О пользе формального подхода

К вопросу энергетической безопасности в Украине возвращаются, когда на дворе мороз трещит, а Россия обещает перекрыть газовый вентиль. Украинцы несколько лет подряд в роли обычных зрителей наблюдают за газовыми войнами с экранов телевизоров в преддверии новогодних и рождественских праздников. Как без потери национальных интересов наладить энергетический диалог между двумя странами, рассказал «Дню» уполномоченный Президента Украины по международным вопросам энергетической безопасности Богдан СОКОЛОВСКИЙ.

— Значит ли очередное обострение украино-российских газовых отношений, что реальные планы относительно прямых поставок природного газа в Украину могут сорваться, и в 2009 году страна получит рыночные цены?

— В феврале 2008 года на переговорах в Москве президенты Украины и Российской Федерации достигли согласия относительно налаживания с начала следующего года нового формата взаимовыгодного, прозрачного, понятного и предсказуемого украинско-российского сотрудничества в сфере поставок и транзита природного газа. В этом контексте речь шла, в частности, о заключении прямых долгосрочных соглашений (договоров, контрактов) и о строгом соблюдении сторонами взятых на себя обязательств, в том числе относительно графиков поставок, расчетов и тому подобное. В рамках выполнения договоренностей глав государств украинское правительство, к сожалению, по-своему определилось с приоритетами, а в результате — несмотря на настойчивость НАК «Нафтогаз України», на переговорах с ОАО «Газпром» она не сумела упредить проблемы в отношениях с российской стороной, которые на этот раз вылились в запугивание Украины установить для нее ничем не обоснованную цену на газ в $400 за 1000 кубометров. Что касается прозрачного ценообразования, в первую очередь, необходимо выяснить, какой смысл вкладывается в определение «рыночные цены за газ».

По моему мнению, логично применять модель, по которой работает «Газпром» с центральноевропейскими партнерами. Тогда базовая цена газа на украинско-российской границе должна составлять разницу между «среднеевропейской ценой» (термин, которым часто пользуется председатель правления ОАО «Газпром» Алексей Миллер. — Авт.) в пункте передачи газа центральноевропейским странам минус стоимость транспортировки газа от украинско-российской границы до этого пункта передачи, например, в г. Баумгартен (Австрия).

Согласно такой логики, зафиксированная на весь 2008 год цена газа для Украины $179,5 за 1000 кубометров составляет около 50% от разницы между среднеевропейской ценой в первом квартале 2008 года (приблизительно $400) и стоимостью его транзита от украинско-российской границы (приблизительно$40 ): $400—$40=$360 х 0,5 = $180. Согласно договоренностей, достигнутых на уровне президентов в феврале 2008 года и на уровне премьеров в октябре 2008 года, предусматривается трехлетний период постепенного перехода от сегодняшней к европейской формуле ценообразования — то есть от 50% к 100% «среднеевропейской». На первый квартал 2009 года среднеевропейская цена прогнозируется на уровне $300 за 1000 кубометров. Отсюда следует, что в январе—марте 2009 года цена газа для Украины должна составлять около 130 долларов (при сохранении тарифной политики, при сегодняшней скидке 50%, без «политической добавленной стоимости»): $300—$40 = $260 х 0,5 = $130.

К середине второго полугодия следующего года прогнозируется дальнейшее снижение среднеевропейской цены за газ, привязанной к «нефтяной корзине» — почти до $200 за 1000 кубометров. Следовательно, при условии дальнейшего выхода среднеевропейской цены в четвертом квартале 2009 года на уровень цен первого квартала 2009 года, среднегодовая цена для Украины могла бы быть ниже, чем $100 за 1000 кубометров при сохранении упомянутых договоренностей о 50-процентной скидке и трехгодовом переходном периоде. Сохранение в 2009 году нынешних $179,5 означало бы уменьшение скидки для Украины с 50% до 30%.

Если же среднегодовая цена для Украины будет установлена приблизительно $260 за 1000 кубометров газа (кстати, именно такая цена была заложена Кабинетом Министров Украины в проект бюджета на 2009 год. — Авт.), то это можно интерпретировать как окончательный переход на среднеевропейские цены без любых льгот со стороны РФ для Украины и без любых переходных периодов.

— Но это расчеты без политического компонента...

— Чтобы его вычислить, требуется от цены за газ, которая будет установлена по итогам переговоров с Россией, отнять экономически обоснованную цену (как она формируется, уже указывал выше), — это и можно рассматривать как неэкономичный компонент. Такие оценки целесообразно сделать и проинформировать украинскую общественность об экономически обоснованной цене и о других ее составляющих — чтобы позже не возникало дискуссий на тему «кто кому и за что должен».

— Сегодня правительство упрекают в том, что оно учитывает не все козыри при подготовке долгосрочных контрактов с Россией. Какие варианты посоветовали бы применить?

— К сожалению, в течение последних лет, как правило, в декабре, температура украинско-российских газовых дискуссий резко повышается. В то же время ни с одной, ни с другой стороны на самом деле нельзя ставить вопрос о каком-то прекращении транспортировки или поставки газа. Это невыгодно ни России, ни Украине, ни Европе. Недопустимым является нервный стресс, который в таких случаях одинаково охватывает и украинцев, и жителей ЕС. Не понимаю отдельных российских политиков, которые позволяют себе публично оперировать терминами «отключу», «прекратим поставки» и тому подобное. На что делается расчет? Запугать украинцев холодом и голодом?! Это слишком жестоко и не отвечает духу партнерства и добрососедства.

— И все-таки, какие аргументы может использовать украинская сторона для налаживания непростого газового разговора?

— Определяющими, по моему мнению, будут такие факторы. Первое — это прозрачные, детализированные соглашения (договоры, контракты) о сотрудничестве в газовой сфере на долгосрочную перспективу. Второе — переход к понятному формульному ценообразованию на основании взаимоприемлемой методики, например той, о которой вспоминалось выше. Третье — безусловное выполнение сторонами всех взятых на себя обязательств. Отмечаю, с экономической точки зрения это выгодно и Украине, и России, и странам ЕС, которые импортируют газ через территорию Украины. Надеюсь, что в 2008 году будет прекращена практика заключения договоров о газе под новогодней елкой.

Кроме того, стоит напомнить, что некорректные и часто ничем не обоснованные российские «обещания о газе» побуждают европейцев к активизации работы, направленной на реализацию альтернативных проектов поставки природного газа. Например, недавно на Энергетическом саммите в Баку новый импульс получил проект «Набукко», рассчитанный на поставки каспийского газа в Центральную Европу. И это не потому, что кому-то хочется добавить неприятностей российской стороне. Просто европейцы формируют для себя более безопасную диверсифицированную систему поставки газа.

— Не совсем понимаю, как это может быть козырем в газовых переговорах?

— Появление новых игроков на европейском газовом рынке сопровождается снижением ликвидности российского газа на этом и других рынках.

— То есть для налаживания нормального газового диалога следует обеспечить одновременное удовлетворение коммерческих интересов страны продавца-транзитера-покупателя? Возможно ли, в принципе, организовать такую схему европейских энергопоставок.

— Де-юре она функционирует — в соответствии с принципами Энергетической хартии и других международных документов. Однако для реализации этих принципов следует совершенствовать существующие и создавать новые инструменты гарантирования надежности и безопасности поставок и транзита энергоносителей при обеспечении баланса интересов поставщиков, потребителей и транзитеров.

— А вот на II Киевском форуме «Черноморско-Каспийский регион и европейская энергетическая безопасность» делегаты из различных европейских стран четко высказались, что ее нет и именно ее следует создавать как можно быстрее.

— Скорее, так: на бумаге есть, а на деле — еще нужно доделывать. В этом контексте хотел бы напомнить об инициативе Президента Виктора Ющенко относительно создания Каспийско-Черноморско-Балтийского энерготранзитного пространства. Речь идет о создании коллективной системы гарантирования безопасности транзита энергоносителей на упомянутом пространстве путем объединения технических, финансовых, интеллектуальных и других ресурсов стран, которые принадлежат к различным политическим лагерям (например, ЕС, НАТО, СНГ). Кроме этого, таким образом планируется повысить коммерческую привлекательность транснациональных маршрутов транспортировки нефти и газа, в том числе и украинских участков, — путем уменьшения накладных расходов на национальном уровне за счет международной кооперации на ПРОСТРАНСТВЕ.

— На этом же форуме западные гости четко высказались, что Европа готова расширить европейское энергетическое содружество за счет Украины, Молдовы и Турции. Какие шаги с украинской стороны предусматривает реализация этой идеи?

— Каспийско-Черноморско-Балтийское энерготранзитное пространство должно стать неотъемлемой реальной составляющей Энергетического Содружества.

— В условиях кризиса «Газпром» будет приостанавливать строительство обходных газопроводов. Какими должны быть действия Украины в ответ?

— Реализация инициативы о формировании Каспийско-Черноморского-Балтийского энергопространства будет наиболее конкретным и наиболее действенным ответом. Следует наконец поднять стандарты транзита до максимально высокого уровня, изъяв или минимизировав политическую составляющую. Этот мостик должен функционировать, как медицинская служба — безотносительно к национальным, религиозным, политическим или другим признакам. Тогда и у российских, и у европейских партнеров не будет возникать вопросов относительно надежности транзитных маршрутов. В то же время хотел бы отметить, что «деполитизация» и «демонополизация» энерготранзитных маршрутов будет способствовать реальной диверсификации источников поставки газа и нефти на ликвидные европейские и другие рынки. Кстати, такой подход поддержали 16 из 21 делегаций, которые принимали участие в работе Бакинского энергетического саммита 14 ноября нынешнего года.

— А газопровод Богородчаны—Ужгород также вкладывается в такую схему?

— Да, безусловно. Этот проект, по моему мнению, должен быть как можно быстрее реализован. Задумайтесь, вложив на первом этапе полмиллиарда долларов, а на следующих этапах до двух миллиардов, Украина может увеличить пропускную способность ГТС почти на 20 миллиардов кубометров газа за год. Украинская сторона готова к реализации этого проекта: уже выделена земля, в основном подготовлена техническая документация и тому подобное. Задержка только за российской стороной — слишком завышены требования, в основном неэкономического характера.

— То есть переговоры относительно этого проекта продолжаются?

— Могу сказать, что эта тема по инициативе украинской стороны постоянно присутствует во время переговоров и консультаций с российской стороной на различных уровнях. Однако...

— Относительно нефтепровода Одесса—Броды: в Бакинской декларации его назвали «одним из значительных вариантов» развития Евроазиатского нефтетранспортного коридора, в то время как по итогам майского энергосаммита в Киеве он был «приоритетным». Означает ли такое изменение формулировок, что потенциальные партнеры устали ждать от Украины правильных шагов в этом направлении?

— В Киеве на саммите присутствовали Грузия, Азербайджан, Польша, Литва, Латвия и Эстония, и этот проект для них действительно был и остается приоритетным. Ну согласитесь, что приоритетным он не может быть для Италии, Греции, Турции или Румынии, Болгарии (которые присутствовали на энергосаммите в Баку. — Авт.). Для них в роли национального приоритета выступает другой нефтепровод. Именно поэтому в документе и появилась такая формулировка, которая удовлетворяет всех присутствующих. И это очень хорошо, что, отныне, например, Болгария, Румыния, Греция, Турция и Италия поддерживают в принципе проект ЕАНТК на основании нефтепровода Одесса—Броды, хотя до недавнего времени их позиция была скорее негативная, чем позитивная.

— Существует мнение, что для заполнения нефтепровода Одесса — Броды каспийской нефтью Украина должна обеспечить Казахстану и Азербайджану доступ к конечным потребителям на своем внутреннем рынке. Насколько это реалистично и экономически оправдано?

— Мне неизвестны конкретные экономические расчеты, но в общем это нормальная практика. Сегодня такой стратегии придерживается большинство нефтяных компаний. Они заходят на рынок нефтепереработки конкретной страны и реализуют свой нефтепродукт до «пистолета».

— То есть в строительстве нефтеперерабатывающего завода на побережье Черного моря, возможно, будет принимать участие вместе с Азербайджаном и Ливия...

— Время покажет. Сейчас проводятся исследования на эту тему, по итогам которых и станет понятно, что выгоднее: строить новые НПЗ или реконструировать старые. Ведь у нас много заводов, которые простаивают полупустые, без нефти.

— Инвесторы из каких стран готовы прийти в украинскую нефтепереработку?

— Летом после Киевского саммита ситуация складывалась очень удачно, ожидались системные пакетные инвестиции в эту отрасль. Одним из предпосылок их прихода было разрешение вопроса аверса нефтепровода Одесса—Броды. Поскольку этого не произошло по причине непоследовательности правительства в вопросе аверсного использования упомянутого нефтепровода, то эти проекты приостановились.

Украинская нефтепереработка всегда была привлекательной, а в нынешней ценовой ситуации — тем более. Государство, которое на данный момент импортирует почти 70% нефтепродуктов, просто обязано развивать современную нефтепереработку и обеспечить диверсификацию источников и путей поставки нефти. Для создания нового или реконструкции старого НПЗ, требуется от трех до пяти лет, $3—6 миллиардов инвестиций..

— Ведутся ли сегодня переговоры с инвесторами на эту тему?

— Тема создания в Украине современного высокотехнологического нефтеперерабатывающего комплекса поднимается со всеми потенциальными участниками. Это и поставщики нефти, и владельцы современных технологий ее переработки, финансовые институции и тому подобное. Чтобы информировать о ходе переговоров, — необходимо получить полномочия или хотя бы согласие сторон. Таких запросов я не делал, а поэтому и не хотел бы комментировать. Это было бы некорректно.