Перепроизводство скандалов

29 января суд огласит приговор бывшему генералу Пукачу. Думал ли кто-нибудь в 2000-м, что, для того чтобы осудить главного исполнителя преступлений против журналиста Гонгадзе и общественного деятеля Подольского, понадобится двенадцать с половиной лет? Вряд ли. Например, чтобы осудить его подопечных, рядовых исполнителей (бывших работников милиции Костенко, Протасова, Поповича) ушло — семь с половиной лет (тоже немало). Интересно, сколько уйдет на то, чтобы осудить заказчиков?

Первая попытка была сделана в марте 2011 года, когда первый заместитель генпрокурора Украины Ренат Кузьмин возбудил уголовное дело против экс-президента Леонида Кучмы. В результате долгого противостояния, когда в ход шли заказные эфиры, статьи, даже фильмы, приезды в суд непосредственно перед началом заседания, «теплые ванны» для власти в Давосе и Ялте, Печерский суд принял решение о невиновности Кучмы (затем апелляционная и кассационная инстанции оставили этот приговор в силе).

А теперь — вторая попытка. Дело в том, что в реестре Генпрокуратуры, который действует с ноября 2012 года после вступления в силу нового Криминально-процессуального кодекса, автоматически зарегистрировано дело в отношении заказчиков убийства Георгия Гонгадзе. По этому поводу буквально вчера в интервью газете «Сегодня» Ренат Кузьмин сказал следующее: «Дело относительно организаторов убийства Гонгадзе расследуется. Оно внесено в Реестр досудебных расследований, и над ним идет работа. Нас иногда упрекают в медлительности, но дело непростое, а любая веревочка имеет свой конец... И в этом деле мы обязательно поставим точку и ответим на вопрос, какова роль Леонида Кучмы в этом убийстве. Не сомневайтесь».

АЛЕКСЕЙ ПОДОЛЬСКИЙ: «СПЕКТАКЛЬ НАД ПУКАЧЕМ НЕ ПРИЗНАЮ...»

В 2000 году общественному деятелю Алексею Подольскому повезло. За три месяца до убийства журналиста Георгия Гонгадзе его по аналогичному сценарию похитили и жестоко избили, но он остался жив. С тех пор Подольский является не просто потерпевшим в криминальном преступлении против себя, а живым свидетелем по «делу Гонгадзе», который сразу был настроен на сотрудничество со следствием и судом, более того, подтверждал это своим поведением. С самого начала он заявлял, что оба преступления совершены по приказу тогдашнего президента Леонида Кучмы. В переданном нам заявлении, Подольский, в частности, пишет:

«Парадокс: но в «деле Гонгадзе» я оказался раньше самого Гонгадзе, а Кучма там появился еще до записей Мельниченко. В моем публичном обращении к парламенту и стражам порядка, которое 12 июня 2000 года Юрий Оробец раздал депутатам Верховной Рады, а организация «МИ» разослала во все украинские СМИ, я прямо заявил, что моими палачами были милиционеры, организатором — министр МВД, а заказчиком — президент Кучма. Если бы украинские журналисты, правозащитники и политики обратили внимание на мой случай — Георгий, скорее всего, был бы жив. Почему промолчали? Не захотели тогда ссориться с семьей Кучмы».

В 2012 году Подольский с формулировкой «отказываюсь принимать участие в закрытом от общества политическом фарсе печерского пошиба» покинул судебный процесс над Пукачем. К сожалению, этот шаг опять же практически остался вне поля зрения политиков и средств массовой информации как в Украине, так и за рубежом. Хотя на самом деле решение Подольского покинуть судебный процесс над Пукачем фактически его делегитимизировало, потому что статус пострадавшего никто не может отменить или игнорировать.

Преступление против Подольского, все известные теперь политико-правовые обстоятельства вокруг него, показания самого пострадавшего должны были бы стать для суда бесценным доказательством того, что убийство Гонгадзе было совершено не потому, что он —«американский шпион», а потому, что была указка с самого верха. Преступления против Гонгадзе, Подольского, народного депутата Ельяшкевича — это очевидная закономерность с однолинейной мотивацией, нацеленной против тех, кто осмеливался критиковать Кучму. Игнорирование этой закономерности при судебном расследовании «дела Пукача-Гонгадзе» может стать свидетельством того, что суд не принял во внимание важные доказательства и обстоятельства.

«И сегодня в Украине никто не хочет ссориться с кланом Кучмы-Пинчука из-за какого-то Гонгадзе, — продолжает Подольский. — В лучшем случае можно немного пошантажировать, чтобы немного успокоить якобы оппозиционных политиков. Теневой союз властных и псевдооппозиционных кланов Украины как бы не замечают те, кто еще вчера был с нами солидарен: некоторые западные политики и журналисты».

Ценность показаний Подольского как пострадавшего и живого свидетеля, кроме прочего, заключаются еще и в том, что он раскрывает однотипную бандитскую технологию с однотипной мотивацией преступления с одними и теми же исполнителями, приблизительно в одно и то же время при одном и том же политическом руководстве.

Несмотря на то, что Подольский категорически отрицал, «чтобы в дальнейшем судебные заседания по делу, где он признан потерпевшим, проходили в его отсутствие при председательстве судьи Андрея Мельника», суд таки продолжался. О деталях беседуем с Алексеем ПОДОЛЬСКИМ.

— 29 января огласят приговор Алексею Пукачу, человеку, который издевался над вами и мог лишить вас жизни, равно как и Георгия Гонгадзе. Какой приговор вас устроит?

— Меня устроит справедливое правосудное решение. Я хотел бы увидеть процесс, на котором будет проведено судебное следствие и выяснены все обстоятельства, а главное —названы и наказаны лица, дававшие команды правоохранительной системе преследовать людей за их право свободно говорить. Пока все это — спектакль, а не правосудие. Думаю, приговор давно заготовлен, все остальное действо — для галочки. А оглашение приговора отложили на месяц, чтобы не привлекать внимание общественности перед Давосом, где будет проходить очередное действо семьи Кучмы-Пинчука.

— Вы будете присутствовать в суде? Как вы вообще можете оценить судебный процесс над Пукачем?

— Да, я приду в суд, потому что это уже не сам процесс, а оглашение приговора. Хочу послушать, чем закончится этот спектакль.

Я хочу обратить внимание общества на то, что в классическом понимании — судебного процесса не было вообще. А следовательно, каким бы ни был приговор, я его не признаю. После того как они зачитают предварительно подготовленное решение, я буду подавать апелляционную, потом кассационную жалобу, а затем, если необходимо, — буду искать справедливости в европейском правосудии. Я пойду до конца.

— Известно, что вы неоднократно требовали отвода судьи Андрея Мельника, кстати, того же, который 11 лет назад рассматривал дело о покушении на жизнь народного депутата Александра Ельяшкевича.

— Мне с самого начала было понятно одно — суд будет предвзятым. Дело в том, что судья Мельник уже сфальсифицировал один процесс относительно Кучмы. Действительно, 11 лет назад он провел суд (хотя судом это назвать, конечно, нельзя) по делу покушения на жизнь Ельяшкевича. Это был спектакль, на котором не присутствовали ни пострадавший, ни обвиняемый, ни свидетели. Кого-то где-то там нашли и вроде бы осудили. То есть состоялся суд на бумаге.

В процессе над Пукачем, Мельник, по сути, отказался проводить судебное следствие (которое является обязательным элементом процесса). Например, вопрос по Кравченко он вообще изъял. Я неоднократно заявлял, что это было убийство, а не самоубийство, но он не захотел это проверять. В этом процессе вообще не исследовались мотивы преступления. Пукач однозначно назвал заказчиками своего преступления Кучму и Литвина, но судья отказался в этом разбираться. Он отклонил все наши солидарные требования — относительно открытого процесса, привлечения адвокатов Кравченко, ознакомления с материалами дела. Кстати, Генпрокуратура дала мне время на ознакомление, но когда они поняли, что я читаю, по их мнению, не то что надо, сразу запретили доступ к делу. Но даже в том, с чем я успел ознакомиться, я увидел фальсификации дела. На это обратил внимание судьи — он опять все проигнорировал.

Также он проигнорировал наше требование вызвать в суд Кучму.

Мельник просто действовал по команде, чтобы куда-то деть послушного палача-исполнителя Пукача, который был инструментом в руках политиканов, которые использовали насилие против общества. Одним словом, это судья семьи Кучмы, на которую он давно работает, а значит, совершает уголовные преступления. Я дважды ему заявлял отвод, но он, в сущности, так и не рассматривал мои заявления. Потерпевшая сторона использовалась в этом суде в качестве каких-то декораций.

— Почему политические силы не требовали открытого суда над Пукачем и фактически дали молчаливое согласие на закрытый характер судебного процесса?

— Сегодня все рычаги влияния в руках политической силы, которая находится при власти. Без ее ведома ничего не делается. Конечно, у них в этом деле свои интересы, ведь, таким образом, они держат на поводке так называемую Объединенную оппозицию — в лице Турчинова и Яценюка. А отсюда и ответ на вопрос, может ли что-то требовать оппозиция. Что это за «зміни», если их выращивает господин Кучма? Эта политическая сила играет в оппозицию, чтобы ввести общество в заблуждение, отвлечь внимание от настоящих проблем. Сам же Турчинов полностью завязан на этом деле.

— Какие аргументы?

— Турчинову как председателю СБУ в 2005 году доложили, что Кравченко убили, а он пошел давать пресс-конференцию, где заявил — это самоубийство. Было понятно, что семья Кучмы тогда заигрывала с президентом Ющенко, а Турчинов во всем этом принимал участие. Что касается Яценюка. Вспомните, как на одной из конференций в Ялте, которые ежегодно организует семья Кучмы, Арсений Петрович во время своего выступления обратился к Виктору Пинчуку: «Виктор, ты не нервничай, ты не олигарх... Ты под защитой демократических сил!»

— Почему не было реакции международного сообщества на ваш вынужденный уход из судебного процесса?

— По-видимому, им было так выгодно — они играют в свою игру. Западные ценности по большей части касаются их гражданских обществ, а не политиков. Например, в прошлом году я обращался с письмом к содокладчице мониторингового комитета ПАСЕ госпоже Репс с просьбой встретиться во время ее визита в Украину, чтобы обсудить ситуацию вокруг «дела Гонгадзе». Но она не нашла время для меня.

— Почему вы предлагаете политикам, общественным деятелям, бизнесменам, журналистам бойкотировать мероприятия, организовываемые семьей Кучмы (в частности на форуме в Давосе и конференции в Ялте)?

— Потому что, по-видимому, уже скоро найдутся силы, которые, из-за собственных интересов выставят все на свет, и на Западе от этой семьи будут открещиваться.

Тогда западным политикам придется объяснять своим обществам — почему они имели дело с этой семьей, которая убивала людей. Я их уже сейчас предупреждаю, что не нужно этого делать. Например, по меньшей мере, кажется странной, если не противоестественной, дружба с семьей Кучмы таких знаковых и уважаемых людей, как Квасьневский, Клинтон, Перес. Они-то должны хорошо понимать, что ничего и никогда нельзя скрыть в этом мире. А в «деле Гонгадзе», я уверен, обязательно будут расставлены все точки над «і».

— Мы знаем, что есть «список Магнитского», а вы работаете над составлением «списка Подольского»? Кто туда войдет?

— Все прокуроры, которые имели отношение к этому делу. Все те люди, которые вели переговоры с семьей Кучмы или Ющенко по поводу отступного. Все те, кто пытался фальсифицировать это дело во время разных президентов. Одним словом — это следователи, прокуроры, бизнесмены, судьи, политики, даже иностранцы. Придет время и напротив каждого из них будет формулировка роли в этом деле.

ВЛАДИМИР ФЕСЕНКО: «ЕСТЬ ДВА ВАРИАНТА, ПО КОТОРЫМ МОЖЕТ РАЗВИВАТЬСЯ СИТУАЦИЯ ПОСЛЕ ПРИГОВОРА ПУКАЧУ...»

Исчерпается ли ситуация вокруг дела Гонгадзе приговором Пукачу? Конечно, для заказчиков это наиболее оптимальный вариант, но вряд ли будет именно так. Во-первых, надеемся, что украинская общественность и международное сообщество продолжит давление до тех пор, пока не будет поставлена окончательная точка в этом деле, а во-вторых, как в Украине, так и заграницей есть немало сил, которые заинтересованы использовать всю эту историю в собственных интересах. «Приговором Пукачу, скорее, будет поставлена запятая, а не точка в этом деле, — комментирует политолог Владимир Фесенко. — Исходя из заявлений некоторых представителей Генпрокуратуры, в частности, относительно пленок Мельниченко, политико-юридические игры вокруг «дела Гонгадзе» только будут продолжаться.

С другой стороны, отсутствие точки в этой трагической истории и использование ее в политико-юридических играх — это не в интересах страны. В таких играх выигрывает кто угодно, только не общество и не государство. Для внутренних сил дело Гонгадзе часто служит разменной монетой в достижение каких-то своих политических дивидендов, а для внешних — это повод для шантажа. В таких условиях возникает логический вопрос — реален ли вообще выход из этой ситуации? Когда это может произойти?

«Есть два варианта, по которым может развиваться ситуация, — продолжает Фесенко. — Первый — это изменение политической конъюнктуры в стране. Если новая власть захочет, она может вернуться к этому делу, причем, не только в политической и информационной плоскости, но и в юридическом смысле. Второй — интерес к этому делу может постепенно переходить в историческую плоскость. То есть дело Гонгадзе и скандал вокруг пленок Мельниченко — скорее будет походить на историческую интригу, драму, что-то наподобие дела об убийстве Кеннеди в США. Единственное, что точно можно сказать сегодня — дело Гонгадзе должно стать поучительным для всех. Должны быть извлечены уроки: и с точки зрения национальной безопасности, и с точки зрения политической морали и ответственности».

КОСТЬ БОНДАРЕНКО: «ОППОЗИЦИЯ «СЛИВАЕТ» ТИМОШЕНКО»

Если дело Гонгадзе уже стало частью современной истории Украины (без окончательной точки), то сегодня на наших глазах разворачивается еще одна не менее драматичная история, корни которой уходят в более глубокие времена — «смутные 90-е». Речь идет об убийстве народного депутата, донецкого бизнесмена Евгения Щербаня. В 1996 году его расстреляли в аэропорту Донецка. Вместе с ним погибли его жена, бортмеханик, авиатехник и инспектор аэродромной таможни. В этом деле также пока осуждены лишь исполнители преступления. В апреле 2003 года Апелляционный суд Луганской области осудил к пожизненному заключению убийцу Щербаня — Вадима Болотского. Остальных исполнителей убийства — Александра Мильченко и членов банды Евгения Кушнира уже нет в живых. А что касается заказчиков, то недавно Генеральная прокуратура назвала таковыми экс-премьеров Юлию Тимошенко и Павла Лазаренко. По словам генпрокурора Виктора Пшонки, статья, по которой обвиняют Тимошенко, предусматривает пожизненное заключение. В ответ сама Тимошенко и люди из ее окружения назвали обвинение абсурдным.

Сложность ситуации заключается в том, что уголовные дела в отношении Тимошенко, а кроме дела Щербаня есть еще «газовое дело», «дело ЕЭСУ».., имеют непосредственное влияние на внешнюю политику Украины. В адрес нынешней власти, декларирующей евроинтеграционные устремления, от международных лидеров и организаций уже неоднократно звучали обвинения в «избирательном правосудии».

«Термин «избирательное правосудие», возникший на Западе, на самом деле касается не только Тимошенко или Луценко, но и многих других людей и ситуаций, — говорит Фесенко. — Это — действительно болезнь нашего правосудия. К сожалению, во всех этих делах и обвинениях Тимошенко не принимается во внимание внешнеполитическое измерение проблемы. Если есть подозрения и они обнародованы — не важно, почему и как они возникли, — их нужно расследовать. Дело даже не в формальном юридическом приговоре, а в том, чтобы выяснить — есть доказательства или нет. Безусловно, подобные события создают негативный фон накануне саммита «Украина — ЕС».

Важность доказательств подчеркнул и другой наш собеседник, политолог Кость Бондаренко. «Одно дело, когда существуют дискуссии относительно того, правильно ли поступила Тимошенко, подписывая газовые контракты, превысила она полномочия или нет, и совсем другое — когда экс-премьера обвиняют в убийстве, — говорит он. — Если Генпрокуратура предоставит действительно веские материалы о ее причастности к убийству, вряд ли мировая общественность с возмущением будет реагировать на эти обвинения. Все будет зависеть от аргументации Генпрокуратуры. Пока мы не видим этих аргументов».

К выводам из трагической истории Щербаня опять призывает Фесенко: Дело Щербаня возникло даже раньше дела Гонгадзе. Оно тоже является историческим. Но если по делу Гонгадзеесть хотя бы юридический круг и здесь серьезно изменился контекст, то фигурант дела Щербаня остается активной политической фигурой. Именно это и вызывает политический резонанс вокруг этого дела. На мой взгляд, здесь, кроме юридических, также нужно делать общеполитические и моральные выводы. К сожалению, когда бизнес-интересы и политические интересы путаются, это приводит к криминальным поступкам. Между прочим, это касается и дела Гонгадзе. Это драматично деформирует нашу политику, экономику и, в конечном счете, отталкивает нас от Европы».

Результат этой деформации мы можем почувствовать сегодня. Защищая своего лидера, оппозиция часто говорит поверхностные вещи, не вдаваясь в глубинный контекст. То есть она недостаточно комплексно ставит вопрос. Например, в каких условиях проходила приватизация в 90-х? Кто формировал тогда политику и каковы были последствия? Что было выше — закон или корпоративные правила? Этого нет. Почему?

Фесенко тоже начал с вопроса: «Почему в ситуации с Тимошенко власть выбрала дело ЕЭСУ и дело Щербаня? Думаю, главная выгода власти в том, что раскрывается не очень привлекательная сторона деятельности Тимошенко в прошлом. Все, кто более-менее знал политику и бизнес 90-х, понимают, насколько грязными и полукриминальными они были. То есть публике сегодня фактически демонстрируется «грязное белье» Тимошенко. Но об этом могут говорить эксперты. Оппозиция не может использовать такую тактику защиты своего лидера, потому что, таким образом, оппозиция признает, что тогда все были такими. Они вынуждены закрывать глаза на непривлекательные стороны Тимошенко, и говорить только о политическом контексте ее преследования. К сожалению, в этом и проявляется односторонность политики: каждый из оппонентов говорит лишь то, что ему выгодно».

Бондаренко был более резок: «При всем уважении к защите Тимошенко, Власенко никогда не был адвокатом, который занимался и выигрывал уголовные дела. Он вел дела относительно корпоративных противоречий. Конечно, это дело Тимошенко решать, кому доверять, но ей нужен адвокат с другой специализацией. Если же говорить о политической адвокатуре Тимошенко, то они просто «сливают» своего лидера. Почему? Потому что она им не нужна как активный политический деятель. Находясь в тюрьме, Тимошенко отходит на второй, даже третий план. Если допустить, что вдруг Янукович решает выпустить Тимошенко, то к нему сразу выстроится огромная очередь оппозиционеров, которые на коленях будут просить не создавать им неприятности».

Нехватка содержательных и глубинных подходов в украинской политике как раз ведет к тому, что политики часто наступают на одни и те же грабли, а как следствие — барахтаются на месте, продуцируя старые проблемы. Эта негативная тенденция ведет к тому, что дело Гонгадзе может продолжаться еще не одно десятилетие. А в условиях, когда нынешняя власть дожимает оппозицию уголовными делами (Президент параллельно выстраивает собственную вертикаль из приближенных к нему людей), возникает вопрос: какое развитие событий может быть дальше? Монархия? Крах авторитарных попыток? В какую сторону качнется маятник?

«Янукович создал достаточно прочный политический режим, — отвечает Фесенко. — Во многих измерениях он выглядит даже прочнее, чем режим Кучмы. Ныне вопрос заключается лишь в том, удастся ли ему переизбраться во второй раз. Парадокс, но ему это сделать будет сложнее. Кучме было намного легче решать вопрос второго срока в 1999 году, ведь при всех претензиях к оппозиции, она сейчас намного сильнее, чем в конце 90-х. На выборах 2004 года формальное большинство бизнес-элит поддерживали Януковича, но латентно сотрудничали с командой Ющенко. Я не исключаю, что что-то подобное может повториться и на президентских выборах 2015 года. Вопрос консолидации бизнеса и бюрократических элит вокруг Януковича — это вопрос относительно продолжения его президентства. Преимущественная ставка на «Семью» и «группу Ахметова» может оказаться недостаточной для победы Януковича. К тому же ныне негативных эмоций к нему больше, чем было в свое время к Кучме. Тогда была усталость от Кучмы и его режима, что, наконец, содействовало оранжевой революции, а теперь у многих людей есть проявление ненависти. Этот эмоциональный фон является очень опасным для Януковича».

* * *

Резонансные уголовные дела, за которыми стоят трагедии отдельных людей и целых семей, оставят непоправимый негативный отпечаток в современной истории Украине. Потому что они изменили судьбы не только этих людей, но и существенно повлияли на развитие всей страны. К сожалению, дело Гонгадзе и дело Щербаня стали «визитной карточкой» нашей страны на международной арене. Украина ассоциируется со страной, которая постоянно поставляет скандалы. По мнению Бондаренко, это присуще не только нам: «Другие страны также являются поставщиками скандалов, в том числе, европейские — Италия, Венгрия. Просто мы считаем, что являемся наихудшим в этом списке, но это не так. Европа смотрит на украинские скандалы через призму рецидивов и оценивает, насколько Украина готова работать, чтобы эти скандалы не распространялись». Как раз работа над ошибками — это главная задача, и для политиков, и для граждан. Без окончательного решения старых скандалов, мы не вылечим страну. И рано или поздно это обязательно осуществится.