Ложные цели
Неразличение и неверная идентификация угроз само по себе является серьезной угрозой. Потому что приводит к ошибочным решениям, к применению неприсущего инструментария и к определению ложных целей.
Например, терроризм является угрозой социального характера. Поэтому попытки борьбы с ним исключительно военными методами не приводят к долгосрочному снижению террористической угрозы. Разве что, к временному снижению интенсивности отдельных проявлений терроризма на ограниченных территориях. Настоящая «борьба с терроризмом» начинается, когда начинают внедряться меры социального, экономического и политического характера.
Впрочем, современные конфликты изменили привычный ландшафт пространства безопасности. Грань между социальными и военными угрозами оказалась легко проницаемой. При этом, однако, значительно возросла цена, которую приходится платить за ошибочные решения и ложные цели.
Не в последнюю очередь поэтому тактика склонения противника к ошибочным решениям и следованию ложным целям стала так популярна у теоретиков и практиков современной «гибридной войны». Тем более сегодня возрастает значение достоверного анализа информации.
Не в первый раз наш противник, охотно использующий террористические методы достижения политических целей, в том числе в условиях военного конфликта, пытается отвлечь внимание мирового сообщества от своих действий, заявляет ложную цель: объявляет источником терроризма, в том числе – международного - Украину.
К этому мы постепенно вырабатываем иммунитет. Беспокоит другое: на четвертый год войны, слишком часто на стороне противника активно выступают отечественные журналисты.
Если пресловутыми «стандартами ВВС» можно попытаться оправдать отсутствие патриотизма, то отсутствие объективности и манипуляции с фактами никакими стандартами объяснить нельзя.
Статья Екатерины Сергацковой «На пути из ИГИЛ: как бывшие боевики “Исламского государства” оказываются в Украине» является ярким примером манипуляции на раскрученной теме.
Любому специалисту сразу бросается в глаза, что за «исследование ИГИЛ» выдается пара популярных картинок, заимствованных из других изданий, а приведенные цифры не соответствуют оценкам других аналитических агентств, и более или менее похожи только на «оценки», публикуемые ФСБ РФ.
Статья переполнена утверждениями, которые может сделать только человек, абсолютно незнакомый с региональными реалиями и не следящий за деятельностью ИГИЛ. Например, утверждать, что контроль на южной границе Турции обусловлен «оттепелью в отношениях между президентом Турции Рэджепом Эрдоганом и российским президентом Владимиром Путиным», может только тот, кто ничего знает об операции «Щит Евфрата». Или же тот, кто просто копирует тексты российских пропагандистов, не вдаваясь в смысл написанного и не проверяя факты.
Точно так же, утверждать, что боевики покидают территорию конфликта, потому что «разочаровались в «Исламском государстве»», может только тот, кто не знаком с идеологией ИГ, никогда не общался с его адептами, и не понимает социальной динамики военного конфликта.
Предположение о прямом копировании текста из российских источников обретает дополнительное подтверждение, если обратить внимание на навязчивые упоминания о тотальной коррупции («зависит от того, какую сумму заплатиш») и вооруженном хаосе в Украине («бородатые люди приходят с оружием… впрочем, в Украине сегодня человек с оружием не вызывает удивления»).
Ссылки на анонимных респондентов-боевиков ИГИЛ не придают достоверности: их истории вообще не приведены. Остается непонятным, для чего они были упомянуты.
Личность, спрятанная под звучным псевдонимом Абу Мансур Ногайский вызывает слишком много вопросов как своим происхождением (человек, о котором пишет Сергацкова, не существует нигде за пределами ее репортажа, в отличие от Мансура Аджигисиева, которой живет на Ставрополье и также пользуется этим псевдо), так и своими заявлениями, не характерными для лидера салафитской общины. Любой, кто хотя бы немного интересуется вопросом исламского екстремизма, сразу заметит это, но видимо, материал рассчитан на другую аудиторию.
Поэтому текст наполнен не связанными историями про режим депортационных тюрем и пропускной режим на границах. А между тем, проблема проникновения бывших боевиков ИГИЛ заключается в том, что подавляющее большинство из них имеет легальные документы, пользуется давно известными и подготовленными путями выхода, и не нуждается в отдельной дополнительной легализации.
За последние пять лет ни одно серьезное аналитическое агентство не смогло найти никаких связей Украины и ИГИЛ – ни на уровне религиозных, ни общественных ни тем более государственных институтов. Время от времени появляющиеся вбросы оперируют слухами и домыслами и имеют, как правило, российское происхождение.
Имеющиеся данные однозначно свидетельствуют: Украина не является ни транзитным коридором для ИГИЛ, ни тем более, источником боевиков для этой организации.
Оценка численности, состава и динамики террористических группировок – это важная и сложная задача в области безопасности. Для ее решения применяются различные методы и подходы: от сбора разведывательной информации до анализа неограниченных объемов неструктурированных данных, от анализа структуры и контента экстремистской пропаганды до прямых интервью с членами террористических группировок. Все эти подходы основываются на строгой методологии, а достоверность полученных оценок может быть математически оценена. Именно потому, что они являются базой для принятия решений, а цена неверных решений в случае социальных угроз неприемлемо высока.
Сегодня, на волне моды и общественного интереса, количество «экспертов по терроризму» существенно возросло. Вместе с этим существенно упал уровень анализа. И дело даже не в насыщении экспертного сообщества агентами влияния или даже откровенными пропагандистами – такая ситуация в социальных и политических науках не редкость, и способы противостояния таким явления существуют. Проблема именно в пренебрежении основами методологии, попытках выдать мнения за выводы, а домыслы за факты.
Особенно тут преуспели журналисты. Считается нормальным явлением опубликовать набор домыслов, основанных на необоснованных допущениях, и заявить: а я вовсе не эксперт, это просто мое журналистское мнение, вот вы - аналитики - и опровергайте, но только аргументировано! Опровергать агрессивного дилетанта – неблагодарное занятие. Но, если дело касается безопасности – иногда приходится.
В течении последних трех лет нашей группой также проводятся исследования в области безопасности, в том числе и террористических угроз, касающихся ИГИЛ. Среди них были проведены и «полевых исследования» этого феномена, примерно похожие на интервью госпожи Сергацковой. Были изучены более 700 лиц, которые принимали активное участие в деятельности ИГ. Из них более 30% были гражданами ЕС, а лишь около 25% имели гражданство стран, на которые распространяются визовые ограничения въезда в Украину. Поэтому вопросы, которые якобы ставит журналист, я понимаю, а референтная база у нас гораздо больше.
Выводы, которые мы сделали, хорошо соответствуют выводам основных мировых аналитических центров, но серьезно противоречат предположениям статьи госпожи Сергацковой и пресс-релизам ФСБ. Ни один из опрошенных не имел планов визитов в Украину, не высказывал даже теоретического желание посещения Украины, не мог придумать ни одной цели такого визита. Также никто не мог назвать ни одной причины возможного возвращения бывших граждан Украины, которые оказались на территории ИГ, на место прежнего жительства.
Следует сказать, что понятие «будущее» и дальнейшие «планы на жизнь» в представлении «верных Халифата» - это несколько более сложная вещь, чем мы пытаемся друг другу навязать. Но это тема отдельного разговора, о чем скором времени, надеюсь, выйдет наша статья.
Здесь важно другое: никаких подтверждений предположениям, что Украина является транзитным путем для «боевиков ИГ» - нет ни в каких исследованиях.
Смысл таких информационных атак заключается в отвлечении внимания. Именно Россия вот уже пять лет играет роль как ресурса живой силы для армии ИГИЛ, так и транзитного коридора, по которому боевики с территории бывшего СССР и некоторых сопредельных территорий попадают в ИГИЛ.
В этой организации воюет множество бывших граждан РФ. В ИГИЛ есть много командиров-россиян, имеющих военное образование, полученное в военных училищах РФ, а также существуют целые боевые подразделения, укомплектованные исключительно выходцами из России. Русский язык в ИГИЛ является широко распространенным, были периоды и регионы, когда русский был, по сути дела, вторым по частоте употребления после арабского.
В террористическом интернационале ИГИЛ Россия представлена широко и разнообразно. Более 40 тысяч человек, владеющих в разной мере русским языком, и из них до 25 тысяч граждан РФ успели повоевать в составе ИГИЛ на протяжении последних пяти лет. По состоянию на конец 2016 в составе ИГ воевало около 10 тысяч граждан РФ.
Из них не более 6-7 тысяч представлены выходцами из традиционно мусульманских регионов – Кавказа и Поволжья. Остальные 3-4 тысяч – жители исконно «русских» провинций – от Приморья до Архангельска, от Петербурга и Москвы до Нижневартовска.
За период войны в Сирии и Ираке не менее 1,5-2 тысяч россиян и до 2 тысяч граждан среднеазиатских стран СНГ, принимавших участие в ИГИЛ, растворились на территории РФ. В ближайшее время, в связи с разгромом ИГИЛ, ожидается исход боевиков в Центральную и Юго-Восточную Азию, Северную Африку и Россию. Количество боевиков, которые мигрируют в Россию, оценивается не менее чем в 3-4 тысячи.
Таким образом, уже сейчас на территории РФ проживают до 4 тысяч бывших боевиков ИГИЛ, а в ближайший год их число пополнят еще до 5 тысяч человек. При этом ежегодно через территорию РФ осуществляют транзит около 5-8 тысяч боевиков различных террористических организаций.
Этот неконтролируемый поток и стал причиной появления в РФ ячеек ИГИЛ, проведения терактов возмездия за войну в Сирии. В частности, только за последний год было осуществлено 3 атаки ячейками ИГИЛ в Дагестане, Грозном и Сургуте. Эти теракты являются целью ИГИЛ в РФ, ради которой боевики и возвращаются. Такой цели в Украине у ИГИЛ нет.
В то же время, за период 2013-2015 людей, имеющих украинские документы, удалось найти на территории ИГИЛ всего 34 человека. Достоверных сведений о том, что кто-то из них вернулся в Украину на сегодня нет.
Однако, госпожа Сергацкова, ссылаясь на «анонимные источники», утверждает, что около 10% отставных русскоязычных боевиков ИГИЛ уже попали на территорию Украины каким-то неизвестным мировой науке образом.
Интересно отметить, что по оценкам аналитиков, из стран ЕС за период 2014-2016 в ИГ отправилось до 6 тысяч добровольцев. По состоянию на начало 2017, до тысячи из них вернулись домой. Простое сравнение цифр, как минимум означает, что в пересчете на население, Украина для боевиков в 5 раз привлекательнее ЕС. Это предположение, разумеется, является абсурдным.
Таким образом, статья госпожи Сергацковой на «Громадском», в ряду прочих вбросов о «террористах ИГИЛ в Украине», которые регулярно появляются в российской печати с середины 2014, несомненно, направлена на системную дискредитацию нашего государства в глазах западных союзников и создание устойчивого образа «системного хаоса в Украине».
Но не в последнюю очередь эти вбросы имеют целью отвлечь внимание от настоящей проблемы: именно РФ в ее нынешнем состоянии имитации вертикали власти, тотальной коррупции и слабой управляемости в регионах, является главным источником терроризма и основной транзитной территорией для боевиков ИГИЛ из СНГ.
А Украина является одной из немногих стран, которая непосредственно противостоит распространению террористической угрозы из РФ.
Но, чтобы хотя бы приблизиться к такому выводу, нужно оперировать фактами, а не домыслами, провести долгую и кропотливую работу по сбору данных, а не компилировать тексты из непроверяемых анонимных утверждений, неубедительных допущений и сомнительных источников.
