Пресмыкаясь перед властью

То, что Русская православная (Московская) церковь чуть ли не со времен своего рождения (в эпоху Ивана ІІІ, Василия ІІІ и Ивана IV (Грозного)) была, игнорируя слова Христа: «Отдайте Богу Богово, а Кесарю — Кесарево», по сути, служанкой, если не рабыней светской власти — неопровержимый исторический факт. Окончательного совершенства этот процесс, являющийся классическим, одновременно и ухудшенным проявлением «византийщины», когда тамошнюю церковь реально возглавлял не Патриарх, а Константинопольский император — приобрел в эпоху Петра І. Именно поэтому ХVIII век будет в центре нашего разговора. Но вначале несколько коротких замечаний.

Тема этой статьи является, в контексте приобретения Украинской Православной Церковью такой желанной автокефалии, жизненно необходимой духовной, юридической и политической независимости от Москвы — предельно актуальной. Ведь украинцам нужно не просто эмоционально чувствовать, а очень хорошо знать (на уровне фактов, событий, документов), чем именно была — и в значительной степени является в настоящий момент! — та Московская церковь, которая с упрямством бешеного фанатика продолжает заявлять, что территории Украины это ее «каноническая территория», по-хамски обвиняет в «расколе православия» Вселенского Патриарха Варфоломея, украинское государственное руководство и высших православных иерархов УПЦ КП. Не желают Путин и Кирилл дать нам возможность разорвать последние «скрепы», привязывающие Украину к «Русскому миру»! Потому что это приблизит время последнего поражения как власть имущих политиков, так и квазиправославных идеологов, которые здесь сделали колоссальную ставку. И, чувствуется, главные политические и духовные баталии — еще впереди. (К слову, положив руку на сердце: вам не кажется, что все наставления на тему: «религия отделена от политики» являются по крайней мере, немножечко наивными, если не лицемерными? Как такого рода «отделение» случилось в Московии — об этом мы, собственно, и поговорим).

В этом разговоре нам помогут труды уникально талантливого современного российского историка из Санкт-Петербурга Евгения Анисимова, действительно честного и мужественного ученого, человека, который пишет правду о террористической практике тоталитарного российского государства в веке ХVIII (причем так, что легко угадывается за этим и столетие ХХ, и мы видим, что методы и средства органов «политического розыска» или же «сыска» при царе Петре І, и практика органов НКВД-ОГПУ-КГБ поразительным образом совпадают!). Так же совпадает и практика пресмыкательства перед властью Московского огосударствленного православия — от Феофана Прокоповича (которого и в настоящий момент восхваляют адепты «русского мира») — и вплоть до Патриарха Кирилла. Когда мы утверждаем, что и при Петре, и в настоящий момент такое православие фактически было и остается составляющей московской власти и ее спецслужб — это не риторическое преувеличение, а суровая правда.

ПЕТР ВЕЛИКИЙ. ЭТО ИМЕННО ОН ОКОНЧАТЕЛЬНО ПРЕВРАТИЛ МОСКОВСКУЮ ПРАВОСЛАВНУЮ ЦЕРКОВЬ В СВОЮ ПОСЛУШНУЮ РАБЫНЮ. ИТАК, ЭТА ПРАКТИКА ВОЗНИКЛА НЕ СЕГОДНЯ, В ПУТИНСКИЕ ВРЕМЕНА — ЕЙ КАК МИНИМУМ УЖЕ 300 ЛЕТ

Евгений Викторович Анисимов отмечает: и до Петра цари московские стремились подчинить себе духовную область жизни государства, доминировать над властью религиозной (вспомним конфликт Алексея Михайловича и Патриарха Никона в середине ХVIII века, не в последнюю очередь вызванный именно этим). Что же касается Петра, то он довел такую политику до абсолюта, до высшего «совершенства» (всего один факт: в 1700 году этот царь вообще отменил звание Патриарха и передал вскоре соответствующие полномочия «Святейшему Синоду», полностью контролируемому им лично, — причем эта институция просуществовала вплоть до 1917 года!). Царь Петр рассматривал всех священников — до наивысших — как должностных лиц, чья обязанность — служить государству и персонально ему (о Христе реально не говорилось) так же, как это делают чиновники любого ранга. Православные священники были обязаны действовать как помощники следственных спецслужб (страшного «Преображенского приказа», впоследствии — не менее страшной «Тайной канцелярии»), в случае необходимости присутствовать на пытках (недаром блестящий труд Евгения Анисимова называется: — «Русская пытка»), тщательным образом «увещевать» заключенных, исповедовать их (однако Петр выдал беспощадный приказ: содержание таких исповедей обязательно сообщать в Тайную канцелярию, в случае неповиновения священник мог поменяться местами с заключенным — подвиг чешского  святого Яна Непомука, которому король в ХIV ст. приказал отрезать язык за отказ открыть тайну исповеди жены короля, — был непостижимым в Московии времен Петра.). Как правило, роль «следователей в рясе» — высказывание Е.Анисимова — выполняли «проверенные» и «надежные» попы из Петропавловского собора.

Когда устраивались судилища над важными «государственными преступниками», то среди членов суда обязательно были высшие церковные иерархи, которые активно участвовали в рассмотрении дела (правда, включенные в состав суда церковники лично не подписывали смертных приговоров, ссылаясь на запрет церковных соборов выносить приговоры в светских судах, но все же...). Петр и его преемники совсем не считались со священным статусом монастырей и относились к ним, как к тюрьмам, засылая туда «преступников», часто больных и искалеченных пытками. Но и сами священники тоже становились жертвами политических расправ: их арестовывали, подвергали пяткам, казнили, как и любого из подданных «государя» (такой страх держится веками!). Никакие обстоятельства — преклонный возраст, высокий сан, уважение среди православных, даже общепризнанная святость — здесь не спасали. В «подвалы» попадали священники, которые не вспоминали в церкви имя правящего царя (царицы), забывали вспомнить Синод, осмеливались в чем-то критиковать церковную политику власти, отрицали справедливость отмены патриаршего сана и тому подобное. Причем в толпе прихожан во время церковных служб было множество потенциальных доносчиков!

Невзирая на то, что существовало правило, которое запрещало подвергать пыткам священников, — это правило легко обходили. Тайная канцелярия просто требовала от Синода предоставить священника для публичного лишения такого «преступника» духовного сана. Когда это было сделано — то... Как писал Петр І об архимандрите Гедеоне, который вызвал его ярость: «О нем объявить в Синоде, и когда с него тот сан сымут — накрепко пытать» (то есть — на дыбу, кнутом и огнем. Такой вот образец «христианского государя».).

Несколько «красноречивых» нюансов к нашей теме. «Гуманная», «человечная» царица Екатерина ІІ (это уже 1763 год) приказала строго наказать — многими годами заключения — архиепископа Ростовского Арсения Мациевича, который встал на защиту церковной собственности. На несмелые упреки А.Бестужева-Рюмина в жестокости монархиня ответила так: «Не знаю, какую б я причину подала сумневаться о моем милосердии и человеколюбии. Прежде сего и без всякой церемонии и формы не по столь еще важным делам преосвященным головы секали...».

Второй показательный момент. В 1753 году, во времена царицы Елизаветы Петровны, между Синодом и Сенатом (наивысшей юридической инстанцией империи) возник спор: с какого возраста несовершеннолетних «преступников»-подростков можно привлекать к следствию и подвергать пыткам? Сенат: с 16 лет, Синод — с 12 лет (!).

И наконец, о знаменитом Феофане Прокоповиче, украинце, одном из главных идеологов Петра. Он был «по совместительству» еще и экспертом по религиозным вопросам в делах о «государственной измене» (когда речь шла о раскольниках, высокого сана священниках и тому подобное). Его подтвердительный вывод как «эксперта» означал пытки, часто — пожизненное заключение или смерть. Делал он это охотно. Еще и инструкцию следователям составил: «Пришед к подсудимому, тотчас нимало немедля допрашивать. Всем вопрошающим наблюдать в глаза  и на все лице его, не явится ли  на нем каковое изменение, и для того поставить  его лицом к окошкам. Как измену, на лице его усмотренную, так и все речи его записывать». А рядом — дыба, кнут и огонь. Вот таким был наш «высокообразованный» философ-землячек.

***

Сейчас мы не будем рассматривать то зло, которое Московская церковь натворила у нас в Украине — преследование инакомыслящих, притеснение языка, русификация на протяжении трех веков. Это — отдельная тема. Скажем лишь одно — та церковь глубоко искалечена страхом и злобой. Украинцам необходимо это очень хорошо знать и отделиться от нее как можно быстрее.