Украинская идея: время для точек над «і»

Английский философ и социолог Исайя Берлин вполне справедливо писал о национализме: «В современном мире это одно из самых мощных, а кое-где — самое мощное из нынешних движений, и часть из тех, кто не смог предвидеть его эволюцию, поплатилась за это свободой и жизнью. Ибо перед нами не только абстрактная доктрина, но и мощное средство действия». Принято считать, что термин (и практически — политическая категория) «нация» берет свое начало во времена Великой Французской революции 1789 — 1794 гг. Но еще Аристотель отмечал, что каждому человеку глубоко присуща потребность ощущать принадлежность к определенной группе со свойственными только ей признаками (семья, клан, племя, общественное сословие, религиозная организация, политическая партия и — как вершина пирамиды: народ, нация, государство). Итак, национальные чувства весьма древние.

Но процесс их современного политического оформления действительно начали революции конца XVIII в. (не только французская, но и американская: помните первую фразу Декларации о независимости США: «Мы, народ Соединенных Штатов...» — вот откуда, по мнению большинства историков, начинается современная американская нация!). Смельчаки шли на штурм Бастилии не под извечным, узаконенным лозунгом: «Да здравствует король!», а под новым, воистину революционным: «Да здравствует нация!» Именно нацию революционеры безоговорочно признали высшей ценностью, а служение ей — «высшим долгом». Это было закреплено и в Конституции страны; там отмечалось, что «суверенитет принадлежит нации; ни группа людей, ни какое-либо лицо не может его присвоить». Но добавим: французские революционеры рассматривали понятие «нация» как совокупность всех граждан страны, без этнического разграничения (нация=народ=политическая нация!). И хотя очень быстро понятие «французский патриот» (или, если хотите, националист) стало охватывать группы совсем разных по взглядам людей (историки различают «якобинский» или «революционный» национализм, либеральный, «гуманный», формировавшийся под влиянием Гердера) — несмотря на это и несмотря на явно ощутимые элементы национального превосходства у французского политического класса более позднего времени, вряд ли правильно было бы отрицать актуальность идей Революции и для сегодняшней Украины.

Поговорим теперь о генезисе и этапах развития национальных течений в нашей Отчизне. Пророком Украины, человеком, пробудившим национальное сознание народа, был, есть и останется, вне всяких сомнений, Тарас Шевченко. И в этом смысле он же явил собой и пример первого и наибольшего украинского националиста — свободного как от чувств зависти или, тем более, враждебности к другим нациям, так и от «комплекса второсортности» малоросса. Кстати, нам нужно принимать во внимание, что термин «националист» (как и подобные ему понятия «свобода», «демократия», «реформы») следует рассматривать только в конкретном историческом контексте, только тогда становится понятным, какое реальное содержание в них вкладывается. «Националистами» в свое время объявляли лучших людей Украины: Довженко, Сосюру, Рыльского, Хвылевого, Стуса... Таким образом, уже пришло время избавляться от «допотопных» идеологических ярлыков и рассматривать все явления объективно.

Т.Шевченко, П.Кулиш, И.Франко, М. Драгоманов, Леся Украинка, Б.Гринченко подходили к проблеме национального освобождения Украины, основываясь, в первую очередь, на универсальных идеях справедливости и свободы. Трагическое развитие украинского исторического процесса повлекло за собой серьезные сдвиги в националистической мысли XX века. На арену вышли идеологи так называемого интегрального национализма (в первую очередь — Дмитрий Донцов, в том же русле в определенной степени работал Николай Сциборский, а практически воплощала эти идеи ОУН Степана Бандеры). Критически проанализировав неудачные попытки государственного строительства социалистов Грушевского, Петлюры и Винниченко и либеральные взгляды Драгоманова, Донцов пришел к выводу, что нужна совсем другая идеология нации. Прежде чем кратко изложить ее, заметим, что история часто иронизирует над своими персонажами: первыми, кто четко сформулировал и выдвинул в 1895 г. (брошюра «Ukraina irredenta») лозунг государственной независимости Украины, были западноукраинские марксисты Юлиан Бачинский и Вячеслав Будзиновский...

Итак, Донцов против предшественников (особенно резко он критиковал Драгоманова). Иначе говоря, национализм интегральный против национализма либерально-«громадовского» типа. В противовес Драгоманову, Донцов выдвигает фанатичную веру, а не позитивный разум как необходимое условие для освобождения нации. Мы видим у него культ действия, поступка, пропаганду борьбы, экспансии нации, даже насилия; абсолютно отвергается любой пацифизм. Отсюда — вера в харизматического вождя, корпоративность мышления, построение националистических организаций по принципу безоговорочного подчинения руководству (своего рода закрытый «орден»; интересно, что во многом подобным образом строил свою партию и Ленин — еще один парадокс!). Если для Драгоманова основой всех социальных процессов выступает личность, индивид, то для интегральных националистов личность должна полностью и безгранично посвящать себя делу нации, о ее (личности) самоценности говорить невозможно.

Главные теоретические труды Донцова (в частности, «Национализм») появились в середине 20-х годов прошлого века. Но их влияние на украинское националистическое движение ощутимо и сегодня. Как оценивать это влияние? Ответ становится понятным, если проанализировать вызовы, которые несет с собой процесс «глобализации» (а по существу, окончательного утверждения мирового лидерства США; кстати, разве свободны от национализма, да еще и с приставкой «гипер», такие тезисы американцев: или вы вместе со всем прогрессивным человечеством во главе с США боретесь против терроризма, или вы — сообщник террористов?..) А вызовы глобализации — вещь очень жесткая, кто неспособен ответить на них, тот, как правило, исчезает с исторической арены. Итак, способны ли наши националисты быть адекватными времени?

К сожалению (без малейшей иронии), неприятно поражает архаизм, ощутимый «стиль ретро» их взглядов, отсутствие гибкости (а ведь еще Леся Украинка предлагала альтернативу: космополитизм в идеалах и целях, национализм в формах и способах культурного труда!). Откуда это? Существует, на субъективный взгляд автора, целый комплекс причин. Во-первых, бросается в глаза фатальное незнание истории или порочное представление о ней, когда прошлое представляется, как своего рода невероятно красивая народная дума. Отсюда — вера в исторические чудеса. Во-вторых, упрямые надежды на авторитарную власть, «сильную руку» (наследство Донцова?) и связанное с этим недоверие (возможно, подсознательное) к народу. А как следствие — стена отчуждения от миллионной массы «схидняков» (и не только). В-третьих, дает себя знать тот печальный факт, что представители националистов, по существу, никогда, в отличие от цивилизованных правых Европы, не были у власти, что и приводит к недостатку государственной ответственности, «взрослости», к попыткам сконструировать «вечный» и идеальный образ нации. А когда оказывается, что реальная нация не совсем такая (или совсем не такая) — возникает кое-где желание прибегнуть к силовым методам.

И, наконец, возможно, главный фактор. Пока что недостаточно убедительна (а иногда и очень слаба) экономическая программа национально ориентированных сил. А нужно ли говорить, насколько это важно в условиях сверхсовременных политических (и военных!) технологий — и в условиях нашей, украинской позорной бедности (а нищенствуют именно наши люди, украинцы! Разве в первую очередь это не должно задевать национальные чувства?) и нашей, украинской, все еще не преодоленной, позорной коррупции. Вот на каком поле решается сейчас будущее Украины, ставятся все точки над «і». Когда настоящие, а не декоративные патриоты победят на этом поле — тогда и мы, украинцы, сможем с гордостью за свой народ повторить прекрасные слова патриота Франции, классического националиста, президента Шарля где Голля: «Если французский народ чего-либо не желает делать — никто в мире не заставит его сделать это».