Культурный «протекционизм»

На прошлой неделе, одобрив изменения к Закону Украины «О телевидении и радиовещании», нынешнее большинство в Верховной Раде вбило очередной гвоздь в гроб национального информационного пространства. Согласно законопроекту, внесенному депутатом от Партии регионов Еленой Бондаренко, квоты на национальный аудиовизуальный продукт на ТВ (иными словами, на программы украинского производства, подготовленные, заметим, на любом, только не на украинском языке) были снижены с 50% до 25%, а квоты на «произведения украинских авторов и исполнителей» в радиопрограммах (которые раньше составляли 50% общего еженедельного объема вещания) были вообще отменены. Следовательно, если раньше увидеть интересные украинские телепередачи и услышать на радиоволнах украинских исполнителей можно было хотя бы поздней ночью — в своеобразном часовом гетто, благодаря которому владельцы станций набирали эти 50% общего еженедельного вещания, — то теперь, кажется, исчезнет и такая возможность.

Обоснование этих изменений, предложенное депутатом в объяснительной записке к законопроекту, выглядит лицемерным, более того, непоследовательным. Ссылаясь на Европейскую Конвенцию о трансграничном телевидении, согласно которой каждая телерадиоорганизация «предусматривает для европейских произведений большую часть времени трансляции», она делает полностью софистский вывод о том, что относительно музыкальных произведений украинских авторов и исполнителей «не могут быть установлены отдельные квоты», поскольку они принадлежат к категории «европейские произведения».

Тезис, от которого отталкивается Е. Бондаренко, действительно абсолютно справедливый — украинские произведения являются по родовому признаку европейскими, но невозможность установления для них отдельных квот логично следовала бы лишь при том условии, если бы речь шла о какой-либо другой европейской стране, например, о Франции. Представить, что эта страна ни с того ни с сего предусмотрела бы для себя какие-то отдельные квоты для музыкальных произведений украинских авторов и исполнителей, можно лишь имея очень богатую фантазию, а вот наличие в ее законодательстве отдельных квот для произведений французских авторов и исполнителей является не только логичным, но и очевидным, учитывая существование понятия национальная культура, проявление внимания к которой является задачей (и, между прочим, условием существования) каждой нации.

Впрочем, о том, что установление «национальных» квот является принципиально возможным (а не «невозможным», как п. Бондаренко пытается обосновать), она и сама прекрасно знает, ведь иначе последовательно бы требовала их отмены не только для «музыкальных произведений украинских авторов и исполнителей», но и для «национального аудиовизуального продукта» в целом, для которого квоты почему-то не отменены, а «только» уменьшены (почему уменьшены и почему именно вдвое, в обосновании не сказано ни слова, но это и так очевидно).

Точно так же лукаво выглядит и тезис автора законопроекта о том, что отмена (и уменьшение) квот «приведет к повышению уровня плюрализма аудиовизуальных СМИ в Украине, разнообразив программы украинских телерадиоорганизаций», таким образом позволит украинцам приобщиться к «европейскому культурному наследию». С каким «многообразием программ» и с каким «европейским наследием» сталкивается ежедневно украинский зритель, можно легко увидеть, включив любой ведущий национальный телеканал в прайм-тайм, который уже в течение нескольких лет (в силу неписаного закона рынка) без боя отдан российскому сериалу и российскому же развлекательному шоу.

Ментальная и, следовательно, культурная зависимость от Российской Федерации формально напоминает зависимость газовую: в той же степени, в какой последняя тормозит развитие новейших технологий по использованию возобновляемых источников энергии, зависимость информационная держит Украину в орбите постсоветского мира и мешает развитию национальной культуры, на фундаменте которой стоит любая мощная нация. Впрочем, принадлежит ли забота об украинской культуре к задачам политической деятельности п. Бондаренко — вопрос, очевидно, риторический. В той самой объяснительной записке она вспоминает о якобы недостаточном количестве украинских песен для заполнения радиоэфира, но вместо того чтобы поощрить развитие отечественной музыкальной отрасли, предлагает сделать их необязательными для исполнения. Хорошее решение, не так ли? Полностью в духе врача, который, диагностировав у пациента проблемы со зрением, берется ампутировать глаза, а не устранить их дефекты.

Уподобится ли такому врачу Президент, подписав закон, или наложит на него вето, оставив шансы украинскому информационному пространству на хоть какое-то самостоятельное развитие, — будет известно уже скоро. Возможно, в день украинской письменности и языка — 9 ноября.