Загадка фигурок из Черной Могилы

Из дружинных кладбищ древней Руси IХ—Х вв. наибольший интерес представляют черниговские курганы, и среди них на первом месте стоит Черная Могила. Этот огромный курган находится сразу же за валами древнейшей части Чернигова и был раскопан еще в конце XIX века.

По найденной в Черной Могиле золотой византийской монете 945—959 годов и другим предметам курган датируется второй половиной Х века. Черная Могила является единственным княжеским курганом Восточной Европы, дошедшим до наших дней. О том, что в кургане захоронен не просто знатный боярин-дружинник, а князь свидетельствуют предметы, связанные с языческим культом, в частности, бронзовый идольчик — сидящая человеческая фигурка с каким-то предметом в руках. В языческие времена, сочетая функции воина и жреца, светскую и духовную власть, князь был воплощением Космоса — целостной и гармоничной системы мирозданья, фигурой гораздо более мощной, чем современные главы государств.

Вместе с князем в потусторонний мир отправились юноша-воин, его близкий родственник, и женщина, его жена или рабыня. B языческие времена обряд погребения начинался с кремации. Первоначально была сделана песчаная подсыпка, которая давала свободный доступ воздуху и тем самым способствовала горению погребального костра. На ее горизонтальной площадке был сооружен бревенчатый «дом мертвых», в который поместили все три тела. Затем погребальную домовину доверху заложили хворостом, обложив им «дом мертвых» и снаружи, и подожгли.

Когда погребальный костер догорел, родственники умершего взяли из кострища останки покойников и, соорудив огромную насыпь, уложили их на ее уплощенную вершину, где справили тризну — состязание и военные игры в честь умершего воина. После этих торжеств курган был досыпан до высоты примерно 11 м.

Среди предметов, обнаруженных в попелище погребального костра в кургане Черная Могила, были: два меча, два шлема, две кольчуги, сабля, наконечники копий, наконечники стрел, боевой топор, ножи, оселки, остатки щитов, стремена… Один из мечей, по всей вероятности, принадлежавший старшему из погребенных, имел длину около 105 см, его рукоять украшена позолоченным серебром с гравированным узором. Перекрестие меча изогнуто дугообразно, что позволяло сражаться им и в пешем, и в конном бою. Второй меч, очевидно, принадлежавший юноше, достигал в длину 82 см и имел прямое перекрестие. Навершие и перекрестие украшены ромбической серебряной насечкой.

К числу женских вещей относятся височные кольца, слитки серебра, золота и стекла от расплавившихся украшений, обломки костяных гребней, глиняное пряслице, бронзовая и костяная проколки. На кострище были найдены и орудия труда — десять железных серпов (у ног женщины), долота, скобель. У изголовья погребенных обнаружены остатки около полутора десятка деревянных ведер. Вероятно, они были поставлены с напитками: медом, вином, пивом.

Список интересных находок можно продолжить, но наибольший интерес вызывают два турьих рога. Это были сосуды для питья — ритоны, имевшие ритуальное значение. Они тесно связаны со славянским языческим культом и были атрибутами языческих богов и принадлежностью ритуальных пиров. Оба рога были помещены в курган уже после того, как догорел погребальный костер. Турьи рога-ритоны из Черной Могилы окованы серебром вокруг устья и украшены квадратными накладками в средней части. Оковка меньшего из рогов (длина 54 см) орнаментирована растительным узором, переплетенным в гирлянды. Другой турий рог (длина 67 см) украшен сложнее — на оковке отчеканен интереснейший фриз из разнообразных чудовищ, птиц и людей.

Центральное место в орнаментальной композиции занимает изображение двух человеческих фигурок, птицы и волка, обращенное к лицу, пьющему из ритона. Вот тут-то мы и подошли к одной из самых больших загадок восточноевропейского изобразительного искусства дохристианского периода. Попытки прочесть сюжет оковки турьего рога из Черной Могилы предпринимались в течение многих десятилетий. Все исследователи были единодушны в том, что на ней изображен последовательный (развивающийся) сюжет. В прошлом веке широкое распространение в научном мире приобрела гипотеза советского академика Бориса Рыбакова, который связал сюжет оковки с былиной о богатыре Иване Годиновиче.

Былинный богатырь Иван Годинович женился на красавице Насте, дочери черниговского князя Дмитрия. Но по дороге в Киев молодоженов встретил царь Кащей Бессмертный, с которым Настя была до этого обручена. В поединке Ивана с Кащеем силы оказались равными, но посулами царской жизни Кащею удалось уговорить Настю стать на его сторону. Действуя вместе, они привязали Ивана Годиновича к дубу и предались любовным утехам. Тут прилетел вещий ворон и человеческим голосом стал пророчить победу Ивану. Рассердившись, Кащей схватил лук, чтобы застрелить птицу, но Иван успел заговорить стрелы и они, не коснувшись и пера ворона, возвратились, впившись Кащею в голову…

Именно эта сцена, по мнению академика Рыбакова, и изображена на оковке турьего рога. Однако в конце прошлого века исследователи подвергли эту версию критике, основанной на общей философии иллюстрирования эпических историй: когда в прикладном искусстве изображается единичный эпический эпизод, то это всегда победа над врагом — человеком, зверем, чудовищем. В случае же с оковкой турьего рога главный герой вообще отсутствует, а человеческие фигурки изображены в позе унижения, бегущими от опасности. «Вещая птица», в которую согласно гипотезе Рыбакова, стреляет Кащей, не обнаруживает композиционной связи с фигурками людей: выпущенные стрелы направлены не в её сторону, а в противоположную.

Не является бесспорным и определение правой фигуры как женской. То, что она изображена в штанах и вооружена луком, свидетельствует скорее против этого предположения. Нет и полной уверенности и в том, что фигурка изображена с косой, — это может быть и заплетенная борода. А если это действительно коса, то это не безусловный признак женщины, поскольку в Восточной Европе были известны косы и у мужчин.

Одним из недостатков трактовки композиции академиком Рыбаковым является её ограниченность тремя фигурами. Современные исследователи считают, что органической частью сюжета являются изображения петуха и волка. «Дополненная» таким образом сцена обнаруживает целый ряд признаков своей принадлежности к скандинавской мифологии. В этом нет ничего удивительного: в те времена существовала тесная связь древнерусской и скандинавской культур, основой которой были традиционные торговые, военные и политические связи. Викинги, которых на Руси называли варягами, не только служили русским князьям в составе своих «национальных» воинских формирований, но и воевали в составе русских дружин, выражаясь современным языком, по индивидуальному контракту. Вполне естественным явлением были и смешанные браки, и появление «гибридных» сюжетов в литературе и изобразительном искусстве.

При «скандинавском прочтении» композиции (слева направо) на первое место выдвигается изображение волка — одного из центральных персонажей скандинавской мифологии. В «Прорицании вёльвы», первой и важнейшей песне Старшей Эдды (сборника рифмованных скандинавских мифов) упоминается чудовищный Фенрир-волк, главный враг богов, убийца верховного бога скандинавского пантеона Одина, похититель солнца, которому предстоит поглотить месяц. Согласно скандинавской мифологии, Фенрир, вплоть до конца света («гибели богов»), томится связанный волшебными узами. Его освобождение выступает важным мифологическим мотивом, слова «узы расторгнуты, вырвался волк» являются рефреном, неоднократно повторяющимся в «Прорицании вёльвы».

В полном соответствии с текстом песни фигура волка на оковке представлена охваченной плетениями, захватывающими его переднюю лапу и шею. Свободный конец ленты выходит из пасти волка и завершается растительным мотивом. Вероятно, мастер стремился представить волка перекусывающим «узы».

Следующая фигура справа, — поющий петух — также находит себе соответствие в той же песне Старшей Эдды: описание «гибели богов» начинается с упоминания пения петуха. В этом контексте человеческие фигуры на оковке ритона свободно можно считать изображениями терпящих поражение богов.

«Скандинавское прочтение» композиции несоизмеримо богаче и достовернее трактовки, предложенной академиком Рыбаковым. И все же оно недостаточно убедительно. «Прорицание вёльвы» представляет хотя и весьма короткий, но очень насыщенный описаниями событий текст, в частности поединками, среди которых есть немало сцен, гораздо более «достойных» отражения в монументальном изобразительном искусстве. Ярким подтверждением этого является рунический камень с острова Мэн (Великобритания), на котором высечены два сюжета. На одном изображении волк пожирает Одина, на другом — сын Одина, бог грома и молнии, Тор сражается с мировым змеем.

Сегодня ясно одно — ни история, ни мифология пока не дали точного ответа на вопрос: что за сюжет изображен на оковке турьего рога из Черной Могилы.