интернат, ни выхлопотать пенсию или инвалидность...

Сейчас в приюте готовятся к зиме — и к наплыву тех, кто не имеет крыши над головой. Практика свидетельствует, что с наступлением холодов количество людей, желающих оказаться в приюте, увеличивается. (Как и тогда, когда Президент подписывает очередной приказ об амнистии, из мест лишения свободы отправляются в жизнь те, кто свое отсидел.) В прошлые годы случалось, что таких набиралось до 150 человек. Они даже устанавливали между собой очередь, кто первым будет претендовать на койко-место. Тогда все жители приюта стают образцово дисциплинированными — кому хочется оказаться на улице в мороз? А за нарушение правил поведения так может случиться. Но главное — не употреблять алкоголя, хотя с развлечениями в приюте тяжело. Можно, конечно, почитать старые подшивки газет — для того, чтобы подписаться на новые, нет средств. Можно посмотреть старый телевизор, который где-то раздобыл директор приюта И. Нарсия.

Сейчас все упирается в деньги, которых катастрофически не хватает. Даже ремонт здесь делается собственными силами — ремонтируют пол, штукатурят... И. Нарсия обращался также к дирекциям ровенских предприятий и к предпринимателям с просьбами помочь. Таких писем было отправлено около сорока. Кое-кто откликнулся. Например, предприниматель Бокийма из Млынивщины предоставил масло, другие продукты питания на сумму около 400 гривен. А Сарненский мясокомбинат перечислил 50 гривен.

«Для кого-то это, возможно, смешная сумма, — говорит Иван Нарсия, — а мы на эти деньги можем кормить двоих человек в течение почти месяца. Для того, чтобы удешевить питание, мы даже хлеб печем сами...»

Вообще-то, по словам руководителя приюта, тяжелее всего чем-то занять находящийся здесь контингент. На работу их не хотят брать: зачем, например, руководителю проблемы с человеком, который вышел на волю после отбывания свыше десятилетнего заключения (а таких здесь немало)? Но иногда везет. Как, в частности, тогда, когда общежития «Газотрона» переоборудовали под жилые дома. Тогда строительную организацию, проводившую эти работы, привлекла относительно дешевая рабочая сила. Жителей приюта кормили, платили зарплату. Но это скорее исключение, чем система.

«Не думаю, что проблема людей без определенного местожительства не может быть решена, — делится наболевшим И. Нарсия. — Кстати, если бы работе нашего заведения уделяли больше внимания, можно было бы улучшить криминогенную ситуацию в городе. Этим людям просто нужно дать возможность заработать на кусок хлеба, чтобы они его не воровали. И тогда можно будет смело говорить о том, что мы эту социальную категорию не обделили своим вниманием».

Итак, бездомные из Ровно никуда не делись. Просто благодаря определенным усилиям, желанию и профессионализму отдельных людей остроту проблемы удалось несколько смягчить. А если бы всем миром, а если бы в масштабах государства?