Дух весенней войны и мира
У артиллеристов есть такой термин «пристрелка репер»а. Он означает точку наведения орудия позади фронта, чтобы, пристреляв ее незаметно для врага, потом изменить координаты, точно ударив в цель первым же выстрелом. История — это наши с вами реперы. По ним мы можем представлять исходы нынешних боев.
Летом 1943 года одесская городская газета «Молва» писала о сельском хозяйстве, курортном сезоне и других новостях мирной жизни, смешанных с рекламными объявлениями ресторанов, фабрик, практикующих медиков и юристов. Если бы не указанные на адресах названия улиц Адольфа Гитлера и короля Михая, трудно поверить, что у тебя в руках документ драматического периода Второй мировой войны.
Вглядываясь в пожелтевшие фотографии переполненных пляжей и кафе того времени, невольно проводишь параллели с сегодняшним днем. Так же людно на наших пляжах и в кафе, и так же пестрят рекламой и сводками с фронта наши СМИ. Война и мир сочетаются в Украине парадоксами человеконенавистничества и человеколюбия. Зверства импортных и собственных террористов идут в ряду новостей рядом с отчетами о местных фестивалях и вернисажах. От парадоксальной комбинации соблазнов с ужасами реальность приобретает фантастический вид. Человеческая психика отказывается воспринимать кровь и коктейли на пляжных «пати» в одном наборе, поэтому она сопротивляется войне. В этом смысле нашим предкам из 1943-го, у которых оккупационные власти изъяли радиоприемники и дали только одну газету, было проще. До «разрыва шаблона», как называют сегодня любые неожиданности, себя не доводили, знали, кто враг и кто друг, чего бояться и где прятаться. Мы же не всегда знаем. За исключением солдат и офицеров, столкнувшихся с противником.
Украина участвует в парадоксальной войне, которую нельзя сравнить с прошлыми мировыми, да и локальными, как на Балканах, в Афганистане, Ираке, разве что — с финской...
Нашей войны формально не существует. Хотя на восточной границе стоит военная армада, российские спецслужбы и центры по подготовке диверсантов вербуют и засылают к нам агентов, наше состояние признается мирным. Так выгодно всем, и здесь находят согласие разные стороны конфликта, взорвавшего систему безопасности в мире. Украина скрепя сердце соглашается на непризнание войны, потому что нет стратегических запасов и ресурсов, чтобы жить на военном положении хотя бы в отдельных регионах. Россия облекает аннексию Крыма и агрессию на востоке в нейтральные формулировки, вроде «присоединения» или «проблемы с Украиной». Европейский Союз не желает называть вооруженное вмешательство войной, поскольку, сказав «а», будет обязан говорить «б», то есть обострять конфронтацию. И даже американцы, мобилизовавшие свою дипломатическую мощь против агрессора, пока не торопятся прибегать к военной помощи.
Внешнее восприятие нашего «плохого мира» проецируется на мировоззрение общества. Не все ощущают войну в своем доме, и не у всех болит сердце «за страну». Переживаний о собственном бизнесе, комфорте и благополучии куда больше, чем патриотических чувств. В Одесской области в выборах президента не участвовало 60% избирателей, а в некоторых селах вообще никто не пришел на участки. В самой Одессе почти не голосовали молодые люди, как всегда доверившие судьбу страны своим бабушкам. Говорю это не к тому, чтобы морализировать и убеждать в очевидном. Дело в другом. После терактов 11 сентября 2001 года в США были ограничены многие личные свободы граждан, во имя безопасности граждан и государства. В Украине, напротив, расширение и углубление демократии происходит в военное время. И это тоже один из парадоксов нашей современной истории. Явка на выборы на уровне мирной Европы и очередь у призывного пункта, как в воюющем Израиле. То и другое — реальность сегодняшней жизни, и очень не просто определить, что больше укрепляет государство: добывание в ежедневном труде хлеба насущного или антитеррористическая операция на востоке? Где нас ждет успех, в расширении сферы мира, или погружение в войну? Что лучше изменит страну — гражданский контроль за властью или передача этой власти обязанностей по защите наших интересов? К сожалению, за двадцать три года существования Украинского государства расширение полномочий верхов никогда не приводили к улучшению жизни низов. И в этот раз не приведут. Поэтому мы не можем, как американцы, добровольно ограничить себя в правах ради развязывания рук госаппарату в борьбе с терроризмом.
Да, Украина в военное время выглядит большим мозаичным панно с аллегорическим подбором сцен жизни вакхов, церер, янусов и марсов. В то же время дух активных граждан необычайно высок, и мы видим, как он превращается в материальную силу.
У наших друзей финнов есть понятие Talvisodan henki, то есть дух зимней войны. Поучительный урок истории и победы свободного народа в борьбе с рабской силой. В 1940 году Сталин напал на Финляндию, точно так же, как Путин — на Украину. Выбрал удачный момент тяжелого предреформенного состояния экономики маленькой страны, обстрелял собственную деревню Манийлу, чтобы создать казус-белли, нарушил подписанный Молотовым мирный договор, устав Лиги Наций и вторгся в Суоми. В первом же захваченном финском населенном пункте Терийоки создал «правительство Финской Демократической Республики». В это время советская пропаганда и засланные в Хельсинки эмиссары обрабатывали рабочий класс за поддержку ДНР, простите, ФДР. Но «великий Сталин» вместе со своим аппаратом ВКПБ-НКВД здорово ошибся. Простые рабочие и сельские финские парни поддержали не захватчиков, а свое законное правительство. Это моральное единство и получило потом энциклопедический статус — дух зимней войны. Именно он сломил шею сталинским захватчикам, а не сильные морозы и отсутствие лыж, как трактуют ту компанию советско-российские историки. Не надо путать дух, способный противостоять силе, с готовностью к насилию. Можно сеять хлеб, охранять границу или снимать фильмы, оставаясь в рядах тех, кто освобождает страну от захватчиков. Не все могут воевать, так же, как не все могут шить сапоги. Мир и война, как профессиональные сферы, не существуют порознь. Одно всегда внутри другого. Размышляя о странных сочетаниях милитаристских и гражданских поступков людей, автор романа «Война и мир» написал: «Фатализм в истории неизбежен для объяснения неразумных явлений. Чем более мы стараемся разумно объяснить эти явления в истории, тем они становятся для нас неразумнее и непонятнее...» Наверное, поэтому нельзя объяснить, почему крошечная Финляндия, занятая реформой своего кодекса о труде в 1940 году, вдруг ни с того ни с сего разгромила милитаристскую страну, которая к каждому финну могла приставить трех солдат. Помешало что-то не материальное, но очень большое.
