Об отсутствии воли и приоритетов

На сегодняшний день уже совершенно понятно, что Минские договоренности не работали ни одного дня. И не потому, что их всегда нарушает Кремль — его действия как раз были совершенно прогнозируемы. Ответственность за провал лежит, в том числе, на украинской власти, а после последних переговоров, с очевидностью — и на лидерах Германии и Франции. Согласие Киева, Парижа и Берлина на «минский формат» с самого начала позволило ввести себя в неправильную систему координат или в систему дипломатической спецоперации Москвы. Мы неоднократно писали, что на переговорах в столице Беларуси нет представителя Украины — там люди Путина.

Кучма в том числе. Он является автором кланово-олигархической системы в Украине, против которого восстал первый Майдан и который постоянно пребывал и пребывает на крючке у Кремля. Как человек с таким прошлым может представлять Украину? По нашим источникам, когда нынешняя власть согласились на «минский формат» и, соответственно, обсуждалась кандидатура переговорщика от Киева, Президенту предложили несколько вариантов. Тогда у Кучмы случилась истерика, так как была вероятность, что выберут не его. Но, в конечном счете, Порошенко остановился именно на этой кандидатуре... Тут еще остается вопрос: как и почему так получилось?

Европейцы тоже согласились на замирение Путина. Вспомним заявление канцлера Германии Ангелы Меркель, которая еще в июне 2014-го официально предложила сделать лидера «Украинского выбора» Виктора Медведчука посредником для обеспечения деятельности Трехсторонней контактной группы. Можно вспомнить и последние заявления Меркель, которая категорически выступила против предоставления США оружия Украине. Несмотря на согласованную позицию Запада в Минске, которую представляла канцлер Германии, союзников себе должна выбирать сама Украина. Если Киев согласился на такой формат, то это не вина американцев или британцев. Экспертами уже неоднократно подчеркивалось, что самыми надежными союзниками Украины являются США, Канада, Великобритания, Польша, страны Балтии.  

Следовательно, участие в игре Путина дает и соответствующий результат. За прошлые сутки, с 18 на 19 февраля, в результате боевых столкновений на Донбассе мы потеряли 14 украинских военных, еще 172 получили ранения разной степени. И это только официальные данные от спикера АТО Андрея Лысенко. В таких условиях украинская власть в понедельник озвучила новые предложения относительно разрешения конфликта на Востоке. Совет национальной безопасности и обороны Украины одобрил обращение к ООН и Евросоюзу относительно разворачивания на территории Украины миссий по поддержанию мира и безопасности. Также СНБО дал согласие на принятие изменений к закону о правовом режиме военного положения. В ответ Кремль в один голос с подконтрольными ему боевиками на Донбассе, в присущей ему циничной форме, сразу заговорил о срыве Минских договоренностей.

ФОТО РУСЛАНА КАНЮКИ / «День»

О сложившейся ситуации и перспективах выхода из кризиса беседуем с народным депутатом V, VI, VII созывов — Андреем СЕНЧЕНКО.

«ТО, ЧТО ПРОИСХОДИТ НА ВОЕННОМ И ДИПЛОМАТИЧЕСКОМ ФРОНТЕ, НЕ СОЗДАЕТ ВПЕЧАТЛЕНИЯ СИСТЕМЫ ОБОРОНЫ СТРАНЫ»

— Андрей Виленович, ситуация в Дебальцево частично напоминает то, что мы видели под Иловайском. В предыдущем созыве Верховной Рады вы возглавляли парламентскую комиссию, которая расследовала иловайскую трагедию. Что вы можете сказать сегодня по Дебальцево? Вынесла ли власть уроки из предыдущих трагедий?

— Уроки не вынесены, и в первую очередь это видно по тому, что не происходят кадровые изменения, которые уже давно перезрели. По сути, планировали и командовали иловайской операцией, которая вылилась в трагедию, те кто в свое время посылал без прикрытия Ил-76 в Луганский аэропорт, когда погибли наши десантники. Часть этих же людей непосредственно причастна к управлению и планированию того, что происходило сейчас в Дебальцево. Пока сложно делать однозначные выводы, ведь поступает много противоречивой информации. Надеюсь, те данные, которые выдает власть, соответствуют действительности, потому как существовала угроза значительно больших потерь.

Но проблема до сих пор заключается в том, что абсолютно непонятна стратегия. Естественно, она не должна быть общедоступной для СМИ, но все происходящее напоминает ползанье туда-назад. Если для нас имело стратегическое значение Дебальцево, тогда необходимо было усиливать украинские войска, разгибать эту территориальную «подкову» либо наносить удары на оголенных местах. Все, кто обладает более-менее достоверной информацией, говорят, что боевики стянули под Дебальцево все силы, соответственно, оголили другие участки фронта. Поэтому можно было ударить в других направлениях, чтобы заставить их оттянуть силы от Дебальцево.

То, что происходит и на военном и на дипломатическом фронте, не создает впечатления какой-то системы обороны страны и усилий по возвращению наших территорий под контроль украинской власти — Крыма и Донбасса.

— ...Иловайск, Донецкий аэропорт, теперь Дебальцево. Почему никто не несет ответственность за эти провалы?

— Ответственность должна наступать по нескольким направлениям. Во-первых, должны работать правоохранительные органы. В свое время были усилия прокуратуры, когда был задержан бывший начальник штаба АТО генерал Назаров. Позже его отпустили. Что было дальше — никто не знает. Это же касалось эпизода по Ил-76. По Илловайску, на мой взгляд, расследование, которое вела или ведет Военная прокуратура, явно не имеет политической поддержки, наоборот, включаются какие-то тормоза. То, что произошла трагедия — очевидно. Но помимо эпизодов, которые могут произойти на любой войне, были явные моменты, связанные с непринятием своевременных решений и принятием неправильных решений, откровенно неправильных действий руководителей. И правовая оценка этому до сих пор не дана.

18 ФЕВРАЛЯ 2015 г. ЗАСЕДАНИЕ СОВЕТА НАЦИОНАЛЬНОЙ БЕЗОПАСНОСТИ И ОБОРОНЫ УКРАИНЫ / ФОТО НИКОЛАЯ ТИМЧЕНКО / «День»

Вторая часть — политическая ответственность, которая также не наступила. Многие из тех, кто был виновен в произошедшем, сохранили свои портфели. Но вопрос даже не в портфелях, а в том, что они продолжают принимать по качеству такие же решения или не принимать нужные решения, что приводит к гибели людей. Качество организации обороны страны в этом смысле сильно не изменилось.

«НЕРАССЛЕДОВАННЫЕ ДО КОНЦА ТРАГЕДИИ, В ЧАСТНОСТИ, ИЛОВАЙСКАЯ, ЯВЛЯЮТСЯ ПОЧВОЙ ДЛЯ НОВЫХ ТРАГЕДИЙ»

— Как бы вы охарактеризовали кадровую политику нынешнего Президента, в частности, в отношении военного руководства?

— В целом я ее не совсем понимаю. У нас большая страна с серьезным кадровым потенциалом, и то, что происходит на войне и вокруг войны, свидетельствует о наличии талантливых организаторов, для которых государство и патриотизм — не пустые звуки. Я имею в виду и волонтерское движение в том числе. На мой взгляд, Президент должен очень серьезно заниматься селекцией в органах власти: широко зачерпывать и просеивать кадры, чтобы патриоты и профессионалы были в органах власти гражданского и военного управления. Привлечение граждан других стран — это не тот путь.

— Говоря об иловайской трагедии. О каком количестве погибших идет речь и кто должен нести ответственность за эту трагедию?

— Мы сделали свои выводы и подготовили все материалы — опубликован промежуточный отчет, подготовлены 6 томов материалов Комиссии по Иловайску для передачи новому составу данной Комиссии. Для меня очевидно, что эта Комиссия должна быть создана в новом парламенте. Новая Рада работает уже несколько месяцев, а этот долг перед обществом до сих пор не выполнен. Наша Комиссия была создана 4 сентября и уже 20 октября мы обнародовали промежуточный отчет. Все, что можно было сделать за это короткое время, мы сделали — мне не стыдно за проделанную работу. Есть определенный регламент работы органов власти: если министр обороны получает депутатское обращение, то у него есть 10 дней на ответ. Но от Муженко и Гелетея мы лишь на 12-й день получали какие-то отписки, после чего были вынуждены еще раз обращаться. В результате, потребовался месяц, чтобы достать какие-то крупицы информации. А мы были очень ограничены во времени. Поэтому, до конца каденции прошлого парламента нам на 80% удалось расследовать эту трагедию, сделать выводы касательно обороны страны, действий должностных лиц Минобороны и Генштаба, которые на тот момент фактически управляли АТО.

Что касается потерь, то этот вопрос тщательно скрывался МОУ и ГШ. У нас есть достоверные данные о потерях в рядах пограничников, МВД и Нацгвардии. А вот касательно Минобороны, это остается белым пятном в расследовании. И как раз в нашем отчете говорится, что новый состав Комиссии должен двигаться именно в этом направлении. Для Верховной Рады является моральным долгом создать эту комиссию и расследовать трагедию.

Что касается иловайской трагедии, то очень часто происходит подмена понятий: говорят о потерях только при выходе из «илловайского котла». Эта трагедия имеет несколько эпизодов: все, что происходило в течении месяца в Секторе «Д», при наступлении на Иловайск, в самом Иловайске, когда наши войска держались, что происходило при попытках деблокирования Иловайска и непосредственно при прорыве. По оценкам нашей Комиссии, погибло до 1000 человек.

Нерасследованные до конца трагедии являются почвой для новых трагедий. Если бы по Иловайску были расставлены все точки и наказаны виновные, наши действия в Дебальцево были бы более логичными и менее драматичными с точки зрения гибели людей и последствий для страны.

«НУЖНО ВСЕМИ СИЛАМИ НАСТАИВАТЬ НА ВОЗВРАЩЕНИИ К «ЖЕНЕВСКОМУ ФОРМАТУ»

— Изначально международные переговоры по войне на востоке начинались в «нормандском формате», потом был «женевский формат» при участии американцев. Далее мы перешли на «минский формат», отправив в качестве переговорщиков Кучму, личность которого не выдерживает критики. Как вы думаете, почему мы все-таки отказались от более благоприятных форматов и перешли на тот, который не дает реальных результатов?

— На каком-то этапе конфликта была иллюзия того, что с Путиным можно договориться. Но сейчас этой иллюзии нет и политическому руководству нужно предпринять определенные усилия и начать все называть своими именами. Путин загнал Украину в «минский формат» — он для него удобен как попытка выглядеть в роли миротворца и аргумент участия России в роли наблюдателя и «гаранта». Это аргумент для снятия санкций Запада, мол, РФ помогает уладить конфликт в Украине.

Для нас же я не вижу плюсов в минских переговорах. Да, была попытка на какое-то время приостановить кровопролитие и утрату территорий. Но ведь этого не произошло. Украина сама пошла на переговоры в Минске. Но, как мне кажется, нужно всеми силами настаивать на возвращении к «женевскому формату», ведь участие США, как нашего стратегического партнера, в этом вопросе крайне важно. Нужно прекратить игры в двусмысленность, когда мы с наемниками и марионетками Кремля ведем переговоры, делегируя от нашего государства непонятные персонажи.

— Как вы относитесь к идее введения миротворческого контингента ООН или полицейской миссии ЕС?

— Я не обладаю всей полнотой информации о нашем положении на фронте и о том, насколько мы близки к получению высокоточного оружия. Ведь появление миротворческого контингента опять-таки замораживает данную ситуацию. Звучит мысль правильная о том, чтобы этот миротворческий контингент участвовал в закрытии государственной границы. Это сложная формула, ведь, как правило, миротворческий контингент стоит на линии соприкосновения воюющих сторон, а наша граница, к сожалению, в тылу у оккупанта. Я с трудом представляю, как можно это осуществить, ведь речь идет о сотнях километров.

«ВОЕННОЕ ПОЛОЖЕНИЕ ДАВНО НУЖНО БЫЛО ВВОДИТЬ НА ТЕРРИТОРИИ ЛУГАНСКОЙ И ДОНЕЦКОЙ ОБЛАСТЕЙ»

— На заседании СНБО в среду речь шла и о внесении изменений в законодательство о военном положении. Как прокомментируете? Что думаете по поводу возможного введение военного положения?

— Украинское законодательство достаточно сильно искорежили под идею АТО. Происходит не АТО, а война, соответственно, необходимо вводить военное положение. Есть вещи, оправданные организационно, например Военный кабинет при РНБО. Но все это — попытки сделать подобие Ставки Верховного Главнокомандующего без введения военного положения. Это только запутывает ситуацию и усложняет реализацию, контроль за выполнением принятых решений, оценку эффективности и приведение к ответственности тех, кто принимал решение. У нас война идет на общественных началах: одни числятся, другие командуют, и неизвестно, кто будет отвечать.

Относительно введения военного положения, звучит тема о его реализации по всей стране. Но нет никаких оснований для такой постановки вопроса. Военное положение, очевидно, давно необходимо ввести на территории Луганской и Донецкой областей. Возможно, даже не на всей. Но военное положение во Львове, Тернополе, Киеве не нужно.

— Ранее неоднократно шла речь о создании министерства, которое занимались бы вопросом оккупированных территорий. Почему, по вашему мнению, это не было реализовано?

— Я являюсь противником создания подобного министерства и на всех этапах я говорил, что этого делать нельзя. Чиновнический аппарат всегда работает по одним и тем же законам. Когда мы говорим об оккупированном Крыме, Донбассе, беженцах, которые вынуждены скитаться, то надо понимать, что этот клубок проблем не относится к одному ведомству. Это касается МВД, Миграционной службы, Минтруда и соцполитики, Минюста и многих других структур. После создания отдельного министерства уже через мгновение все остальные перестанут этим заниматься, хотя они и так делают это через пень-колоду. Создать же на бумаге и запустить работу ведомства — это совершенно разные вещи.

Нужно сделать другое — создать в парламенте постоянный орган (комитет или комиссию) по проблемам оккупированных территорий и беженцев. Там должна быть не просто инициативная группа, а структура, которая генерировала бы изменение или создание законодательной базы, чтобы помочь решить возникающие нестандартные проблемы. Наше законодательство в этом вопросе несовершенно, но оно касается миллионов наших людей, которые переживают трудности.

Безусловно, нужен правительственный комитет, который должен возглавлять специальный вице-премьер, отвечающий за проблемы оккупированных территорий и беженцев. В этом комитете должны быть представители всех ведомств и министерств — это должен быть штаб по решению вопросов обеспечения жизнедеятельности людей, которые выехали или остались на оккупированных территориях, всех невоенных проблем, которые возникли в связи с российской агрессией.

«МЫ ГОТОВЫ ОБОРОНЯТЬСЯ, НО НУЖНО БОЛЬШЕ ЛОГИКИ, ВОВРЕМЯ ПРИНИМАТЬ РЕШЕНИЯ И БЫСТРО ИСПРАВЛЯТЬ ОШИБКИ»

— Как сейчас мы реально можем вернуть оккупированные территории?

— Безусловно, нужно стимулировать усиление санкций в отношении РФ, вводить собственные санкции. Проблема в вопросе Донбасса и Крыма должна решаться за столом переговоров. Но это не переговоры в «минском формате» с какими-то захарченками или пушилиными. Это стол переговоров, за которым будут находиться участники «женевского формата», где надо будет открыто искать формулу мира для Украины. Под этой формулой должны стоять подписи Президента Украины, Президента России и гарантов — США, Великобритании, Германии и т.д. Готова ли Россия на сегодняшний день садиться за такой стол переговоров? Очевидно, нет. Пока РФ в экономическом смысле не станет задыхаться, этого не произойдет.

Касательно Донбасса, Президент сказал уже давно и четко: если мы сможем закрыть границу, то все остальное происходящее можно уладить за месяц-полтора. Конечно, мы не решим все вопросы, ведь после войны все общество находится в стрессе, и понадобится серьезная многолетняя работа по нахождению формулы, позволяющей мозгам и душам найти равновесие.

Тем не менее, очевидно, военной силой мы не вышвырнем Россию с наших территорий — нам важна поддержка всего мира. Мы как можно быстрее должны прийти к моменту, когда РФ будет вынуждена садиться за стол переговоров непосредственно. За этим же столом должен решаться вопрос возврата Крыма. Это то, что не подлежит обсуждению.

— Но россияне навязывают нам и всему миру силовой сценарий развития событий. Насколько мы готовы обороняться?

— Мы готовы обороняться, но нужно больше логики, вовремя принимать решения и быстро исправлять допущенные ошибки — кадровые и организационные. Но, помимо первичного желания Путина не дать Украине развиваться, его провоцирует слабость нашей власти, ведь происходит деградация системы управления страной. Сегодня огромное количество вакансий в областях, районах и министерствах, уйма неадекватных назначений. В этом смысле страна слабеет, и это провоцирует агрессора.

У нас также отсутствует как таковая экономическая политика. Все списывать на войну нельзя. У нас продолжают бесчинствовать монополии, а за 11 месяцев не сподобились назначить руководителя Антимонопольного комитета, и вообще укомплектовать АМКУ. То, о чем год назад говорили нынешние руководители как об одной из приоритетных задач — демонополизации экономики и стимулировании мелкого и среднего бизнеса — сейчас ушло из поля зрения. И война здесь ни при чем.

«НАМ В НЕЭКСТРЕМИСТСКИХ ФОРМАХ НУЖНО ТРЕБОВАТЬ КАЧЕСТВА ПОЛИТИКИ, УПРАВЛЕНИЯ И НЕ ДАВАТЬ СЕБЯ ОБМАНУТЬ»

— В эти дни Украина скорбит за погибшими на Майдане. Насколько актуальными и решенными остаются вопросы, за которые люди отдавали свои жизни год назад?

— Если вычесть вопросы, продиктованные войной и агрессором, все остальное — борьба с коррупцией, демонополизация экономики и политики, создание системы реального правосудия — почти не сдвинулось с мертвой точки. Общество все громче будет задавать эти вопросы, требуя от власти реальных изменений, а не красивой телевизионной картинки.

Я понимаю, что это трагические дни в истории Украины, когда мы вспоминаем погибших на Майдане и задаем сами себе вопросы «что изменилось?». Но далее у нас даты не менее значимые, ведь 27 февраля — годовщина того, как Яценюк является премьер-министром. У меня, как у гражданина, который был с первого дня на Майдане, много вопросов.

— В чем причина отсутствия проведения реформ?

— Отсутствие воли и приоритетов. У меня создается впечатление, что правительство интересуется двумя вещами: как занять деньги и как их потратить. На самом деле, у него намного больше функций и ответственности, ведь оно отвечает за безопасную жизнь людей. Это касается не вопросов войны, но вопросов мирной жизни. По статистике, у нас на дорогах каждый день гибнет почти столько же людей, сколько и на войне. В скольких населенных пунктах у нас вода, которая опасна для здоровья.

Правительство должно заниматься экономикой страны, ведь у нас есть огромный экономический и интеллектуальный потенциал. В этом смысле происходит деградация каждый день, но не из-за войны, а потому что стимулирование этого потенциала не относится к приоритетам нынешнего правительства.

— В такой ситуации, как общество может влиять на власть, учитывая войну?

— Речь не идет о том, чтобы организовывать Майдан по любому поводу. Но рецепторы, возможно, притупились у нашей власти или она думает, что возможно все списать под воздействием войны. Но я считаю, что нам нужно требовать в неэкстремистских формах качества политики, управления и не давать себя обмануть. Ведь очень виртуозно научились подменять качество работы качеством телевизионной картинки.

— Как бы вы оценили деятельность нового украинского парламента? Произошли ли качественные изменения в его составе и работе?

— Я думал, он станет органом, который сможет более динамично начать менять страну в лучшую сторону. Пока есть бессистемные усилия, которые не выливаются в конечный результат. Мне тяжело оценить перспективы этой Рады. Хотя там много молодых и инициативных людей, которым может немного не доставать опыта. Но объем «балласта» по-прежнему огромен, и он сосредоточен не только в «Оппозиционном блоке» — он есть практически в каждой из фракций коалиции.

Были очень хорошие позывы, что власть начнет действовать более публично. Но в моменты, когда публичность была необходима, парламент почему-то спасовал.

Предыдущее правительство было создано на эмоциях и не совсем адекватно, но оно было представлено обществу на Майдане. Когда же после выборов формировался нынешний Кабмин, идеи об альтернативах на посты министров, презентации с парламентской трибуны программ действий кандидатов, не были осуществлены. Все как обычно — списком, договором, переламыванием «через колено». В результате, имеем, что имеем, но с этим согласился парламент.

Я думаю, селекция в обществе еще будет. Ведь нужно улучшать качество власти, должны приходить люди, которые не боятся защищать свою точку зрения, предлагать ее обществу и искать его поддержки.

«ЕСЛИ ЕСТЬ СОГЛАСИЕ УКРАИНЫ, ТО ЕС МОЖЕТ НАПРАВИТЬ ПОЛИЦЕЙСКУЮ МИССИЮ»

Владимир ВАСИЛЕНКО, юрист-международник:

— В данном случае может идти речь лишь о полицейской миссии. Если ЕС примет такое решение, то она может быть направлена в Украину. Но какой будет функция этой миссии — неизвестно. Главная ее задача должна была бы заключаться в том, чтобы укрепить контроль над выполнением Минских соглашений — и первого, и второго. Но Россия отказывается их воплощать. Для меня с самого начала было ясно, что, ставя подпись своего уполномоченного под Минскими соглашениями, заключенными в сентябре прошлого года, и под Минским соглашением, — 2, заключенным недавно в феврале, Россия  не собиралась их выполнять. Это нужно было России для того, чтобы уменьшить давление Запада, ввести его в заблуждение и затормозить принятие решений о санкциях, особенно это касалось Минского соглашения в сентябре прошлого года.

Для Украины смысл подобной миссии — военной или полицейской — заключается в том, чтобы она осуществила контроль над всей линией украинско-российской границы. Но вопрос в том, примет ли ЕС решение о командировании такой миссии. Ведь Россия заблокировала решение ОБСЕ об установлении международного контроля над всей линией украинско-российской границы при участии наблюдательной миссии ОБСЕ. Если же эта миссия гипотетически будет осуществлять контроль над линией размежевания между контролируемой Вооруженными Силами Украины частью территории Донецкой и Луганской областей и той территорией, которая находится под контролем российских наемников, то это будет своеобразным непрямым признанием этих нелегитимных террористических образований, каковыми являются ДНР и ЛНР.

ЕС — не часть ООН и не обязана просить санкционирования своей наблюдательной миссии в Совете Безопасности ООН. Это дело Украины и ЕС. Если есть согласие Украины, то ЕС может направить такую миссию. Но вопрос в том, какой будет компетенция этой миссии и как Россия отнесется к ней. Для нас большое практическое значение имело бы установление международного контроля над всей линией российской границы. Тогда бы решался вопрос с террористами — они самостоятельно существовать не могут. И таким образом можно было бы достичь мира. Однако Россия не хочет мира — она хочет дестабилизации Украины и закрепиться на том плацдарме, который они захватили в Донецкой и Луганской областях, использовать его для дестабилизации ситуации в Украине и, возможно, для дальнейших захватов нашей территории.

Какой-то определенной процедуры по предоставлению Украине европейских политических сил не существует. Это решение Европейского Совета на уровне либо министров иностранных дел, либо глав правительств. Они определяют мандат этой миссии. Конечно, Украина может выражать свои пожелания, однако окончательное решение — за высшими органами ЕС. Россия не может заблокировать это решение, однако ОБСЕ может заблокировать имплементацию этого решения.

Что касается миротворческой миссии, то ее могут направить на территорию Украины лишь по решению Совета Безопасности ООН. А там, как известно, Россия имеет право вето. Но, опять же, эта миссия должна работать в Украине лишь с согласия Украины, мандат этой миссии должен быть признан ею. Для нас важно, чтобы эта миротворческая миссия тоже была размещена по линии российской государственной границы для того, чтобы прекратить поставки в Украину боевиков, террористов, диверсионных разведывательных групп, оружия, техники, которая поставляется террористам незаконных образований ЛНР и ДНР. Санкционированная СБ ООН миротворческая миссия, которая была бы размещена на линии фактического размежевания между территориями, контролируемыми российскими наемниками, российскими вооруженными силами и Вооруженными Силами Украины, имела бы ограниченное позитивное значение. Но это не гарантия, что Россия будет соблюдать эти условия. Скорее всего, она заблокирует создание полноценной миротворческой миссии, которая имела бы серьезный мандат по прекращению российской агрессии против Украины.

Решение Национального совета безопасности и обороны Украины запоздало. Его нужно было выдвигать еще в начале вооруженной агрессии России против Украины. Тогда миротворческий контингент ООН мог бы быть размещен по всей линии украинско-российской границы. Однако тогда Россия заблокировала принятие такого решения. Но это обеспечило бы политический выигрыш Украине. Тогда только начиналась вооруженная агрессия России против Украины. Это бы продемонстрировало всему миру то, что Россия имеет агрессивные и враждебные намерения по отношению к Украине, не собирается уважать ее территориальную целостность, будет продолжать вооруженную агрессию. И в этом аспекте это способствовало бы более позитивной настроенности западных государств в отношении усиления санкций и предоставления Украине помощи, в том числе помощи в виде поставки оружия. Но это, к сожалению, своевременно не было сделано.

Выход из этой ситуации заключается в том, что в Украине должно быть введено военное положение, а не какие-то суррогаты военного положения, мобилизовано все общество и все государственные институты на восстановление сектора безопасности, перевод всей экономики на военные рельсы, выпуск своего собственного вооружения, увеличение контингента вооруженных сил для отпора вооруженной агрессии России. Во-вторых, Украина должна обратиться к западным государствам, в первую очередь США и Великобритании, с требованием предоставления оборонных вооружений в соответствии с положениями Будапештского меморандума, согласно которому эти государства обязались гарантировать территориальную целостность Украины. Наша дипломатия Украины должна быть более насточивой, более эффективной. И наконец — Украина должна сосредоточить дипломатические усилия на том, чтобы убедить страны Запада усилить санкции против России и одновременно ускорить предоставление Украине экономической и финансовой помощи. Также нужно мобилизовать весь механизм украинской дипломатии для разъяснения в мире природы российской агрессии и невозможности достичь действительного мирного урегулирования на основе принципов международного права с Путиным как руководителем российского государства. Поскольку на Западе, к сожалению, не понимают, что ментальность Путина — это не ментальность лидеров цивилизованных государств. Это что-то совсем иное. Но они его рассматривают как подобного себе и верят всем его басням, боятся его раздражения. В этом и вина, и беда европейских лидеров, которые не хотят видеть в путинской России колоссальной угрозы не только безопасности Украины, но и безопасности Европы как таковой.

Подготовила Наталия ПУШКАРУК

«НА СЕГОДНЯ ОТПРАВКА МИРОТВОРЦЕВ В ДОНБАСС МНЕ КАЖЕТСЯ НЕРЕАЛИСТИЧНОЙ»

Татьяна КАСТУЕВА-ЖАН, руководитель центра Россия-ННГ во Французском институте международных отношений

— Такого рода предложения как отправка миротворцев в Донбасс должны были бы обсуждаться во время переговоров в Минске. На сегодня, эта опция кажется нереалистичной: во-первых, на это требуется время, возможно несколько месяцев, во-вторых, такая отправка «споткнется» о вето России, члена СБ ООН, которая уже заявляет, что ввод миротворческого контингента в Украину не предусмотрен Минскими соглашениями и является его подрывом. В-третьих, для этого необходимо согласие обеих сторон — и Украины, и самопровозглашённых «ДНР» и «ЛНР». А самое главное, о какой именно границе речь? Линии фронта и соприкосновения воюющих? Или об участке российско-украинской границы по Донбассу? Легко прогнозировать, что оба варианта, но особенно второй, будут в штыки воспринято Россией: именно открытость этой границы с Донбассом позволяет России регулировать пламя конфликта, переправляя тяжелое вооружение и «добровольцев» в критические моменты. Так было в августе прошлого года, и в январе уже этого года. При этом легко прогнозировать, что Франция и Германия как подписанты и гаранты Минского договора будут настаивать, прежде всего, на его выполнении, а не введении в него новых элементов, которые натолкнуться на яростное сопротивление России.

Подготовил Мыкола СИРУК, «День»