Мы – с Волновахой!

«Я — Волноваха». Под таким лозунгом люди объединяются в соцсетях и планируют выйти в это воскресенье, 18 января, на главные площади украинских городов. Но дело в том, что ни один из нас — не Волноваха. И не Иловайск, и не Пески. Мы — ничего из этого, но в то же время мы — все это.

Страшная трагедия на блокпосту под Волновахой шокировала и всколыхнула наше общество. Это далеко не первое, не десятое, не сотое и даже не тысячная жизнь, оборванная войной на Востоке страны. Большинство из нас могут перечислить населенные пункты и события, с которыми навсегда теперь связано ощущение боли, — Волноваха, Иловайск, Изварино, Зеленополье, Хрящеватое, Трехизбенки, Донецк, Луганск, Дебальцево, Крымское, сбитый самолет с украинскими десантниками в Луганске, сбитый малазийский боинг над Торезом, сбитый под Славянском наш вертолет, страшная авария, в которой погибли нацгварейдцы, ехавшие домой на Рождество. Это далеко не все наши трагедии, скрывающиеся за названиями населенных пунктов, большинство из которых мы бы не сразу смогли найти на карте до войны. Каждая из них — это острое ощущение боли и непонимания. Для нас это не статистика. Но какие из этих событий всколыхнули мир? По-настоящему — чтобы с цветами, свечами, чтобы слезы сочувствия? Малайзийский боинг...

Когда в Париже от рук террористов погибли работники журнала Charlie Hebdo, мир был шокирован. Европа вышла на улицы с главным мессиджем «Я — Шарли». Украинцы тоже не стояли в стороне — свое сочувствие мы выражали и в соцсетях, и под посольством Франции в Киеве, и в Париже. Это добрый знак для нас всех — быть способным сочувствовать другим, когда у самих — горе. Но в то же время у нас был целый ряд чувств — от обиды и непонимания до грусти и возмущения: почему мир не замечает наши трагедии, наших тысяч и тысяч погибших гражданских, и военных, и медиков? Поэтому трагедия под Волновахой — страшная и бессмысленная — стала своеобразным сигналом для Европы и мира: «Мы здесь! У нас погибают люди, у нас страшно, у нас война. У вас — террористы, а у нас под боком — государство-террорист, агрессор. Посочувствуйте нам, поддержите!». И потому возникло это «Я — Волноваха». Но дело в том, что француз или британец, скорее всего, даже не знают, где это — Волноваха. И потому они пока еще не Волноваха, не Донбасс и не Украина. И обвинять их в этом нет никакого смысла.

Мы не имеем права требовать сочувствия, а тем более выпрашивать его у людей, которым до сих пор не смогли объяснить, что же мы за страна, кто мы и что у нас происходит. Нам нужна поддержка и сочувствие, нам нужно, чтобы Европа и мир разделили с нами трагедии, которые мы переживаем ежедневно. Но сначала мы должны рассказать о своих трагедиях. Своими словами, своими смыслами и кодами. И «Я — Волноваха» — не очень понятный посыл.

Мы не должны пытаться охватить, даже ограничить нашу трагедию форматом чужой трагедии. Втиснуть ее в те «рамки» и «слова», которые уже где-то «сдетонировали». Во второй раз вряд ли так выйдет. У каждого из нас — своя трагедия. А поэтому требует своих масштабов осмысления, своей реакции, своих хештегов в соцсетях и лозунгов на площадях украинских городов. Они должны быть четкими. Против государства-агрессора, за адекватное поведение власти, за честность по отношению к народу. Требовать не растрачивать ресурс доверия, показать солидарность с украинцами Донбасса. Это должны быть сильные лозунги — а Майдан показал, что украинцы в этом проявляют незаурядную фантазию, умеют метко акцентировать незамеченное и метко подбирать слова.

Но самое главное, мы должны быть убедительными. Мы должны быть такой страной, чтобы у мира было простое понимание: за Украину стоит бороться. Тогда каждая наша потеря будет находить отклик в сотнях сердец, как находит сегодня в сердцах украинцев.

Этот путь непростой. Неоднократно журналисты и блогеры писали, что Украина не входит в понятие «старой Европы». Мы еще не решили немало проблем, которые тянутся со времен президентства Кучмы, чтобы быть своими в этой компании. Мы должны требовать в первую очередь от своей власти проведения реформ, уничтожения старых коррупционных схем, соблюдения правил игры на основе права, мы должны сами выйти из «серой зоны», и вывести из нее власть, которой там в конечном счете комфортно находиться.

«Меня звать Волноваха». Нет, меня так не звать, я не была в том автобусе, я не была на том блокпосте. Я — не Волноваха. Но я чувствую острую боль от этой новости. Потому что я — с Волновахой. Мы все — с Волновахой. С Песками, Иловайском, Извариным, Крымским, Горским, Щастям... С Донецком, Луганском, Дебальцевым, Хрящеватым, Трехизбенкой, Мариуполем... Мы — с ними, а значит, победим.

«ПОЧЕМУ ВО ФРАНЦИИ ТЕРРОРИСТОВ УНИЧТОЖАЮТ, А В УКРАИНЕ ОСУЖДАЮТ?»

Геннадий ДРУЗЕНКО, Правительственный уполномоченный по вопросам этнонациональной политики:

— У меня есть много лозунгов-вопросов. И в первую очередь к нашей власти — «Почему во Франции террористов уничтожают, а в Украине осуждают?», а затем уже другой — «Проявит ли Европа солидарность с Украиной?». Ведь украинцы засыпали французское посольство цветами, а в Париже под украинским посольством цветов не так много. Относительно солидарности с украинцами Донбасса, то наши граждане уже давно проявляют ее в виде помощи волонтеров, добровольцев и так далее. Насколько я понимаю, воскресная акция — вопрос Украины Европе: являемся ли мы до сих пор для них постколонией, а смерть 12 украинцев они считают статистикой, или мы в действительности равны — тогда мы должны ждать такого же сочувствия, которое было в Париже. Теракты во французской столице и под Волновахой и по количеству погибших гражданских лиц и по обстоятельствам, и по трагичности очень созвучны. И здесь мы увидим, делит ли Европа до сих пор де-факто мир на европейцев и людей «второго сорта» или украинцев считают такими же европейцами, которых так же жаль, как и французов.

«ПОДНИМЕМСЯ НА ЗАЩИТУ РОДИНЫ ОТ РОССИЙСКОГО АГРЕССОРА»

Владимир ОГРЫЗКО, экс-министр иностранных дел Украины:

— По моему мнению, наиболее близким по содержанию может быть лозунг, например, «Поднимемся на защиту Родины от российского агрессора», «Остановим российского агрессора» или «Совместно остановим страну-агрессора». Все, что мы видим — это лишь последствия, а суть проблемы в том, что есть страна-агрессор, страна-террорист, которая на нас напала. И в этих лозунгах есть посыл, что власть, люди, общественность и международное сообщество должны сделать это вместе.

«В ТРАУРЕ ДОНБАСС — В ТРАУРЕ УКРАИНА»

Руслан РОХОВ, общественный деятель:

— Общество должно продемонстрировать гражданскую солидарность и сочувствие семьям убитых под Волновахой украинцев. Продемонстрировать их себе, нашей власти и международному сообществу. Демонстрируя, в то же время, собственную волю. Призывая власть бороться с агрессией, прекратив пагубную политику замирения агрессора. Европе не удалось замирить Гитлера в прошлом веке, ей не удастся это сделать и в этом веке в случае с Путиным. Призывая Европу и США прекратить беспокоиться о нас, а начать защищать, выполняя тем самым условия Будапештского меморандума. Не продавать нам вооружение, а бороться плечо к плечу...

Украинцы должны показать, что Европа начинается и заканчивается в Украине. И от действий «европейцев» зависит — мы станем началом или концом ЕС.

Под лежачий камень вода не течет. Помогают тем, кто борется. Если власть не готова продемонстрировать эту борьбу, то это, как и в течение всего прошлого года, должны продемонстрировать простые граждане.

Что же касается лозунгов для акции солидарности, то наиболее удачными я бы считал такие: «Террорист №1 — Путин», «Остановите агрессора — остановите Россию!», «В трауре Донбасс — в трауре Украина», «Нам больно за Донбасс!», «Нам не безразлично». Важно, чтобы они также звучали на английском, ведь апеллировать мы должны и к международному сообществу.

Подготовил Дмитрий КРИВЦУН, «День»