Александр Квасьневский: прагматик от политики

— Каким вы видите будущее Польши в Европе?

— Наша роль в Европе будет зависеть от двух факторов: во-первых, от того, удастся ли нам сохранить быстрое экономическое развитие. Потребуется еще десять лет, а может быть, и несколько больше, чтобы преодолеть разрыв, отделяющий нас от стран Западной Европы. Во-вторых, Польша, будучи уже в НАТО и ведя переговоры о присоединении к Евросоюзу, — серьезный участник европейской интеграции. Учитывая сорокамиллионное население и географическое положение, при соответствующем экономическом развитии Польша должна играть в Европе роль, сходную с той, которую играет такая страна, как Испания.

— Об экономических успехах Польши в последние годы говорилось немало. Экономический рост в прошлом году составил около пяти процентов. В то же время некоторых поляков беспокоит то, что слишком быстрая интеграция в европейские институты не только приведет к укреплению экономики и развитию социальной сферы, но и может нанести удар по польской самобытности, по тому, что в последнее время принято называть национальной идентичностью, системой ценностей. Не испытываете ли вы подобных опасений?

— Дискуссия на эту тему идет в Европе с самого начала интеграционных процессов. Вопрос о том, насколько европейское сотрудничество угрожает национальным ценностям отдельных государств, таким образом, не нов. Можно сказать, что в результате последних 50 лет европейской интеграции французы остались французами, немцы — немцами, а итальянцы остаются итальянцами. Зато все они сумели найти то, что является общим для всей Европы, и сохранение этих общих ценностей является одним из важнейших достижений последних лет. Мой ответ тем, кто беспокоится о потере или размывании национальных ценностей таков: мы будем по-настоящему защищать эти ценности, если они будут открыты внешним влияниям, а не станут искусственно храниться в своеобразном заповеднике. Польша имеет свои ценности, и я уверен, что они существенны. Это и культура, и традиции, и терпимость к инакомыслию, уважение чужого мнения, открытость миру. Не стоит опасаться, что они в чем-то там растворятся. В них — наша сила и наш вклад в общеевропейскую систему ценностей.

— Десять лет назад, в результате решений «круглого стола», к власти пришло некоммунистическое правительство во главе с одним из интеллектуальных лидеров «Солидарности» Тадеушем Мазовецким. В те годы общество в Польше было расколото. Сохраняется ли идеологическая поляризация в польском обществе сегодня?

— Да, общество разделено в своем отношении к истории. В Польше все это время существует деление на тех, кто был у власти до 1989 года, и тех, кто был в оппозиции и создавал независимый профсоюз «Солидарность». Но оно играет все меньшую роль, особенно среди молодежи. У нас много политических партий, в парламенте два крупных политических блока — левый и правый, и можно говорить, что политическая система в Польше более или менее такая же, как и в любой демократической европейской стране. Сейчас все более актуальным становится расслоение общества по уровню доходов, которое, кажется, усиливается. Это одна из самых серьезных социальных проблем.

— Многие в Польше считают вас чересчур прагматичным человеком, который предпочитает не высказывать собственного мнения по острым политическим вопросам. Говорят, что вы — человек без идеалов. Как вы относитесь к подобного рода суждениям?

— Я, пожалуй, действительно представляю то поколение, которое на политику смотрит прагматически. Но это не значит, что у нас нет своих собственных идей или что мы равнодушны к таким понятиям, как свобода, демократия, развитие. У нас есть также и свои представления о будущем. Мы хотим видеть Польшу среди государств Европейского союза. Наш прагматизм не лишен воображения. Мы знаем, что нужно Польше.

— В своих выступлениях вы часто упоминаете о необходимости укреплять связи с Россией. В середине сентября Польшу повергло в шок заявление Министерства иностранных дел России в связи с шестидесятой годовщиной вступления советских войск на территорию Польши и присоединения Западной Украины и Западной Белоруссии к СССР. Заявление Смоленской площади трактовало события 1939 года как акт самообороны. (В документе говорилось: «Утверждения официальной Варшавы о том, что 17 сентября 1939 года была совершена агрессия бывшего СССР против Польши, не имеют подтверждения в международно-правовых документах и не могут быть приняты»). Так, может быть, взаимная подозрительность и неприязнь между Москвой и Варшавой — неизбежная реальность, с которой придется мириться и впредь?

— Надеюсь, что нет. Заявление МИД России вызвало в Польше удивление. Всем прекрасно известно, что существовал Пакт Риббентропа — Молотова, что он содержал секретные протоколы, на основании которых советские войска вошли на территорию независимого еще тогда польского государства. Молотов, нарком иностранных дел СССР, объявил, что с карты исчезло, наконец, уродливое порождение Версальского договора, то есть Польша. Все это однозначно доказывает, что мы имели дело с агрессией. Я верю тому, что заявление МИД не отражает то, что об этом думают президент Ельцин и россияне. Путем фальсификаций истории хорошие отношения не наладишь. Чтобы отношения между нашими народами были как можно более естественными, открытыми, дружелюбными, надо говорить правду, даже если эта правда кому-то неприятна. Причем, с обеих сторон. Вину за ошибки прошлого нельзя возлагать исключительно на россиян. Со стороны Польши тоже есть моменты, о которых мы должны говорить ясно и честно, хотя это не вызывает у нас, поляков, приятных эмоций. Правда — самый лучший путь к примирению между народами.