Длинная дорога домой

По-видимому, в этот день следовало бы просто читать молитвы да еще стихи крымскотатарских поэтов, в них все — боль, отчаяние, любовь к родной земле, неистребимая вера в возвращение народа на свою Родину. Трагедийная константа там настолько мощная, что буквально физически читатель чувствует невероятную концентрацию боли, которая транслируется каждым словом и нервом этих, неизвестных украинскому читателю, произведений. Это духовое и эмоциональное пространство, в котором жилы крымские татары последние долгие десятилетия.

«Травень сорок четвертого.

Радість визволення розквітла.

Але чом вартові

Не відходять від наших дверей?!

Чом із рідних осель,

Де було стільки щастя і світла,

Автоматники гонять

Жінок, стариків і дітей?!

І неспішно на схід,

Ніби гусінь, повзли ешелони,

А з вагонів — прокляття

Катам, і вождям, і вікам...

А в вагонах «телячих»

І крики, і плачі, і стогін...

Не ховали померлих -

На поталу лишали Вовкам»

                  Иса Абдурахман

Как-то мне пришлось пообщаться с известным народным целителем-травником, который заботился о здоровье первых лиц тогдашнего СССР, даже космонавтов. Крымский татарин по происхождению, он сам не мог жить в Крыму, но ему было разрешено посещать родину для сбора трав, целебных смол и так далее. Дипломированный психолог, он пожаловал в литературное издательство, узнав о подготовке народной книги-мемориала «Голод-33», я не слишком понимала его любопытство, однако позволила ему полистать рукопись. Как всегда в кабинете было несколько «охранников», как я их называла, свидетелей голодомора, которые пристально наблюдали за моей редакторской  работой над рукописью, они не мешали, но постоянное внимание к моей работе немного напрягало, а когда я что-то исправляла, то очень напрягала их. И все же у нас существовал молчаливый нейтралитет. Но когда чужой человек начал копаться в рукописи, это их очень взволновало и, перешептываясь, Дмитрий Каленик, самый стойкий среди них, громко заявил, что я не имею права доверять будущую книгу посторонним. «Я не посторонний, — отозвался странный посетитель, — Я крымский татарин». Они достигли взаимопонимания, долго шумели. Впоследствии он мне сказал, что у этих людей такая же психологическая проблема, как и у его народа — полностью обнаженная душа. И объяснил, что то, что мы называем биополем, которое окружает и защищает человека, у людей, которые пережили Голодомор, очень маленькое. А у крымских татар, грустно прибавил он, оно совсем отсутствует. «Иногда мне кажется, что на них как будто нет кожи, настолько они эмоционально беззащитные». Он мечтал о подобной книге свидетельств крымских татар, правда лечит, утверждал он —   мусульманин, почти цитируя христианское Евангелие, правда освобождает.

Он скудно рассказывал о трагической истории депортированного народа, а я мысленно сверяла его рассказ с тем, что до сих пор знала. А знала я только то, что крымские татары поголовно перешли в годы войны на сторону гитлеровцев, которые стреляли в спины советским солдатам. Совковые стереотипы еще крепко сидели в моей голове. И словно почувствовав мое молчаливое сопротивление, посетитель перешел на тот язык, который я могла услышать, начал сыпать именами: Имрат Кадыров, Амди Али, (переводил на крымскотатарский язык Шекспира) Максуд Сулейман, Мамут Дибах, Мемман Рашидов. Из 15-ти поэтов и писателей, которые пошли на фронт, 13 погибло. Мне было стыдно, потому что я ничегошеньки не знала об истории и культуре этого легендарного народа-невидимки, который веками был нашим соседом и вдруг куда-то исчез. Полностью. Я не запомнила и не записала имя странного врача, казнила себя, даже разыскивала, и потом, столкнувшись воочию с проблемами крымских татар, поняла, что дело не в нем, ведь практически каждый образованный крымский татарин читал мне подобную лекцию, с небольшими вариациями, кто-то рассказывал о Героях Советского Союза, их было даже восемь, или партизан-разведчиках, замученных гестапо, о женщинах, которые прошли фронты, и о которых ходили легенды, кто-то — об уничтожающем Голодоморе 1921—1922 годов, в результате которого погибла 1/4 крымских татар, или об уничтожающих репрессиях советского периода, когда была уничтожена поголовно вся крымскотатарская элита. Только очень высокоорганизованный народ, сильный волей и духом, сумел бы из таких небольших узелков памяти впоследствии воспроизвести, реставрировать по годам, месяцам, дням собственную историю. И начать на родной земле практически все сначала.

Они начали возвращаться практически сразу после провозглашения украинской независимости. Их еще было слишком мало, когда провозглашалась странная Крымская автономия, они устами наиболее ярких своих представителей Мустафы Джемилева и Рефата Чубарова протестовали против такого решения национального вопроса, выступали за создание именно крымско-татарской автономии, что бы было логично с точки зрения актуалности их проблем, которые уже тогда показывали тенденцию к заострению. На их защиту встал со всей силой полемичного таланта Вчеслав Чорновил, однако убедить тогдашнее руководство Украины не удалось. Не удалось убедить и прокоммунистический украинский парламент. У этой силы были свои предостережения и свои давние счета с крымскими татарами, конечно, коммунистическая идеология питалась мифами, сама их создавала и сама же в них свято верила. Поэтому, говоря правильные слова с трибун о гуманистическом решении национального вопроса во вновь созданном государстве, они тайком гнули свою линию на дискредитацию целого народа, выставляя их всех немецкими колаборантами, изменниками, прислужниками фашистов. Особенно  часто начали появляться такие публикации во время Чеченского кризиса. Среди украинцев активно сеяли страх перед будущей мусульманской угрозой, даже экспансией. Свою лепту внесли и украинские политологи, которые взяли на вооружение модную теорией неминуемого столкновения христианской и мусульманской цивилизаций Семюэля Гантингтона, о том что она насквозь спекулятивная, неоднократная предупреждал Джеймс Мейс, указывал, что подобная манипуляция идеями приводит к расколу и эскалации напряжения между народами и нациями. Однако к нему не прислушивались, слишком было большое искушение простых ответов, потому эту теорию каждый раз ловко доставали из ящика, едва толко язык заходил о решении жизненно важных вопросов крымских татар. В украинском информационном пространстве продолжали и продолжают  распространять негативные стереотипы  «народа изменника», спродуцированные еще Екатериной ІІ во время аннексии территории Крыма. А ко всему нужно прибавить и тиражирование в украинских учебниках взглядов на крымских татар, как «исконных» врагов украинцев, захватчиков, не учитывая, что такие оценки исторических событий с точки зрения сегодняшнего времени  некорректны и лицемерны. Каждая нация может иметь подобные претензии, в первую очередь, к своим соседям. Французы — к англичанам, шведы — к бельгийцам и так далее. Однако им это не мешает создавать новый мир, новую Европу. Отношения украинцев с крымскими татарами не отличаются оригинальностью. Упорно дрались и так же рьяно дружили. Филипп Орлик, автор первой украинской конституции, имел даже план общего государства с ними, как с ближайшими соседями, близкими по духу, у которых общий враг — на Севере.

Отвечая на заре независимости в парламентской газете за национальный вопрос, я пыталась подавать как можно более широкую информацию об истории крымскотатарского народа,  его древнюю культуру, о пережитой трагедии. Появился даже постоянный штат авторов, заинтересованных, небезразличных. Однако вдруг все прекратилось, даже не набрав минимальных оборотов. Был принят Закон Украины «О национальных меньшинствах в Украине» (в 1992 г.), который к национальным меньшинствам относил «группы граждан Украины, которые не являются украинцами по национальности, проявляют чувство национального самосознания и общности между собой». Казалось, в нем было учтено все, кроме одного — крымские татары, будучи в Украинском государстве и в самом деле национальным меньшинством, в то же время на территории Крыма являются коренным народом со своей древней культурой, своими правами, подтвержденными ООН.

Однако кто-то наверху решил, что Закон решил все проблемы, так или иначе, подобные публикации очень скоро прекратились в государственных СМИ Украины, а впоследствии полностью угасли и по всему информационному полю. Верховная Рада продолжала продуцировать законы и декларации, подтверждая права крымских татар, которые так и не выполнялись. Журналистам оставалось лишь беспомощно наблюдать, как заостряются взаимоотношения репатриантов с обитателями Крыма, которые хотя когда-то и въехали в чужие дома, но за столько лет приспособились, освоились и чувствовали себя хозяевами. Численность крымских татар непрестанно увеличивалась, с 1989 года — почти в семь раз. Ко всему добавились  процессы бездумной приватизации на полуострове. Самозахваты земли, которые по причине отчаяния начали крымские татары, в прессе выставлялись как проявления бандитизма, едва не терроризма. В итоге меджлис так и не был признан законным представителем крымских татар, не были подтверждены имущественные права репатриантов, крымские татары продолжали стихийно возвращаться, оставаться наедине со своими проблемами и  получали материальную помощь лишь от своей достаточно многочисленной и финансово не слишком сильной диаспоры. Не было признано украинским парламентом дискриминацию крымских татар актом геноцида, а это для этого обиженного обездоленного народа было очень важно, они требовали правды и справедливости. Потому что дело было не только в физическом истреблении, хоть его масштабы поражали, на территории Крыма состоялся беспрецедентный акт вандализма, когда было уничтожено практически все памятники древней культуры. В Старом Крыму, например, из 112 мечетей,  не оставили ни одной, даже не для молитв, а как пример удивительных высот, которых достигали в своем творчестве гениальные зодчие. Исчезли и древние кладбища, места захоронений не только мусульман, но и многих народов и племен, которые населяли Крым с глубокой древности. Была уничтожена вся старая топонимика полуострова.

Но даже такие примеры были неубедительны для наших политиков. Все утонуло в бессмысленной дискуссии, как же назвать то, что случилось с целым народом? Если еще живые, если возвращаются, да еще и массово, значит — не геноцид. Что-то другое. Искали дефиниции, идентификации. Тема ловко заговаривалась, тонула в политологических баталиях. Незаметно исчезло министерство по делам национальностей. Украинские историки самоустранились, историческими исследованиями занялись научные работники Москвы. Оттуда и хлынул поток материалов, полных клеветы. Мустафа Джемилев как народный депутат посылал в парламент десятки законопроектов, поправок к законам. К рассмотрению они, как правило, не доходили. Очередную попытку вплотную заняться проблемами крымских татар сделала оранжевая власть, которую активно поддержали крымские татары. 11 мая 2006 года Кабинет Министров Украины принял постановление № 637 «Об утверждении Программы расселения и обустройства депортированных крымских татар и лиц других национальностей, которые вернулись на проживание в Украину, их адаптации и интеграции в украинское общество на период до 2010».

30 апреля 2009 года президент В. Ющенко подписал Указ  «О мероприятиях в связи с 65-ой годовщиной депортации из Крыма крымских татар и других лиц по национальному признаку». Среди перечня мероприятий было указание решить вопрос о выделении крымским татарам земельных наделов.

Что-то будто сдвинулось, однако на местном уровне этот указ восприняли в штыки. Началось прямое провоцирование крымских татар на агрессию, для примера, повсеместное установление, даже вопреки воле самих православных священников и их протестов, разнообразных поклонных крестов перед сакральными зданиями мусульман. А между тем пресса смаковала подробности дежурного самозахвата родной земли крымскими татарами, новый конфликт, не рассматривая проблему по сути. В очередной раз вину переложили на этот подозрительный агрессивный народ, хотя по данным силовых ведомств той же Крымской автономии как раз татары были меньше всего замешанные в криминальных или антисоциальных правонарушениях. Окончательную точку поставил Янукович, одним махом упразднив меджлис и создав марионеточный Совет Крыма по делам национальностей. Этим самым перечеркнув все предыдущие попытки Киева наладить эффективный диалог с растущей количественно, крепнущей интеллектуально национальной ветвью многонационального Крыма.

Крымские татары возмущались, протестовали. Курултай собирался. Меджлис действовал. Однако формально правительство Януковича этого будто не замечало, имея дело только с податливыми крымскими политиками. Именно поэтому возмущены крымские татары и поддержали нынешний Майдан, с изменением коррумпированной власти они надеялись на возвращение к своим острым проблемам. Потому что шла речь теперь уже не о развитии, а об элементарном выживании крымских татар, которые очутились в угрожающем, враждебном для них этнопсихологическом и политическом пространстве, где русские шовинисты получили свободную руку.

Их страхи оказались небезосновательными. Теперь мы это знаем. Крымские татары об этом знали и предупреждали постоянно об угрозе государственности Украины, ее целостности. Очевидно, действительно, настоящие друзья познаются только в беде.

Среди народов, которых современные наука называет «обиженными», судьба крымскотатарского народа особенно трагическая. Это век молчаливого сопротивления, угасания. И настойчивой борьбы за свое право жить на родной земле.

И здесь мы опять должны погрузиться в еще более глубокие горизонты истории, потому что без понимания дня вчерашнего нельзя понять, откуда посеялись зубы нынешнего дракона.

Продолжение следует